– Каким он тебе показался? – спросил Рорк.
– По-моему – бессердечный, грубый эгоист.
– Значит, не понравился?
– Совсем не понравился! Самоуверенный, скользкий, считает, что в два счета обхитрит любого полицейского. Сам вызвался предоставить информацию, так же, кстати, как Янг и Фитцджеральд. А я не доверяю добровольцам.
Рорк в который раз подивился своеобразию полицейских мозгов.
– Он вызвал бы у тебя больше доверия, если бы пришлось вытягивать из него слова клещами?
– Конечно! – Для Евы это было аксиомой. – Он поспешил сообщить мне, что Пандора употребляла наркотики. Так же вела себя Фитцджеральд. Все трое почти с гордостью твердили, что терпеть не могли Пандору.
– Ну и что же? Может быть, они просто были с тобой откровенны.
– Когда люди настолько откровенны – особенно с полицией, – это обычно указывает на второй, невидимый слой. Надо будет копнуть поглубже. – Она прошлась по кухне и снова села. – А теперь мне еще приходится постоянно помнить о коллеге из отдела борьбы с наркотиками.
– Касто?
– Да. Он хотел сам вести расследование, но, как ни странно, спокойно перенес мое назначение. Я буду делиться с ним всеми новостями. Он очень стремится стать капитаном.
– А ты – нет?
Она окинула его холодным взглядом.
– Это надо заслужить.
– Заслужишь! Тебе поможет Касто.
Ева поджала губы.
– Не болтай, Рорк. Я должна найти более прочную связь между двумя убийствами – человека или людей, знавших обоих. Пока я ее не обнаружу, Мэвис будет грозить суд по обвинению в убийстве.
– Насколько я понимаю, ты можешь двигаться двумя путями.
– Какими же?
– По яркому проспекту высокой моды или по замусоренному уличному тротуару. – Он зажег сигарету. – Где, говоришь, побывала Пандора перед возвращением в Нью-Йорк?
– На Гаити. Пока точно не знаю, где именно.
– У меня там деловые интересы.
– Неудивительно, – сухо отозвалась она.
– Я могу кое-кого расспросить. Люди, среди которых вращалась Пандора, не слишком охотно общаются с полицией.
– Если меня не удовлетворят ответы, которые ты получишь, придется отправиться туда самой.
Она сказала это таким тоном, что Рорк насторожился.
– Какие-нибудь проблемы?
– Никаких.
– Выкладывай!
Ева снова вскочила из-за стола.
– Я никогда не уезжала из Америки!
Он не поверил своим ушам.
– Как это «никогда»?
– А вот так. Только всего на несколько часов летала в Рим и в Мексику – вместе с тобой, если помнишь. Далеко не у всех зудит в одном месте. Здесь тоже хватает дел. А если честно, я очень плохо переношу самолет…
– Тебе совершенно нечего бояться! – Рорк был искренне удивлен: он неоднократно предоставлял ей свой самолет и ничего особенного не заметил. – Дальние перелеты гораздо безопаснее езды по городу.
– Не в том дело! – отмахнулась она. – Разве я сказала, что боюсь? Если надо будет, полечу. Просто я бы предпочла этого избежать. Чем меньше придется разбрасываться, тем быстрее будет спасена Мэвис.
– Так-так… – Поразительное открытие! Рорк и помыслить не мог, что бравого лейтенанта терзают такие смехотворные страхи. – Попробую-ка я сам все разузнать.
– Но ты же – гражданское лицо!
– Вот и буду действовать неофициально.
Ева увидела, что он все понимает и при этом не смеется над ней.
– Ладно, – согласилась она со вздохом. – Только у тебя вряд ли найдется специалист по тропическим растениям.
Рорк улыбнулся и поднял рюмку.
– Ты не поверишь, но…
11
Ева решила, что правильнее будет не разбрасываться, а действовать в одном, привычном направлении. Самым привычным для нее была улица – там ей не требовались провожатые.
Она надавала поручений Пибоди, справилась у Фини, как идут дела, и взялась за дело самостоятельно. Ей ни с кем не хотелось болтать по пустякам, не хотелось никому попадаться на глаза: она провела тяжелую ночь и имела соответствующий вид.
Кошмар был еще хуже прежних. Ей казалось, что ее душат, колотят головой о подушку, и она просыпалась вся в поту от собственных стонов. Спасением стал рассвет: он проклюнулся как раз тогда, когда кошмар достиг пика. Рорк к тому времени уже поднялся и плескался в душе.
Если бы он услышал, что она встала, то непременно пристал бы с расспросами, и ей вряд ли удалось бы от него отделаться. Наверное, это была ненужная гордыня, но Ева сделала все возможное, чтобы не столкнуться с ним, и тихонько удрала, оставив коротенькое сообщение.
Мэвис еще спала, и только Соммерсет, на которого она налетела на бегу, успел окинуть ее презрительным взглядом.
Ева не хотела сейчас думать о нем. Чутье подсказывало, что она прячется не только от его осуждения, но и от многого другого. Спасением была работа – на нее она возлагала все надежды. Работа, которую она умела делать. Ева остановилась перед клубом «Даун энд Дерти» в Ист-Энде.
– Привет, белая красотка!
– Как делишки, Крек?
– Ни шатко ни валко. – Чернокожий гигант с татуированной физиономией глянул на нее сверху вниз. Его огромную грудь частично прикрывала причудливая накидка из перьев, свисающая до колен. – Кажется, денек снова будет жаркий.
– Может, угостишь меня внутри чем-нибудь холодненьким?
– Тебя – с удовольствием, милашка. Собираешься последовать совету Крека, забросить фараонский значок и блеснуть талантами в «Даун энд Дерти»?
– В этой жизни – вряд ли.
Он засмеялся, поглаживая блестящий живот.
– Сам не знаю, почему ты мне так нравишься. Ладно, заходи. Расскажешь Креку, что стряслось.
Ева бывала в клубах похуже этого и не возражала бы, если бы все они стали на порядок лучше. В такой ранний час даже самые оголтелые гуляки предпочитали не высовываться из дому, но в помещении до сих пор витали ночные запахи. Дешевые духи, спиртное, курево, подозрительная травка, немытые тела и торопливый секс.
На столах стояли перевернутые стулья, на липком полу подсыхали лужицы – следы халтурной уборки. Мусор, в происхождение которого лучше было не вдаваться, был просто заметен под столы.
Зато бутылки над стойкой купались в разноцветных огнях. Танцовщица в розовом трико практиковалась в ползании по мерцающему на маленькой сцене шесту.
Крек прогнал танцовщицу чуть заметным движением огромной головы, официант на всякий случай тоже попятился.
– Чего желаешь, белая красотка?
– Черного кофе.
Крек ухмыльнулся.
– А как насчет пары капель лекарства из моего неприкосновенного запаса? С ним кофе будет вкуснее.
Ева согласно кивнула. С кем поведешься…
Крек кивнул бармену, и тот достал из-под стойки огромную бутыль. Ева уселась на высокий табурет и попыталась расслабиться, невзирая на атмосферу. Она не знала, почему ей по душе Крек – ночной хищник, с которым она была едва знакома. Очевидно, она его просто хорошо понимала: Крек принадлежал к миру, в котором Ева проводила большую часть жизни.
– Ну, что тебе понадобилось в такой клоаке, милашка? Все рыщешь?
– Как всегда. – Она отхлебнула кофе и чуть не поперхнулась. – Неприкосновенный запас, говоришь?
– Только для избранных клиентов! Все в рамках закона. – Он подмигнул. – Ну, разве что с небольшим нарушением… Так чего ты ждешь от Крека?
– Ты знал Бумера? Картер Йохансен, мелкая сошка.
– Знал. Теперь он труп.
– Верно. Его убили. Ты имел с ним дело, Крек?
– Иногда он сюда заглядывал. – Крек предпочитал неразбавленный неприкосновенный запас. Опрокинув рюмку, он довольно зачмокал губами. – То с деньгами, то без. Любил посмотреть шоу и потрепаться. Безвредный старый дуралей. Говорят, у него не осталось лица?
– Точно. Кто бы мог такое с ним учинить?
– Видать, кто-то сильно на него взъелся. Вообще-то после пары рюмок он начинал слишком много трепаться.
– Когда ты видел его в последний раз?
– Уже не припомню… Две-три недели назад. Заявился как-то с полными карманами, заказал бутылку, таблетки и отдельную комнату. К нему пошла Люсиль. Нет, не Люсиль, Хетта. Все вы, белые девчонки, на одно лицо. – Он подмигнул.
– Бумер кому-нибудь рассказывал, откуда у него столько денег?
– Хетте, может, и рассказал, потому что был под сильным градусом. Она спускалась взять для него еще таблеток: видно, ему хотелось оставаться счастливым. Хетта сказала, что старикан Бумер решил стать антрепренером или кем-то там еще. Мы посмеялись. А тут, представь, появляется он – и прыг голышом на сцену! Тогда уж мы и вовсе животики надорвали. Хозяйство у него – в лупу не разглядишь.
– Праздновал удачную сделку?
– Похоже на то. Но выяснить не удалось – дела. Пришлось разбить несколько голов и вышвырнуть несколько тел. Помню, стою на улице – а тут он выскакивает из дверей. Я его поймал – так, для смеха, – но он уже не был счастливым. Наоборот, он был чем-то до смерти напуган, чуть в штаны не навалил.
– Что-нибудь сказал?
– Нет, просто вырвался и дал деру. С тех пор я его не видал.
– Кто его спугнул? С кем он говорил?
– Чего не знаю, того не знаю, красотка.
– Ты, случайно, не видел той ночью кого-нибудь из этих? – Ева вынула из сумки фотографии и разложила их на стойке: Пандора, Джерри, Джастин, Редфорд и – по необходимости – Мэвис и Леонардо.
– Вот этих двух я знаю. Манекенщицы, конфетки! – Он любовно провел толстыми пальцами по фотографиям Пандоры и Джерри. – Рыжая часто к нам заглядывала: искала знакомства. Коллекционировала она их, что ли? Может, она и была здесь в ту ночь, но точно сказать не могу. Остальные – не из нашего списка приглашенных. Их я не знаю.
– Видел когда-нибудь рыжую вместе с Бумером?
– Он ей ни к чему. Она любила здоровенных, молодых и глупых. А Бумер был только глупым.
– Ты слышал что-нибудь о новом наркотике?
Широкая физиономия Крека немедленно стала отсутствующей.
– Ничего не слыхал.
Вот и все дружелюбие! Ева молча положила на стойку несколько купюр.
– Ну как, теперь лучше со слухом?