Кристиан задумалась, прокрутив в мозгу этот сценарий с несколькими исходами, и отрицательно мотнула головой:
– Морган рисковать не станет. Скажет: «Дайте мне доказательства, а потом поговорим об ордере», и все тут. Он не дурак, чтобы подставлять свою задницу на случай, если наши доказательства окажутся несущественными или если мы вообще не сможем их получить.
– И что тогда? Сидеть сложа руки? – терпение Майкла заканчивалось, и он отошел к окну, словно не было сил уже находиться в четырех стенах.
– Ну, по официальному протоколу мы сначала должны предъявить наши косвенные доказательства, предоставить отчет о догадках, подождать, пока их примут к рассмотрению… – пока Бретт говорил, вновь повернувшееся к ним лицо Куинси заливала краска ярости. – …получить ордер на обыск, найти необходимую нам информацию, передать ее в участок и получить ордер на арест.
– Ага, да так она и будет сидеть и ждать, пока ее арестуют! Еще один поддельный паспорт и баллончик краски для волос, и пиши пропало!
– Краска для волос не бывает в баллончиках.
– Бывает… Да какая, черт возьми, разница!
Майкл драматично всплеснул руками, гулко ударился кистью о ручку окна и, выругавшись, вышел из кабинета. Кристиан вздохнула. Ему просто нужно было прийти в себя.
– Ну, а теперь, когда мы можем обсудить все спокойно… – Нейт повернулся к ним на компьютерном кресле. – Мы можем украсть эту информацию.
– Украсть? – Бретт поднял брови. – Но информация, добытая незаконным путем…
– Думаешь, то, что Жаклин прикарманила ноутбук Фледеля, сильно законное приобретение? Это данные сержанта, и она не сможет оперировать в суде заявлениями, что мы украли у нее украденное.
Бретт нахмурился. На секунду открыл рот, словно хотел что-то сказать, потом вновь закрыл, еще сильнее сморщив лоб. Наконец он решился:
– Под «украсть» ты имеешь в виду…
– Проникнуть в ее квартиру и забрать ноутбук.
Даймон замолчал. Было видно, что эта идея ему сильно не по душе, но он не знал, может ли критиковать единственный вариант, который был предложен за сегодняшний день. Хотя критиковать было что – Нейт предлагал им, служителям закона, произвести незаконное проникновение и кражу.
Перед Кристиан стояла дилемма. С одной стороны, она выбрала эту работу, чтобы избавиться от всех преступлений и несправедливости мира, а в последнее время занималась лишь постоянным нарушением устава и закона. С другой же, она прекрасно понимала, что, если будет играть по правилам, никогда не доберется до людей, которые эти правила игнорируют.
Но это уже не шутки. Это кража со взломом.
Капитану казалось, что с каждым разом она падает все глубже и глубже в пропасть.
– Боюсь, это… единственный вариант, при котором мы можем избежать большей части волокиты.
Нейт удовлетворенно кивнул. Отведя взгляд, Бретт недовольно покачал голой.
Открыв базу фотографий города, они разместились вокруг экрана, начиная внимательно рассматривать окрестности дома Жаклин.
– Для начала нам нужно уточнить одну важную вещь, – Нейт повернулся к ним. – Кто-нибудь из вас умеет вскрывать замки?
– С ума сошел? – Бретт поморщился. – Это незаконно. Полицейские вообще не должны этим заниматься. Весь этот план – ошибка.
Кристиан тоже отрицательно покачала головой. Их единственный вариант – выломать дверь или сломать окно, но тогда ордер нужно получить до того, как Жаклин поймет, что кто-то был у нее дома.
Вернулся Майкл; его сразу же посвятили в план, и теперь они вчетвером изучали карту города.
– Думаю, балкон – самый подходящий вариант, – заключила Кристиан. – Внутренние дворы довольно узкие, и мы сможем там пробраться.
– Да, – Майкл кивнул. – И замки там обычно ставят попроще.
– Это не план, это какое-то самоубийство. Нас уволят и посадят… – порой Кристиан хотелось, чтобы от самого серьезного и обстоятельного ее подчиненного существовал пульт.
– Если так не хочешь никуда проникать, постоишь внизу на шухере, пока мы с капитаном сделаем дельце, – огрызнулся Майкл. На том и порешили.
Когда отряд вышел на улицу, начался снегопад. Белоснежные хлопья падали на асфальт и сразу же таяли, смешиваясь с грязью; Кристиан с досадой вспомнила, что забыла перчатки дома. Возвращаться туда лишний раз не хотелось – похоже, какое-то время ей придется померзнуть.
Хотя нужный район находился в отдалении, служебную машину решено было оставить. Лишний раз светиться около взломанной квартиры не стоило, это понимал каждый из них. Гражданская одежда, капюшоны, скрывающие лицо – капитан поверить не могла, что они действуют, как группа хулиганистых подростков, собирающихся на рейд. Несмотря на это, под пальто висели пистолет и наручники – в конце концов, они могут столкнуться с вооруженной преступницей.
Нужный дом Кристиан углядела сразу. В привычные бетонные стены словно пытались добавить оригинальности, да только фантазии у автора было немного – в конечном итоге вышла угловая коробка с одним-единственным подъездом с внутренней стороны. Подобное строение сильно выделялось на фоне остальных построек и с трудом вписывалось в планировку, но это было им только на руку – оттого внутренние дворы были уже и запутаннее, и пройти незамеченными было гораздо проще.
Вероятность, что кражу придется совершать прямо сейчас, была довольно мала, но все же Кристиан надеялась на это. Их целью на данный момент было выяснить, дома ли Жаклин, и для того капитан направилась прямо к подъездной двери.
Нервы были на пределе; оттого Кристиан резко дернулась, столкнувшись у двери с молодой женщиной. Та растерянно глянула на нее, пробормотав извинения тихим голосом; в ее лице, наполовину скрытом солнечными очками, почудилось что-то из давних дней. Прижав к груди маленькую сумочку, «одну из тех, что капитан считала бесполезно изящными и непрактичными», она еще раз извинилась и зашагала прочь.
Кристиан словно током поразило. Память и логика сложились воедино; картинка проявилась, словно на стереограмме, и капитан развернулась на скользящих каблуках, срываясь с места.
– Это она! Действуйте по изначальному плану, я задержу ее!
Жаклин к тому времени почти скрылась за углом здания; поняв, что ее рассекретили, она бросила сумку и взяла мгновенный старт, почти сразу же разгоняясь до предела. Кристиан знала, что на коллег можно положиться. Собрав все свои силы, она метнулась вперед, за удаляющейся фигурой.
Узкий двор, заледенелые улицы. Берцы, разбивающие на осколки едва покрытые коркой лужи, грязь из-под ног. Вдох-выдох, спокойное дыхание, как на учениях, а сердце бьется, словно пульсирующая опухоль в голове. Капитан хорошо сложена, но Жаклин не хуже, и лишь выносливость теперь имеет значение.
Секунда, и преступница вновь заворачивает за угол; Кристиан через пару мгновений оказывается там же. Но пустота сбивает с толку; капитан крутит головой в попытках найти пропавшую, и драгоценное время уходят.
Лестница! Темная фигура поднимается по пожарной лестнице, она уже почти наверху, и капитан хватается за перекладины, забираясь наверх. Руки обжигает холодом – чертовы перчатки, забытые дома! – и Кристиан стискивает зубы, сквозь боль пробираясь вверх.
Берцы соскальзывают, а под ней метры прямого падения; капитан сжимает руки, обдирая кожу, вновь ищет опору. Еще несколько рывков, и она на крыше; преступница уже достигла противоположного конца, и Кристиан ринулась за ней. Жаклин обернулась лишь на мгновение, но глаза ее пронзили яростью насквозь. Она была не загнанным в угол зверьком, готовым в любой момент впасть в ступор, когда хищник настигнет его, нет – казалось, что в любой момент роли могли поменяться. Ускорившись, она разбежалась и отправилась в свободное падение; сердце застыло от ужаса, но Кристиан сжала зубы, не снижая скорости. Мышцы горели от молочной кислоты, дыхание уже срывалось; разогнавшись до предела, она полетела вниз.
Боль от удара настигла гораздо раньше, чем предполагалось; из легких словно выкачали весь кислород за раз, и ее тело покатилось вниз, скатываясь по пологой крыше стоящего рядом дома. Руки, ноги, лицо – все обдирала заледенелая черепица; Кристиан тщетно пыталась уцепиться хоть за что-нибудь, чтобы остановить падение.
Ноги уже свисали с края, когда она ухватилась за часть мансардного окна; изнывая от боли, она напрягла горящие мышцы и начала подтягиваться; голова разрывалась от пульсирующих ударов. Рывок, еще один рывок, и бездна осталась позади; вцепившись в черепицу, Кристиан добралась до конька и продолжила преследование. Снег летел в лицо, падал под ноги, каждый шаг прорывался через риск стать последним перед падением с крыши. Там, впереди, бежала еле видная сквозь помутневший от боли взгляд фигура; бежала, почти срываясь, выпрямляясь и продолжая свой побег.
И тут – крик. Отчаяния, боли, страха – и Кристиан почувствовала, как кричит в унисон. Фигура, в которой сейчас сосредоточился весь ее мир, соскользнула с конька и стремительно покатилась вниз. Вцепившись в край крыши, Жаклин висит на одной руке, и вот срывается, падая с высоты второго этажа. Капитан ринулась вперед, одним прыжком летя за ней; в последнее мгновение она ухватила капюшон противницы, но их падение продолжилось; оставшейся рукой она судорожно цеплялась за крышу, ища опору.
Удар, еще удар; кровь заливает глаза, голова кружится; пальцы раздираются в кровь, но нигде нет спасения; Кристиан чувствует, как они летят в пропасть.
Ни ударов сердца, ни дыхания. Весь мир замирает, пока они продолжают свое падение.
И вновь удар; в глазах почернело на мгновение, словно она потеряла сознание, и руки разжались; Жаклин мгновенно вывернулась, пытаясь сбежать, но пара шагов, и рухнула рядом. Кристиан схватила ее вновь; ободранные пальцы кричали от соприкосновения с грубой тканью куртки, а сердце будто выламывало ребра изнутри. Жаклин сбросила верхнюю одежду, словно змея, и вновь рванула прочь, но капитан успела уцепиться за ее щиколотку, и женщина вновь упала.
Резкая боль – Жаклин брыкается, ударяя сапогом по лицу, и капитан сплевывает кровь, давно набравшуюся в рот. Рывок – она тянет Жаклин на себя и придавливает весом, заламывая руки; та сопротивляется, и Кристиан получает кулаком по челюсти; остервенелый, отчаянный удар.