Выяснилось, что оспа, величайшая из всех убийц, была также отличным кандидатом на устранение. Прежде всего, ее легко было отследить. Очевидные симптомы возникали спустя пару дней, и пациентов можно идентифицировать и изолировать до того, как инфекция широко распространится. Также важен был тот факт, что человеческие штаммы не передавались животным. Была небольшая либо нулевая вероятность, что где-то в отдаленной местности прячется и ждет своего часа «звериный источник» оспы – как это бывает с другими болезнями (как желтая лихорадка, которая может так же поражать мартышек, а потом снова перейти к людям). Наконец, новые вакцины от оспы – гораздо более действенные, чем вариоляция коровьей оспой Дженнера, – эффективнее, проще в использовании и безопаснее, что упрощает задачу защитить всё население в кратчайшее время.
Сегодня мы знаем гораздо больше о том, как нас защищают вакцины.
Монтегю, Джести и Дженнер пришли к своим открытиям с помощью простых наблюдений: они увидели, что происходило само собой, и предпринимали попытки, чтобы то же самое вышло еще лучше у многих людей. Они не знали, почему это сработало, так как они не знали, что вызывало оспу – или любые другие заразные болезни.
Эти открытия ждали своего часа до второй половины XIX века, когда Луи Пастер, Роберт Кох и другие показали, что многие болезни вызываются и распространяются не разбалансировкой жидкостей, а невидимыми живыми организмами под названием «микробы». Микробная теория взорвала медицину словно бомба, разбивая старые представления и расчищая путь для новых подходов к лечению. Появилось еще больше вакцин от других болезней, таких как бешенство, сибирская язва и, наконец, полиомиелит. Правильная вакцина может творить чудеса в борьбе с отдельными заболеваниями.
Но не со всеми. Выяснилось, что большое число вакцин просто не действуют как следует. Все зависит от конкретной болезни. С 1880-х и в течение 1930-х ученые пытались выяснить почему. Почему вообще вакцины срабатывают?
Ответ был найден в защитных механизмах самого тела. Вместе с микробной теорией и развитием вакцин мы начинали больше изучать иммунную систему – сложную, хорошо сбалансированную, многосоставную систему, позволяющую нашему телу определить, выследить и разрушить враждебные микроорганизмы, такие как бактерии и вирусы. Выяснилось, что вариоляция леди Мэри и вакцина Дженнера были как бы звонком будильника для иммунной системы, дававшим маленькие дозы вируса (инфекционного микроорганизма меньше бактерии, первый вирус идентифицировали в 1892 году). Как только враг определен, тело способно его запомнить и построить очень быструю защиту, если он снова появится. Это иммунитет к болезни.
Оказалось, что оспа вызывалась двумя штаммами вируса натуральной оспы: один из них очень опасен (Variola major), а другой менее (Variola minor). Вакцины хорошо срабатывают с обоими – фактически лучше, чем вакцины вообще помогают при других болезнях. Заражение каждой болезнью уникально. Вирус гриппа, например, происходит от многих штаммов, которые мутируют и каждый год меняются, поэтому вакцины могут оказаться менее эффективными. Малярия вызвана большим количеством различных патогенных микроорганизмов, паразитами. Не существует достаточно действенной вакцины против малярии. Некоторые вирусы и микробы, например, ВИЧ, научились прятаться от иммунной системы, делая вакцины менее эффективными. И так далее.
Но вакцины от оспы так хорошо работали, что к 1960 году мировые организации в области здравоохранения решили окончательно уничтожить эту болезнь. Это была невероятная борьба. Врачи пересекали джунгли и поднимались на вертолетах в горные деревни, вакцинируя каждого, кого могли встретить в чрезвычайно отдаленных областях Азии, Южной Америки и Африки. Их цель была нова для медицины: не просто контролировать заболевание, но избавиться от него навсегда.
И это заняло не так много времени. В 1977 году Али Маоу Маалин, 23-летний медработник и повар госпиталя в Сомали, занял свое место в истории как последний человек на Земле, который заразился натуральной оспой. Сомали, с ее племенами кочевников и глухими местностями, стала последним прибежищем для оспы. Когда Маалин слег от болезни, его тут же отправили в карантин, каждого, кто входил с ним в контакт, проверяли на наличие недавней прививки и тщательно отслеживали перемещения. Он выжил и посвятил свою жизнь борьбе с буйством полиомиелита в Сомали.
Мировые эксперты в области здравоохранения затаили дыхание и наблюдали. Месяцами – уже прошло время, которое, как предполагали исследователи, вирус может жить без человеческих передатчиков, – нигде больше не было случаев оспы.
Была объявлена победа. Оспа, самая кровожадная болезнь всех времен, ушла.
Или люди так думали.
В 1978 году Джанет Паркер, фотограф средних лет из Бирмингема, Англия, слегла с болезнью, которую она приняла за простуду. Потом появилась сыпь. И превратилась в пустулы.
Доктора были изумлены. Никто не видел в Британии ни одного случая оспы десятилетиями. Но симптомы было ни с чем не спутать. Потом врачи выяснили, что работой Джанет было делать фотографии тканей и органов для врачебной картотеки. Она проявляла пленку в темной комнате как раз над лабораторией, где медицинский исследователь по имени Генри Бедсон проводил свои испытания – над оспой.
Вирус прогнали из естественной среды обитания, но некоторые образцы еще сохранились, замороженные и запертые от потомков (для научных исследований) в горстке лабораторий, разбросанных по всему миру. Одна из них принадлежала Бедсону.
Когда позднее эта история всплыла, оказалось, что у лаборатории, где Бедсон изучал оспу, уже были проблемы. Власти предупредили его, что его оборудование не отвечает мировым стандартам безопасности, и пригрозили закрыть лабораторию через несколько месяцев. В то время как Паркер подхватила болезнь, Бедсон торопился получить результаты, пока мог.
В точности никто не знает, что произошло. Вирус мог попасть в лабораторию через воздуховоды, на зараженной одежде или оборудовании – даже официальное расследование потом не смогло отследить маршрут, – но как-то вирус Бедсона добрался до Джанет Паркер.
Началась настоящая медицинская катастрофа. Дом жертвы запечатали и стерилизовали. Проверили ее записи о вакцинации: она прививалась, но 12 лет назад. Чтобы поддержать иммунитет, надо повторно делать прививку каждые несколько лет. Но в Великобритании так давно не было ни одного случая оспы, что люди не обращались за прививками, у части молодежи совсем не было иммунитета к ней.
Паркер должны были поместить в карантин, как и всех, кого власти смогли определить как контактных с нею, всего 500 человек, включая ее родителей и водителя скорой помощи, который привез ее в госпиталь.
Внезапно британская система здравоохранения оказалась отброшенной на 70 лет назад. Где все, с кем Паркер контактировала, должны были проводить карантин? Больше не было инфекционного госпиталя, построенного в 1907 году, чтобы изолировать большинство тяжелобольных инфекционными болезнями, – это место так мало использовали в 1970-х, что его персонал сократили до двух человек. Здание отчистили, обставили мебелью и быстро вернули к жизни. Многие из тех, кто контактировал с Паркер, оказались здесь, и у них отслеживали симптомы болезни.
Основное внимание было приковано к самой Паркер. Ее состояние ухудшалось. По всему телу были отметины оспы: от макушки до ладоней и ступней. Дыхание стало затрудненным. Начался кошмар: ее мать тоже слегла. Отец, изолированный в том же госпитале, тревожился за жену и дочь, и, когда он навещал Паркер, у него случился сердечный приступ. Через несколько дней он скончался.
Тем временем Генри Бенсон, исследователь оспы, зашел в сарай в своем саду и перерезал себе горло. В предсмертной записке можно прочитать: «Я прошу прощения за то, что не оправдал доверия, которое так много друзей и коллег возлагали на меня и мою работу, а прежде всего за то, что втянул в пересуды мою жену и любимых детей. Пусть то, что я сделаю, будет наименее разумным из всего, что я сделал, но пусть это позволит им получить покой».
Через 10 дней оспа убила Джанет Паркер.
Ее тело посчитали биологически опасным. За похоронами следили представители здравоохранения, кортеж сопровождала полиция в машинах без номеров. Присутствующих на похоронах держали подальше от тела, которое сожгли в особом крематории. После этого крематорий тщательно отчистили медицинские техники.
Были официальные расследования, дебаты в парламенте и финальная реакция Всемирной организации здравоохранения. Было решено, что оспа явно слишком заразна, чтобы исследовать ее в таком большом количестве лабораторий. Если она выйдет за пределы хранилищ, риски окажутся слишком высоки. Через несколько лет после смерти Паркер фактически все лабораторные хранилища оспы в мире были уничтожены. Единственные экземпляры Пятнистого Монстра остаются сегодня на хранении в двух плотно закрытых лабораториях: одна в Центре по контролю и профилактике заболеваний в Атланте (США) и другая в Государственном научном центре вирусологии и биотехнологии в Кольцово (Россия).
По крайней мере, так мы считаем. Нет гарантии, что не существует нелегальных хранилищ, секретно спрятанных в других местах. Распад Советского Союза в 1990-х привел к беспокойству о безопасности хранимых в России образцов оспы. Риск угрозы мирового терроризма после 2001 года только увеличивает страх. В 1994 году исследовательская группа опубликовала полный геном вируса оспы, и нет уверенности, что какая-нибудь подпольная лаборатория однажды не реконструирует живой вирус с помощью продвинутого оборудования для работы с генами.
Ни у кого не было оспы в течение 40 лет. Никто ею не болел, и только малая часть человечества имеет к ней иммунитет.
В США практика прививок от оспы закончилась в 1971 году, и сегодня такая прививка требуется только для военнослужащих в Корее и в некоторых других отдельных случаях. Сейчас мы настолько же восприимчивы к оспе, как ацтеки, инки или британские дети в 1700 году.