– Возможно и так.
– Вы так и не скажете?
– Нет, не скажу. Как вы уже сказали, пока не буду уверена на сто процентов.
– Понимаю. Знаете, столько лет прошло… Больше пятнадцати, и мы встречаемся вновь в полицейском участке, расследуем дело, так или иначе связанное с нами обоими… Тут уж хочешь или нет, но поверишь в божественный промысел.
– Вы говорите об этом так, словно это что-то хорошее. Смерти всех этих людей, события, приведшие нас обоих в эту точку.
– Я… просто рад, что вы рядом, капитан. После того, как я наконец рассказал вам обо всем… Я счастлив, что мне не приходится проходить через все это одному.
Кристиан стиснула зубы, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Он не должен этого услышать. Не должен понять, что у нее на душе.
– Я давно хотел сказать, капитан… Я безмерно благодарю судьбу, что меня перевели именно к вам.
– Вы… замечательный работник, – пробормотала она, надеясь, что он не услышит, как дрожит ее голос. – Когда не опаздываете, конечно.
Фледель даже не засмеялся. Он словно хотел сказать что-то, но не решился.
– То, что произошло с вашим отрядом… – кровавые образы мелькали перед глазами. – Это просто ужасно. Я не знаю, смогла бы я вообще оправиться, произойди подобное со мной.
– Капитан, вы же помните. Прошлое… – мучительная надтреснутость проскользнула в его словах, – остается в прошлом.
Ложь. Все это было абсолютнейшей ложью, все это время. Он цеплялся за прошлое в своей мести, не в состоянии отпустить его, как и Кристиан. Смогут ли они вырваться из плена утягивающих под землю корней? Или корни для дерева – единственная опора?
Может быть, ей и правда стало бы легче, позволь она себе взять за руку сержанта и пройти этот путь вместе. Ей нужно было сделать всего шаг навстречу, и сейчас, лежащая одиноко в медленно вращающейся над головой комнате, она была максимально близка к этому. И все же что-то сдерживало ее; Кристиан молчала, словно ее губы залило восковой печатью.
– Мы должны арестовать Жаклин, – Фледель словно понял, что стоит перейти к делу. – Я знаю, где она должна быть, но действовать придется быстро. Она не должна понять, что кто-то уже догадался о ее причастности. Для этого операцию придется провести без официального приказа сверху.
– Да, – Кристиан словно проснулась ото сна. – Я понимаю, к чему вы.
– И вы правда сделаете это для меня?
– Вы мой подчиненный. Я несу за вас ответственность.
– Но вы же понимаете, что если что-то пойдет не по плану, эта ответственность…
– Все в порядке, – отрезала она. – Это мое решение.
Почувствовав собственную слабость, капитан хотела как можно скорее закончить этот разговор. Она уже поняла, что нужно делать, и была готова подвергнуться риску. Фледель был абсолютно прав – Кристиан, как и Ирван Райт, часто предпочитала действовать по своему усмотрению. Если это означало арест преступницы в обход всей волокиты и без уведомления начальства, то пусть так оно и будет.
Она действительно доверяла сержанту.
– Чтобы никто точно не отследил информацию, которая понадобится вам для захвата Жаклин, я попрошу человека, которому доверяю, прислать ее вам письмом до востребования. Не думаю, что это привлечет внимание.
– Поздновато вы спохватились об информационной безопасности.
– Не думаю, что они прослушивают ваш телефон на предмет всех входящих и исходящих вызовов. А вот с поступающими сообщениями я бы не рисковал. В любом случае… теперь вы знаете номер, через который можете со мной связаться, чтобы мы смогли скооперироваться. Я не буду его менять.
– Вы рискуете.
– В риске и раскрывается доверие.
Он положил трубку. Кристиан лежала, чувствуя полнейшее опустошение.
Теперь она знала все, через что прошел сержант Фледель Крайше, все, что было у него на душе – и с этой информацией мозаика наконец приняла свой истинный облик, склеиваясь так, словно сколов никогда и не было. Но в то же время Кристиан наконец поняла, как многое он прятал от нее. От нее и от всех остальных.
И эта мысль медленно подводила ее к тому, сколько всего скрывает она сама. Сможет ли Фледель принять то, что она так старательно прятала в тряпье прошедших дней? Сможет ли все с такой же уверенностью сказать, что прошлое остается в прошлом?
И если она протянет к нему руку, может ли она быть уверенной, что он не отпустит ее в тот момент, когда она будет нуждаться в нем?
Капитан не понимала, о чем только думает. Безумные пьяные мысли. Фледель не обязан помогать ей, стоит ей начать цепляться за него, словно слабачке. Единственный человек, который нуждался в его присутствии из них двоих – она сама. Поэтому она была готова безудержно колесить по стране, лишь бы иметь возможность снова его увидеть.
Что именно она чувствовала? Кристиан не могла сказать точно. Но она слишком долго делала вид, что не чувствовала ничего вовсе – словно машина, запрограммированная делать одни и те же действия.
Ей снился Фледель. Наверное, мозг, прокручивая снова и снова моменты из их последнего разговора, решил подкинуть ей именно эту иллюзию. Она слышала его голос – совсем не помнила слов, но он говорил что-то успокаивающее. Его рука легла на ее щеку, и Кристиан с изумлением обнаружила, что не чувствует отторжения.
Она шагнула вперед, в его объятия, и вновь ощутило это странное чувство безопасности, облегчения. Он гладил ее по голове, и по телу расплывалось сонливое, мягкое тепло.
Является ли любовь такой же базовой потребностью, как пища или защита? Младенцы, оставленные без нежности, заболевают даже при условии, что их кормят и ухаживают за ними. Значит ли это, что она двенадцать лет жила, отрывая от себя столь важную часть?
Эти мгновения сна казались раем. Кристиан чувствовала каждое прикосновение его рук, и вздрагивала, словно сквозь пальцы в нее поступала какая-то особенная, наполняющая жизнью энергия. Скоро это закончится и никогда не повторится вновь. Сложно будет вновь смотреть сержанту в глаза, но сегодня была та единственная ночь, когда она позволила себе не отвергать то, что чувствовала.
Что только не приснится на пьяную голову.
Снегоход прибыл с утра. Сугробы выше головы полностью завалили дворы, где раньше пролегали дороги, и лишь старательно откапывающие свои дома и машины жители свидетельствовали о том, что здесь вообще находится населенный пункт.
Оставаться здесь или продолжать выслеживать Жаклин не было смысла. Капитан поверила Фледелю – а значит, Лифшиц должна быть где-то в Кронфорде.
Кристиан понадобилось около половины дня, чтобы добраться до родного города. Вид едва припорошенной снегом гниющей травы умиротворял – до чего только не доведет пребывание в заваленных снегом вершинах.
Несмотря на плотный завтрак – макароны с беконом, залитые яйцом и прожаренные на сковороде – начинало уже сосать под ложечкой. От долгой дороги затекли ноги и хотелось поскорее вернуться домой, к уютной кровати, но желание наконец продвинуться в расследовании и посмотреть на информацию, присланную сержантом, пересиливало. Капитан отправилась к почтовому отделению прямо с вокзала.
Письмо оказалось совсем небольшим. Имени отправителя Кристиан не знала, но раз Фледель поручил этому человеку столь важное дело, значит, он стоит доверия. Не в состоянии умерить свое нетерпение, капитан села на скамейку рядом с отделением и вскрыла конверт.
Маленькая бумажка с написанным адресом. И все.
Негусто. Впрочем, Фледель сказал, что остальное осталось прикрепленным к внутренней стороне корпуса его ноутбука – остается лишь надеяться, что содержащейся там информации хватит, чтобы оправдать ее неправомерные действия.
С делами было покончено, и больше ничто не отделяло Кристиан от теплого душа и чая с лимоном – не хотелось бы, чтобы вместо обычного застуженного горла она получила полноценную ангину. Однако, вернувшись домой, капитан сразу почувствовала, что что-то не так.
Она всегда поворачивала ключ до упора, на два оборота. Но сейчас замок был прокручен лишь единожды, и Кристиан застыла на месте, словно впав в ступор.
Могло ли быть так, что она просто забыла докрутить ключ, когда уезжала? Вполне, ведь она была тогда в весьма растрепанных чувствах. И все же что-то подсказывало ей, что дело не в этом.
Она медленно прокрутила ключ. Аккуратно взяла ручку у самого края большим и указательным пальцами, стараясь не прикасаться к ней. Открыла дверь.
И закрыла дверь.
Кровь отлила от лица, а ноги стали ватными и слабыми. Но каким-то – очень глубоким! – внутренним чутьем Кристиан и так знала, что увидит. И знала, как поступить. Одновременно с оцепенением, сразу после волны накатившего ужаса, в ней словно пробудился автопилот – внутренний стержень, заставивший двигаться.
Она отправилась в один из крупных сетевых магазинов для детей и, натянуто улыбнувшись продавщице, порадовавшейся за одаренного отпрыска, приобрела один из наборов для юных детективов. Цена нехило ударила по карману – под картонной обложкой с очаровательным малышом в берете сыщика девятнадцатого века скрывался небольшой, но вполне рабочий комплект для дактилоскопии. Она не могла обратиться в полицейскую криминалистическую лабораторию – если в участке узнают, что кто-то был в ее доме, к ней немедленно приставят охрану.
Следующий пункт назначения – аптека. Перчатки, бахилы, шапочка для волос. Этого хватит, чтобы не наследить на месте преступления. Разумеется, капитан не думала, что кто-то обвинит ее в наличии отпечатков в собственной квартире – главным сейчас было случайно не стереть следы преступника.
Последнее, что ей потребовалось – это фотоаппарат. Ее старенькая камера лежала дома, а аппарат для фиксирования мест преступлений – в участке. Поразмышляв немного и решив не привлекать к себе внимания, Кристиан глубоко вдохнула и зашагала к своему дому.
Четырнадцатый этаж. Квартира справа. Поворот ключа. Еле заметное касание, чтобы не повредить отпечатки на ручке двери.
Длинная полоса крови, ведущая из коридора в комнаты.