Вторая сложность заключалась в том, что прогестерон не очень эффективно выводится из желудка в кровь. Он практически не всасывался в организм при приеме через рот. Это означало, что таблетки – это проблема. Если они хотели использовать прогестерон в противозачаточных таблетках, им пришлось бы найти какой-то химический заменитель.
Решение первой проблемы – нехватки и дороговизны прогестерона – пришло из Мексики, где небольшая начинающая фармацевтическая компания Syntex нашла способ выделения стероидов из местного сорта гигантского батата.
Компания Syntex была основана в 1944 году новатором, изобретательным (один из коллег назвал его отчаянным) американским химиком-стероидологом Расселом Маркером, который работал над способами превращения растительных стероидов (растения тоже производят стероиды, но они должны быть химически изменены, чтобы подействовать на человека) в более ценные продукты. Он рыскал по всему миру в поисках растений, способных производить большое количество исходного материала, необходимого ему. В конце 1941 года он нашел то, что искал, в учебнике по ботанике – в виде странного растения, найденного возле одного ручья в Мексике. На картинке, приложенной к тексту, был изображен выступающий над землей корень. Туземцы называли его cabeza de negro, это разновидность мексиканского батата с клубнем размером с человеческую голову или даже больше. Один корень может весить более 90 килограмм. Маркер добрался до Мехико, сделав несколько пересадок, на переполненных громыхающих местных автобусах добрался до города Кордова и по дороге пересек ручей, о котором читал ранее. Рядом с ручьем был сельский магазин. Маркер убедил владельца помочь ему найти образцы cabeza de negro.
Он нашел корень, но дальше все пошло наперекосяк. У Маркера не было разрешения на сбор растений; после того как он все же собрал немного корня, образцы были украдены; затем ему пришлось подкупить местного полицейского, чтобы вернуть один из корней – большой, весом более 20 килограмм. Он контрабандой ввез его в Соединенные Штаты и начал испытания. Из растения получилось внушительное количество нужного ему исходного материала. Он придумал новый способ превращения этого вещества в прогестерон. И начал искать крупную фармацевтическую компанию, которая поддержала бы его схему производства прогестерона и других стероидов из cabeza de negro.
Никто не согласился. Тогда Маркер с несколькими партнерами основал в Мексике свою собственную фармацевтическую компанию Syntex. Он уговорил владельца магазина у ручья собрать и высушить около 10 тонн корня. Договорился с лабораторией о выделении нужного ему вещества. В итоге он получил около трех килограмм прогестерона – больше, чем было когда-либо произведено к тому времени, – настоящее богатство в виде гормона.
Изобилие прогестерона открывало возможность для ускоренных исследований.
Следующим шагом стало попадание блокирующего овуляцию гормона в кровь. Ученые Syntex начали экспериментировать, создавая новые синтетические версии прогестерона. Одна из них, названная прогестином, действовала подобно прогестерону, предотвращая овуляцию, и – что было очень важно – прогестин усваивался из желудка, что делало его очень активным при пероральном применении.
Это почти что стало последним кусочком головоломки. Но не совсем. Исследования на животных показали, что прогестин, несмотря на свою эффективность, был также потенциально опасен, поскольку иногда вызывал аномальные маточные кровотечения. Решение пришло в результате еще одной из тех случайностей, которые, похоже, снова и снова происходят при разработках лекарств, когда ученые замечают в своих исследованиях что-то, сбивающее с толку, а затем пытаются это изучить. Парадокс заключался в следующем: когда они очищали эти прогестиноподобные гормоны, они обнаружили, что чем более чистыми были их препараты, чем больше они были уверены, что все загрязняющие вещества отфильтрованы, – тем сильнее становились кровотечения. Этого просто не могло быть, если только загрязнитель не подавлял кровотечение. Поэтому они сделали шаг назад, изучили предыдущие, менее чистые препараты и обнаружили, что в них содержалось немного эстрогена – другого подкласса гормонов. Дальнейшие испытания подтвердили эту точку зрения: использование эстрогеноподобных молекул вместе с прогестином помогало остановить кровотечение. Это вошло в рецептуру Таблетки.
Собрав всю эту информацию воедино, Пинкус и другие исследователи из Вустера, поддерживаемые Сэнгер, решили, что у них наконец-то получилось: противозачаточная таблетка, усваивающаяся в кишечнике и доставляющая лекарство в кровь, состоящая в основном из прогестина с небольшим добавлением синтетической разновидности эстрогена для предотвращения кровотечения. Настало время клинических испытаний на женщинах.
Последняя проблема была юридической. Они не могли испытать свою экспериментальную противозачаточную таблетку на женщинах в США из-за законов, которые запрещали выдачу контрацептивов.
Если Пинкус и Рок хотели провести испытания на людях, им пришлось бы поехать туда, где законы Комстока не действовали. Они отправились в Пуэрто-Рико, где, по словам одного историка, было «идеальное сочетание перенаселенности и отсутствия запретительных законов». Там весной 1956 года в жилом микрорайоне Рио-Пьедрас первая экспериментальная версия Таблетки была распространена среди сотен женщин.
Испытания в Пуэрто-Рико стали чем-то вроде скандала. Женщинам давали лекарство без адекватной информации о возможных побочных эффектах (поскольку о них было мало что известно) и без реальной возможности дать информированное согласие. После начала испытаний, когда женщины стали сообщать о головных болях, желтухе, головокружении и тромбах, многие из их личных историй были отвергнуты как исходящие из «ненадежных источников». Сам Пинкус отмахнулся от многих сообщений о незначительных побочных эффектах как от «результата ипохондрии». Но побочные эффекты все-таки существовали. Одна женщина в Пуэрто-Рико умерла от сердечной недостаточности во время испытаний.
Для Пинкуса и других исследователей вопрос об информированном согласии был менее важен, чем тот факт, что Таблетка отлично работает. FDA быстро одобрило Эновид (торговое название этой ранней формулы) в 1957 году, но не для предотвращения беременности. Чтобы избежать проблем с «комстокщиной», идею предотвращения беременности избегали или рассматривали как побочный эффект. Официальное разрешение на применение препарата было получено для регулирования менструаций – классификация была точной и не содержала упоминания контроля рождаемости, что сделало препарат доступным в штатах, где действовали законы Комстока. К 1960 году, когда FDA наконец дало официальное разрешение на использование Таблеток для контроля рождаемости, сотни тысяч женщин уже принимали их. А после полного одобрения препарат стал по-настоящему популярным. К 1967 году 13 миллионов женщин во всем мире принимали Таблетки в той или иной форме. Сегодня число их потребителей, благодаря значительно улучшенным формулам, достигает 100 миллионов.
Сегодняшние версии Таблетки возникли, в частности, для того, чтобы устранить такой неприятный побочный эффект, как проблемы с сердцем у молодых женщин, включающие значительное увеличение риска сердечного приступа. Хотя общее число женщин, страдающих от серьезных проблем с сердцем, все еще относительно невелико – в основном потому, что инфаркты у молодых женщин случаются редко, – повышенный риск был вполне реальным. Проблемы с тромбами и сердечными заболеваниями привели к тому, что Норвегия и СССР в 1962 году запретили продажу противозачаточных таблеток. Эта проблема, хотя и менее серьезная в более современных препаратах, все еще существует, хотя никто точно не знает почему. Как недавно написал один эксперт: «Дебаты о точном воздействии различных гормональных контрацептивов на систему гемостаза все еще продолжаются».
Независимо от побочных эффектов, применение противозачаточных таблеток резко возросло, и за этим последовали глубокие культурные последствия.
Как и ожидалось, препарат устранил связь между половым актом и рождением детей. «Таблетка позволяет молодым мужчинам и женщинам отложить женитьбу, но не откладывать секс, – было сказано в одной газетной статье. – Для секса больше не нужны символы заключения договора», – как обручальные кольца. Это стало началом сексуальной революции.
На более глубоком уровне эта таблетка открыла новые возможности для женщин. Как только те смогли управлять беременностью, они начали вести совсем другой образ жизни. Одно из исследований обнаружило, что после широкого выпуска этой таблетки в 1970-х количество женщин, получивших высшее образование и начавших профессиональные карьеры, резко увеличилось. Соотношение женщин-юристов и судей, например, выросло с 5 % в 1970-м до почти 30 % в 2000-м. Только около 9 % врачей были женщинами в 1970-м, это число составляло почти 30 % в 2000-м. Примерно то же самое относится к профессиям стоматологов, архитекторов, инженеров и экономистов.
Сама по себе Таблетка ничего не делала, но она играла важную роль. До ее появления существовала старая модель для всех американских женщин: они заканчивали школу и либо сразу же выходили замуж, либо откладывали женитьбу на несколько лет, возможно, чтобы успеть получить высшее образование. Обзор экономистов Клаудии Голдин и Лоуренса Катца 2002 года показывает, что после пришествия Таблетки возраст первого вступления в брак для женщины начал повышаться, как и количество женщин, участвующих в программах вузовского образования.
Можно сказать, что это в некоторой степени связывает мужчин из Фонда Рокфеллера 1920-х годов, которые стремились использовать биологию как инструмент для работы с недовольством населения, и активизм за женские права Маргарет Сэнгер и Кэтрин Маккормик. Обе группы хотели использовать растущие научные знания о теле и эффектах от лекарств для достижения социальных целей. Отличие заключалось в том, что женщины хотели свободы и выбора, а мужчины – контроля над неуправляемыми человеческими импульсами. Таблетка предложила женщинам способ получить то, к чему они стремились. И теперь, благодаря известному побочному эффекту, настало время для мужчин.