Рассел в коридорах не показывался, хотя от его инкогнито наверняка уже ничего не осталось: вряд ли никто не заметил, что задержание проходило с его участием. И что именно он вызвал специалистов из Министерства магии, тоже не прошло незамеченным. Но он то ли был слишком занят, то ли просто не хотел меня видеть. И хотя инора Карр уверена, что я знаю больше её, сама я даже начала сомневаться, что моя помолвка ещё в силе. Очень уж злым Рассел выглядел, когда меня тряс…
Тем временем инора Карр потёрла лоб, успокаиваясь от этого простого действия, и опять улыбнулась. Правда, улыбка получилась у неё несколько вымученной и совсем не такой милой, как обычно.
– А знаете что, инориты, – сказала она внезапно. – Давайте-ка я по примеру инора Мёрфи объявлю вам отпуск. Оплачиваемый, разумеется. Всё равно толку сейчас от этой работы нет. Для артефакторов нужна ясная голова, а она у нас сейчас забита чем угодно, только не тем, чем нужно. До конца недели, чтобы я вас тут не видела.
Последнее предложение она сказала так, что я заподозрила: ей просто не хочется отвечать на неудобные вопросы. Как-никак, выяснилось, что использовались её артефакты, пусть даже она их делала для леди Галлахер. Но с начальством не спорят, поэтому трудовой энтузиазм проявлять мы не стали и послушно ушли.
Ни занятий, ни работы, зато образовалось незапланированное свободное время, которое нужно было потратить с толком.
– Сходить, что ли, Беатрис проведать? – протянула Линда. – С неё же всё началось.
– Беатрис или Майлза?
– Он разве там сегодня дежурит? – показательно удивилась она. – Беатрис, разумеется. Пойдёшь со мной?
Моя компания ей точно не требовалась, как не требовалось и напоминание о том, что из себя представляет одногруппник, поэтому я покрутила головой и сказала:
– Я домой поеду. Папа наверняка волнуется. Успокою его.
Я чувствовала какую-то опустошённость. Казалось бы, всё или почти всё выяснилось, но нам никто ничего не торопился объяснять, а все так или иначе замешанные лица не появлялись даже на горизонте.
Линда кинула, задержала взгляд на обручальном браслете, который я почему-то трогала не переставая, но сказала совсем не то, что я ожидала:
– А Уэбстер носа на улицу не показывает. Лестер говорит, что в их доме вообще никого не принимают.
– Неужели Уэбстер отказалась разговаривать со своей ближайшей подругой? Или они внезапно перестали быть подругами?
Линда хихикнула.
– Наверное, не перестали, но дружба отложилась на неопределённый срок. Я к тому, что Уэбстеры замешаны, раз они внезапно стали затворниками.
– Следствие выяснит, – мрачно ответила я. – Если уже не выяснило.
Разбежались мы быстро. Линда отправилась в зверинец, я – искать того, кто отвезёт меня домой. Извозчика удалось найти без труда, и вскоре я ехала к папе и яблоням, совсем неагрессивным и потому особенно милым. По дороге я размышляла, как же оказался прав папа, уничтожая все неудачные экземпляры, и что, занимаясь растениями, нужно непременно отслеживать, чтобы даже часть плодов твоего труда не попала к конкурентам. А то леди Галлахер из уважения к моему отцу решила заиметь пару хищных яблонь, а леди Эллиот продолжила её деятельность и создала монструозную Лиззи, которая, с одной стороны, была результатом серьёзных исследований, а с другой – лучше бы такую магию прикладывали бы к чему-нибудь мирному. Ведь кустособаки могли быть неагрессивными, а это прекрасный компаньон. Наверное. Потому что интеллект будет чем-то средним между мантикорой и яблоней, поэтому питомцы будут миленькие, но тупенькие. С другой стороны, если они будут мелкими, особенного интеллекта от них и не потребуется? Я заёрзала на сиденье. Да это же настоящий прорыв! Маленькие, симпатичные зверюшки, которые растут на газоне, вовремя поливай и давай нужные подкормки – и вот у тебя уже прекрасный компаньон. И почему мне раньше в голову не пришла такая мысль? Да потому, что думала только о яблонях. А ведь можно использовать и другие растения, что бы там папа ни думал по этому поводу. Для него моя идея покажется настоящим святотатством!
Я вытащила тетрадь из сумки и начал набрасывать примерный вектор изменений. Работы, конечно, предстоит много, растения – это вам не мушки с коротким жизненным циклом, первые результаты будут только через несколько лет. Значит, нужно выяснить, какие кусты самые миниатюрные, а для животной части взять… Тут я серьёзно задумалась. Защита от магии для домашнего питомца совершенно не нужна, агрессивность тоже. Взять кровь от кого-то травоядного поумнее? Впрочем, ещё будет время обдумать этот вопрос. У папы даже литературы подходящей не найдётся, разве что статьи в «Вестнике» посмотреть? Но статьи – совершенно не то, что нужно. Хоть разворачивайся и возвращайся. Я огляделась и обнаружила, что уже почти доехала. Это меня отрезвило: что-то можно найти и дома, в частности, папины записи о том, в результате чего яблоня стала бегать. Да и ехала я, чтобы узнать, как у него дела после того, как выяснилось, что его яблоня была взята за основу монстра Эллиот.
Но выяснять пришлось у Долли, поскольку папа опять безвылазно сидел у себя в лаборатории, а она выбежала на улицу, лишь только экипаж подъехал.
– С самого утра там торчит, – пожаловалась горничная. – Только на обед и выходил. Разве это дело?
– Не дело, – согласилась я.
– Так он ещё и щиты все поставил. Говорит, чтобы не разбежались.
– Кто не разбежался? – похолодела я.
– Идеи, – чуть удивлённо ответила Долли. – Он так и сказал: мол, если отвлекают, идеи сразу разбегаются и их потом не поймать.
Я немного успокоилась, но ненадолго.
– А вы, инорита, поди, о яблонях подумали? – хихикнула Долли. – Нет, инор Болдуин новых бегающих не завёл. Но это и к лучшему. – Она понизила голос. – Следователь к нему приезжал, кон-суль-ти-ро-вал-ся, – по слогам выговорила она. – А так бы не консультироваться приезжал, а арестовывать.
В дом мы так не зашли, разговаривали на пороге, но уж больно тема была интересной, а к папе я сейчас всё равно не попаду.
– Да за что арестовывать?
– Да за то же, за что и леди Эллиот. Кому понравится, когда создают агрессивного неуправляемого монстра?
Я промолчала, хотя прекрасно помнила, что неуправляемым монстра сделало попадание моего заклинания, но Долли в постороннем участии в беседе не особенно нуждалась.
– Вот и я говорю: никому. Ишь ты, мечта у неё была: создать идеального охранника, а что люди при создании пострадали, так это мелочи.
– Она призналась? – заинтересовалась я, уверенная, что уж Долли точно в курсе, что случилось.
– Разумеется, – гордо ответила та, словно лично допрашивала преступницу. – Разве у наших менталистов можно не признаться? Сначала-то она на мелких животных тестировала, проверяла скорость реакции и всё такое, потом решила на людях: скорость и качество уничтожения, представляете?
– Не представляю, – честно ответила я.
– Говорит, непременно надо было на людях проверять, иначе не тот результат. И заказчик останется недоволен.
– Какой ещё заказчик? Кто ж такое себе заводить будет?
– Лорд-наместник хотел, – огорошила меня Долли. – Говорит, что подробности опытов не знал, но результатом заинтересовался, потому что в последнее время ему угрожали. – Она хихикнула и сообщила: – Тоже сама Эллиот старалась. Необычайно изобретательная особа.
– А свою тётю она за что убила? – спросила я в уверенности, что непременно услышу ответ на этот вопрос.
– Как за что? – удивилась Долли. – Леди Галлахер начала что-то подозревать, леди Эллиот же хотела всё на неё свалить, когда пошли слухи о пропавших людях. Мол, пыталась навести уликами на бывшего жениха из мести, представляете? Но Сыск тётушку арестовывать не торопился, хотя у леди Эллиот уже был разработан план по своевременному устранению родственницы. И тут леди Галлахер обнаруживает, на что пошли заказанные артефакты и решает пойти в Сыск сама.
– Не сходится, – заметила я. – От предыдущих жертв ничего не осталось, а леди Галлахер даже смогли опознать.
– Тю, – протянула Долли, – прежние жертвы этой Эллиот ничего не завещали, а состояние тёти должно было достаться племяннице в полном размере, но для этого нужен был труп. Вас бы тоже не нашли, инорита, если бы у неё всё получилось.
– А мы-то ей чем не угодили?
– Как чем? Свидетели ненужные, – пояснила Долли. – Он ж пришла всё зачищать после смерти тёти и пару улик подбросить. А тут вы, стоите на её пути и можете стать ненужным свидетелем. Разве ж такое прощают?
– Разумеется, не прощают. Вы так хорошо всё по полочкам разложили, – раздался за спиной голос Рассела. – Долли, вы точно не имеете отношения к нашему Сыску?
– Скажете тоже, – польщённо хихикнула она. – Выдумщик вы, инор Болдуин. Вы же будете у нас ужинать? Схожу на кухню, предупрежу.
Она стрелой метнулась в дом, оставив меня наедине с Расселом. Ну да, по её мнению, мне здесь ничего не угрожает: и стоим мы перед домом, а не в саду, и яблонь поблизости нет, ни цветущих, ни плодоносящих.
– И что мне с вами делать Сильвия? – сурово спросил Рассел.
Так сурово, что у меня опять появились подозрения по поводу собственной помолвки.
– Как что? – ответила я, решив, что терять больше нечего. – Любить и всячески поддерживать.
– По первому пункту согласен, а вот второй вызывает некоторые опасения. Вы зачем полезли на эту экспериментальную площадку?
– Так получилось, – смущённо ответила я. – Но если бы не мы, то Эллиот уничтожила бы все улики, разве не так?
– Все улики она таскала с собой, и они чуть не уничтожили вас. Сильвия. – Он опять взял меня за плечи, но трясти не стал, просто чуть сжал. – Всё это время мне не даёт покоя один вопрос: а если бы я не успел?
– Ну так успели же, – возразила я. – Разве вы могли не успеть?
– Мог. Если бы парой минут позже вернулся из Турана.
– Да мы почти справились с этой Лиззи, – оптимистично сказала я. – Заклинание глажки ей уже не понравилось, а у меня на подходе было ещё заклинание экстренной сушки. Оно бы наверняка подействовало. Неудачно вышло, что там была химера с мантикорой, но я для себя решила – никаких мантикор. И никаких яблонь.