– Но обыскивать противозаконно…
– Но вы же меня не выдадите? А я не выдам вас.
Дверь чуть покачнулась, и я невольно туда посмотрела, но никого не заметила.
– Сквозняк, – пояснил Рассел, проследивший за моим взглядом. – Ваших друзей тут уже нет. Так ли необходимо было искать здесь конспекты? И стоило ли посвящать посторонних?
– Они не посторонние, и у нас хоть повод был, – невозмутимо ответила я. – А что скажете вы, когда вас тут обнаружат?
Я никак не могла совместить его трепетное отношение к Магическому праву, которое он показывал на лекциях, и то, что он собирался это самое Право нарушить. Вскрытие помещения с помощью магии может потянуть за собой солидное возмещение, и только денежное. Впрочем, вскрыли как раз мы, а он лишь проник в уже вскрытое, и то без магии. Наверное, суд к нему окажется снисходительней. И всё-таки как-то это не вязалось с его профессией… Кстати, а кто он? В то, что обычный лектор, уже не верилось.
– Я не попадусь, – он неожиданно подмигнул. – В этой части академии сейчас никого нет. Стол вы уже осмотрели?
– Да, – подтвердила я, и не подумав отпираться. Вряд ли Рассел не догадался, что эти потерянные конспекты не существовали. – Но там только бумаги. В рабочих дневниках, возможно, что-то есть, но придётся искать слишком долго.
– Достаточно просмотреть последний. Если леди Галлахер, разумеется, вообще стала бы выкладывать на всеобщее обозрение порочащие её записи.
– Это её личный кабинет, – напомнила я. – Сюда кто попало не зайдёт.
– Неужели? Вы считаете, что находитесь тут по праву? – Он усмехнулся и отправил заклинание короткое, но энергоёмкое: воздух рядом с ним аж заискрил от насыщенности магии. – Тайников нет.
– Есть сейф, – заметила я, решив не говорить, что не по праву здесь нахожусь не одна я. – Но там защита сложная.
– Было бы странно, если бы на сейфе стояла простая, – заметил Рассел.
Но двинулся он не к сейфу, а к столу. Вытащил ящики, умело проверил на тайники немагические, потом стал изучать бумаги. Дневники он коротко пролистал и положил на место, а вот одна из папок, напротив, привлекла пристальное внимание. Я заглянула ему через плечо. Ничего интересного: копии заявок на ингредиенты и оборудование, которые леди Галлахер отправляла ректору.
– Что вы ищете? – не удержалась я.
– Смотрю, нет ли здесь чего лишнего, – неопределённо ответил он. – Такие списки могут дать пищу к размышлениям.
– Леди Галлахер могла заказать сама, без академии.
– Зачем привлекать ненужное внимание? Дома она не работает.
Рассел просмотрел последний лист и постучал пачкой листов по столу, выравнивая. Пачка отправилась в папку, а папка в стол, аккуратно уложенная на то же место, где была. Он ещё рукой провёл, добиваясь идеальной симметрии, совсем как Майлз не так давно. Похоже, набирались они навыков одинаковых.
– А заказывать управляющий артефакт – это не привлекать ненужное внимание?
– Если это в теме работы, то нет. Более того, такой артефакт можно сделать самому, в этом случае заказываются части, что маскируется под другие нужды.
Рассел вёл себя так, словно никуда не торопился, словно нас здесь никто не мог застать и словно болтать со мной о преступлениях – дело самое обыденное. Но я нервничала по всем пунктам, а особенно из-за того, что мы здесь находились только вдвоём. Мне было бы спокойнее, будь вместе с нами кто-то третий: не приходилось бы смущаться и подбирать слова для вопросов.
– И как? Нашлось что-то странное?
– Что-то странное всегда можно найти, – неопределённо ответил он. – Другое дело, что не всегда то странное, что нужно.
Дверь опять качнулась, как бы намекая, что лимит везения не бесконечен и сюда может прийти кто-то ещё, причём из тех, кто не собирался проводить обыск, а значит, не отнесётся снисходительно к конкурентам.
Я вздрогнула, но Рассел к двери даже не повернулся, полностью доверяя своим поисковым заклинаниям. Теперь его заинтересовал книжный шкаф. Правда, дверцы он не открывал, но внимательнейшим образом изучил корешки всех стоящих в шкафу книг. И только после этого направился к сейфу. Защита перед ним не устояла, и дверца распахнулась, даже не пикнув для приличия. Создавалось впечатление, что это отнюдь не первый сейф, вскрытый родственником, действующим, как специалист по взломам.
Вдруг пришло в голову, что я о нём ровным счётом ничего не знаю. Возможно, вся добропорядочность в его семье досталась отцу, а в наследнике проявились исключительно криминальные наклонности. Тогда хорошее знание Магического Права объяснялось тем, что оно изучалось с той стороны, которая нарушает.
– А вы кто?
Он удивлённо ко мне повернулся.
– Я Рассел Болдуин, ваш родственник.
– Нет, я о том, откуда вы умеете это вот всё? – Я показала на сейф. – Где вы работаете? И работаете ли? Точнее, конечно, работаете, но с какой стороны Закона?
Это меня интересовало куда больше содержимого сейфа. Тем более что я успела заметить, что там нет ничего интересного: пара сиротливо валяющихся артефактов были идентифицированы мной с ходу – папа использовал подобные, и в них не было ничего странного. Хоть и дорогие, но обычные приспособления, используемые магами при работе с растениями.
– С правильной. Я работаю на Министерство магии, – расхохотался он. – И по работе приходится иной раз изучать довольно противозаконные вещи. И заниматься тоже очень противозаконными вещами. С точки зрения обывателя, разумеется. Конкретно на этом сейфе ничего сложного нет. Защита простая, даже странно, что столь простая для академии магии. Но это – до первого взлома. Не моего, разумеется, а студентов. – Он помолчал и добавил: – Не следовало мне вам этого говорить, но мы же, в некоторой степени, сообщники, да? Поэтому я очень рассчитываю, Сильвия, на ваше умение держать язык за зубами. Это и в ваших интересах. Ваших и вашего отца. Здесь мы почти всё закончили. Ещё немного, и уходим.
Он достал из сейфа незамеченный мной листочек с записями и внимательно изучил, после чего положил его на место, захлопнул сейф и активировал защиту.
– Ваш приятель возвращается, – неожиданно сказал он. – Его симпатия к вам оказалась сильнее страха передо мной. Вы с ним встречаетесь?
– Мне кажется, это не ваше дело, – вспыхнула я. – Но нет, не встречаемся, мы совершенно посторонние друг другу.
Просто у нас неожиданно появились общие интересы по выведению на чистую воду леди Галлахер, пусть и вызванные разными причинами.
– Только недавно вы говорили, что он вам не посторонний, – довольно ехидно напомнил Рассел. – Ради постороннего, знаете ли, Сильвия, не будут влезать в опасную авантюру и вскрывать чужой кабинет.
А вот ради себя – запросто. Но тайна была не моя, а Расселу я не настолько доверяла, чтобы делиться даже своими тайнами, а уж чужие я вообще никому не выдавала без разрешения. Но подозрения от Майлза следовало отвести: от него не столь далеко до зверинца, а от зверинца – до Беатрис. А к мантикоре внимания привлекать я не хотела.
– Почему вы думаете, что вскрывал он, а не я?
– Потому что на двери остался отпечаток его магии, а не вашей. Пойдёмте, Сильвия, мы здесь уже всё закончили. И нашли всё, что можно.
Я осмотрела кабинет. Выглядел он в точности, как до нашего прихода, и если у него были тайны, то он их не выдал. Во всяком случае мне.
– И что мы нашли?
– Увы, почти ничего. Обсудим это потом. Сейчас ни время, ни место неподходящие.
Он остановился перед дверью, развеял купол от прослушивания и сказал необычайно противным голосом:
– Инорита Болдуин, надеюсь, что ваше поведение – следствие необдуманных поступков, а не злонамеренное нарушение закона. Также надеюсь, что больше этого не повторится. Инору Мёрфи я не сообщу, но исключительно из дружеского расположения к вам, которое может закончиться в любой момент. Поощрять нарушения я не собираюсь.
Тон был такой гадкий, что от него сводило зубы и пропадало всякое желание интересоваться чем-либо ещё. Мы вышли из кабинета и действительно обнаружили смущённого Майлза, которого Рассел не удостоил даже взглядом. Родственник запер кабинет, вернув защиту на дверь в полном объёме, а потом ещё немного помагичил, наверняка стирая следы нашего пребывания и вмешательства в заклинания защиты.
– Я провожу вас к выходу, – всё так же неприятным голосом объявил Рассел. – Инор Майлз, это вас тоже касается. Я, конечно, всего лишь приглашённый лектор, но относиться равнодушно к нарушениям не могу.
– Мы собирались поработать в читальном зале, – сказал Майлз. – У нас остались там книги.
Рассел смерил его таким взглядом, что на месте Майлза я бы сразу решила, что не случится ничего страшного, если мы сегодня до читального зала не доберёмся, но поскольку приятель оказался нечувствительным к чужим осуждающим взглядам, родственник неохотно протянул:
– Можете поработать. Но в этой части академии чтобы вас не было. Всего хорошего.
Мы попрощались, и Майлз потянул меня за руку в библиотеку. Взгляд Рассела жёг спину так, что я свела лопатки в попытках отгородиться и успокоилась, только когда мы свернули. Приятель зашептал:
– Нужно было сразу за нами выскакивать, Сильвия. Неужели Болдуин тебе всё время говорил о правилах поведения?
– Не всё, – уклончиво ответила я, чувствуя себя немного неловко.
Получается, что я от одного и от другого скрываю часть известных мне фактов, и так же наверняка поступают и они. А вдруг только полная картина позволит выявить преступника, а у нас у каждого сейчас свои разрозненные куски? Додумать мне не дали.
– Остальное время говорил, что семью позоришь? – проявил «проницательность» Майлз. – Вот ведь занудный какой тип. Хотя другой не стал бы специализироваться на Праве.
– Вовсе он не занудный! – вспылила я, почувствовав неожиданную злость. На себя, на Майлза, на Рассела, даже на Уэбстер, чтоб её орки побрали!
– Сильвия, ты чего? – удивился Майлз. – Конечно, он твой родственник, но это не значит, что его нельзя критиковать. Да он помешан на Праве, этого же ты не станешь отрицать?