— Это потому, что он однажды видел тебя голой.
— Ты думаешь? Что ж, значит, все очень удачно получилось. — Она нервно защелкала ногтями по клавиатуре. — Вот если бы он заподозрил, что я положила глаз на Рорка, я не дождалась бы от него милости. В жизни не видела такой преданности! Можно подумать, что Рорк ему сын родной, а не хозяин. Если хочешь превратить Соммерсета в своего врага — посягни на Рорка! Кстати, то, что ты полицейский, только ухудшает дело: кажется, у Соммерсета на вашего брата здоровенный зуб. Как будто он когда-то…
Мевис внезапно замолчала и задрожала всем телом.
— Извини, Даллас, я треплюсь как маленькая. Просто мне страшно. Ты ведь нашла Леонардо? Что-то не так, я чувствую. Он ранен? Убит?
— Нет, жив-здоров. — Ева пересекла комнату и присела на кровать. — Сам явился сегодня утром в полицию. Порез на руке, но в остальном все в порядке. Представь себе, вчера вечером вас с ним посетила одна и та же мысль — повидаться. Он напился и пополз к тебе, а по пути распорол себе руку о пустую бутылку, которую разбил, падая.
— Он был пьян?! — Мевис подскочила. — Ведь он почти не пьет! Он знает, что ему нельзя. Он рассказывал мне, что если переберет, то вытворяет невесть что и потом ничего не помнит. Его это пугает, поэтому… Так, значит, он пришел ко мне? — Ее взгляд потеплел. — Как мило! Не нашел меня — и отправился к тебе?
— Он пришел ко мне, чтобы признаться в убийстве Пандоры.
Мевис отшатнулась, словно ее ударили.
— Не может быть! Леонардо мухи не обидит! Он не способен на насилие. Просто он выгораживает меня…
— Он еще ничего не знал о твоем участии в событиях. Леонардо ничего не помнит о вчерашнем вечере, но полагает, что поссорился с — Пандорой, сцепился с ней — и убил.
— Полная ерунда.
— Судя по всем уликам, да. — Ева потерла усталые глаза и не сразу убрала руки от лица. — Он порезался о бутылочное стекло. На месте преступления его крови не обнаружено, а на его одежде не было крови Пандоры. Пока что мы не имеем полной картины того, как он провел вечер и ночь, но нам не в чем его обвинить.
Ева чувствовала, что Мевис еще не понимает, куда она клонит.
— Вот и хорошо. Как я счастлива, что ты ему не поверила.
— Решение еще не окончательное, но на данный момент он вне подозрений.
— Слава богу! — Мевис присела на кровать рядом с Евой. — Когда я могу его увидеть, Даллас? Нам с Леонардо надо решить, как жить дальше.
— Боюсь, с этим придется немного подождать… — Ева крепко зажмурилась, потом опасливо разлепила веки и заставила себя взглянуть на Мевис. — Я должна попросить тебя об одолжении — самом большом, о каком тебя когда-либо просили.
— Ты хочешь сообщить мне что-то ужасное?
— Да. — Ева видела, как слабая улыбка Мевис сменяется выражением отчаяния. — Ты должна полностью мне довериться. Поверить в мой профессионализм и знать, что мимо моего внимания не проскользнет ни одна мелочь. Ты обязана помнить, что я — твоя лучшая подруга, которая тебя любит…
Мевис прерывисто дышала, сухие глаза горели, рот пересох, — Ты меня арестуешь?!
— Мы получили данные лабораторных анализов. — Ева поймала руки Мевис. — Они не оказались для меня сюрпризом, потому что я с самого начала знала, что все подстроено. Я ничего другого не ждала, Мевис. Надеялась, что успею найти улики, указывающие на кого-то другого, но не получилось. Сейчас этим занимается Фини. Он — самый опытный специалист, тут ты тоже можешь мне довериться. Рорк уже обратился к наилучшим адвокатам, какие только существуют. Остается сама процедура, а ее бояться не стоит.
— Ты арестовываешь меня по подозрению в убийстве?
— В убийстве второй степени. Это тоже небольшая лазейка, хотя тебе, конечно, так не кажется. Дело в том, что в этих случаях прокуратура разрешает освобождение под залог. Не пройдет и нескольких часов, даже пирог остыть не успеет, а ты уже вернешься.
Однако Мевис зациклилась на одном. «Убийство, убийство!» — звучало у нее в ушах.
— Ты запрешь меня в камере…
У Евы перехватило дыхание, сердце сбивалось с ритма.
— Ненадолго, клянусь! Фини как раз сейчас организовывает предварительное слушание дела. У него уйма аргументов. Судья назначит сумму залога, и ты выйдешь на свободу.
"Но тебе придется сидеть взаперти, чтобы не подвергаться нападениям журналистов, — добавила она мысленно. — Это тоже будет заточением, пусть комфортабельным, в окружении друзей».
— Как просто это у тебя звучит!
— Нет, все будет непросто, но тебя должна поддерживать уверенность, что на твоей стороне двое лучших полицейских. И помни обо всех своих правах. Дождись адвокатов, не говори мне того, о чем можно умолчать. Другим вообще ничего не говори. Ты хорошо меня поняла?
— Ладно. — Мевис высвободила руки и встала. — Принимайся задело, Даллас.
Ева вернулась домой поздно вечером, когда все уже осталось позади. Залог был внесен, все необходимые распоряжения выполнены, и теперь она надеялась, что Мевис приняла снотворное и уснула. Ева знала, что сама она не сомкнет глаз.
Она еще не видела подругу после освобождения: Финн по ее просьбе сам передал Мевис на попечение Рорка. У Евы были другие дела. Самым трудным этапом оказалась пресс-конференция. Как она и ожидала, журналисты пронюхали про ее дружбу с Мевис и усиленно намекали на столкновение личных интересов с профессиональными обязанностями. Еву спас майор Уитни: заявил, что полностью доверяет ей как следователю по делу.
Беседовать с глазу на глаз с Надин Ферст оказалось гораздо проще. Когда-то Ева спасла ей жизнь, и теперь переманить журналистку на свою сторону не составило труда. Возможно, Надин и жаждала крови, но чувство долга взяло верх. Отныне Мевис могла рассчитывать на благосклонность «Канала 75».
А потом Ева совершила поступок, который изумил ее саму: по собственной инициативе позвонила доктору Мире, полицейскому психиатру, и договорилась о встрече.
"Встречу можно отменить, — напомнила она себе, протирая усталые глаза. — Наверное, так и надо сделать».
— Как вы поздно, лейтенант! Мисс Фристоун надеялась застать вас дома.
Ева уронила руки. Из комнаты справа от нее бесшумно появился Соммерсет, одетый, как всегда, во все черное, с недовольным выражением на суровой физиономии. Ева знала: он ненавидит ее почти так же виртуозно, как управляет домом.
— Обойдусь без ваших выговоров, Соммерсет. Но он внезапно преградил ей путь.
— Раньше я считал, что при своих бесчисленных недостатках вы хотя бы являетесь умелым следователем. Теперь я пересмотрел свое мнение. Человеку, который всецело от вас зависит, вы и то не можете быть хорошим другом!
Ева опешила: никогда прежде Соммерсет не позволял себе ничего подобного.
— Неужели вы воображаете, что после всего того, что мне пришлось пережить задень, вам удастся меня задеть?
— Нет, вас ничто не задевает, лейтенант. Вам незнакома верность, и это превращает вас в ничто. Даже меньше чем в ничто!
— Может, у вас есть предложения, как мне следовало поступить? Может, надо было попросить Рорка посадить Мевис в самолет и отправить на какой-нибудь необитаемый остров, где до нее не дотянутся? Пусть себе всю жизнь скрывается!
— Тогда ей по крайней мере не пришлось бы весь вечер рыдать, чтобы потом заснуть от изнеможения.
Стрела угодила точно в цель — в незащищенное сердце. Усталость как рукой сняло — ее заменила боль.
— Уйди с дороги, мерзавец, и больше не попадайся мне на глаза!
Ева обогнула дворецкого и чуть не пустилась от него бегом. Войдя в спальню, она застала Рорка за просмотром записи ее пресс-конференции.
— Ты держалась молодцом, — похвалил он, вставая. — Полное хладнокровие — под таким давлением!
— Перед тобой настоящий профессионал. — Она вошла в ванную и стала разглядывать себя в зеркале. Бледная женщина с тенями под глазами, со скорбной складкой у рта, на лице — выражение безнадежности.
— Ты делаешь все, что в твоих силах, — раздался за ее спиной голос Рорка.
— Ты пригласил хороших адвокатов. — Ева включила холодную воду и подставила лицо под струю. — Они устроили мне настоящий допрос. Я держалась — что еще мне оставалось? Очень умелые ребята. Когда я в следующий раз потащу в каталажку подругу, обязательно найму этих же. — Она зарылась лицом в полотенце.
— Когда ты последний раз ела? Ева покачала головой: эта тема не представляла для нее интереса.
— Репортеры, как всегда, жаждут крови. А я для них — прекрасная пожива. Меня считают выскочкой; ведь я завоевала известность благодаря всего двум громким делам. Некоторые спят и видят, чтобы я получила по башке! Представляешь, как поднимется рейтинг их каналов?
— Мевис тебя не осуждает.
— Я сама себя осуждаю! — взорвалась Ева, отшвыривая полотенце. — Сама! Я просила ее мне довериться, обещала все взять на себя. А что получилось? Арест, отпечатки пальцев, фотографирование анфас и в профиль — целое уголовное дело! А этот ужасный двухчасовой допрос? Я заперла Мевис в камере, откуда ее вызволили нанятые тобой адвокаты под залог, уплаченный тобой же. Ненавижу себя!
Напряжение наконец выплеснулось наружу: она закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Самое время расслабиться. — Рорк легко, как пушинку, взял ее на руки и понес к кровати. — Увидишь, тебе полегчает.
Он не выпускал ее из объятий, гладил по голове. Ее слезы всегда проливались как ливень после долго назревавшей бури, а не как внезапный легкий дождик. Ева вообще не ведала легких путей.
— Мне ничто не поможет! — выдавила она.
— Поможет, поможет. Тебе сейчас просто необходимо поспать. Ты перестанешь ощущать вину, потому что на самом деле ни в чем не виновата. Завтра ты проснешься со светлой головой.
После рыданий Ева никак не могла восстановить дыхание. Голова, казалось, вот-вот лопнет от боли.
— Я должна поработать, записать имена и версии… «Дудки, — подумал он решительно. — Не позволю!"
— Подожди, сперва поешь. — Не дожидаясь возражений, Рорк потащил ее на кухню. — Даже такому непревзойденному мотору, как твой организм, нужно иногда заправляться топливом. Кроме того, я должен тебе кое-что рассказать.