— Да понял, понял. — Кирилл поцеловал теплую макушку. — Угораздило же меня в грозную воительницу влюбиться!
Грозная воительница расстроенно шмыгнула носом и жалобно посмотрела снизу вверх на своего мужчину:
— Сашку жалко! Что пришлось перенести мальчишке в жизни, а жизни той — с воробьиный клюв! Поехали туда, а?
— Куда?
— В Мошкино это дурацкое! Под видом возможных усыновителей.
— Не поехали.
— Почему?
— Позволь Шуганову довести дело до конца, а? Давай дождемся результатов расследования, а потом уже будем решать, что делать.
— Ну давай.
Но прошел один день, потом второй — Шуганов на связь не выходил. Лана не один раз пробовала набрать его номер — безрезультатно. «Абонент вне зоны доступа…»
Кирилл и Матвей успокаивали девушку как могли, но могли они с каждым днем все хуже. Беспокойство медленно, но уверенно перерастало в тревогу, а негромкие колокольчики превратились в набат, рвущий барабанные перепонки: «Беда! Беда!! Беда!!!»
На третий день Лана не выдержала и потребовала — как угодно, где угодно, но найти Павла. Вялое отбрехивание — «мы вот влезем и помешаем работе детектива» — было прервано весьма неженственно. Советом засунуть аргумент в… Свечки лечебные туда тоже засовывают.
И Кравцов нашел детектива. Причем довольно быстро, достаточно было только просмотреть милицейские сводки за последние двое суток.
Глава 26
Утром Лане пришлось съездить на один из строительных объектов холдинга, который курировала она лично. Потом, скандаля за очередность, базарной толпой навалились текущие дела. Хотя нет, какие же они текущие — они вопящие и прыгающие.
Кое-как распихав скандалистов по местам, Лана с удивлением обнаружила, что на часах уже половина второго, а Кирилл, с которым она собиралась обедать сегодня, до сих пор не звонил.
Как, впрочем, и Матвей, который после вчерашней моральной (пока) клизмы должен был заниматься поисками Шуганова. Что, неужели до сих пор не нашел?
Ага, конечно! Разумеется, нашел, и теперь они с Кириллом в очередной раз пытаются оградить слабую женщину от проблем.
Лана набрала номер внутреннего телефона начальника службы безопасности и, прослушав монотонный речитатив длинных гудков, положила трубку, с трудом удержавшись от раздраженного швыряния. Не хватало еще оргтехнику калечить вместо чьих-то самонадеянных голов! Нет, не голов — задниц!
Ну что ж, воспользуемся услугами мобильной связи.
Любезно сообщившей девушке, что телефон абонента ушел в глухое подполье. Потому что вряд ли Матвей «находится вне зоны действия сети». Отключил, свинота!
Та-а-акс, наберем Кирилла, у него сегодня тоже довольно насыщенный день: финансовая группа «Монблан» принимает возможных партнеров из Дании, поэтому господин Витке вряд ли станет баловаться с выключением телефона.
— Привет, олененок, — вполголоса проговорил Кирилл. — Ты извини, я не успеваю пообедать с тобой, давай сама, хорошо?
— Хорошего, конечно, мало, — захотелось вдруг покапризничать, — мог бы и сам позвонить, предупредить. А то сижу тут, жду-пожду, а его все нет и нет! И Матвей куда-то запропастился, телефон выключен. Он тебе не звонил?
— Нет. А насчет его телефона — скорее всего, просто разрядился.
— А может, он что-то узнал о своем приятеле-детективе и не хочет делиться информацией?
— Да ну, брось, зачем ему это? Все равно ведь рано или поздно придется поделиться, правда, в некоторых случаях — чем позже, тем лучше, — брякнул Кирилл и немедленно получил тычок в голень, но было уже поздно.
— Кирюшенька, — ласково пропела Лана, — лапонька моя пушистая, а почему вдруг мне показалось, что в данную минуту ты вовсе не с датчанами? Почему я не слышу на заднем плане речи иноземной, а вот чье-то злобное шипение — слышу? Кого я предупреждала накануне об опасности ведения игр у меня за спиной? Кто там гордо скачет с пикой наперевес вдоль крепостной стены, где, как он думает, безмятежно сидит в своей высокой башне туповатая принцесса?
— Слух у принцессы, как у летучей мыши, — проворчал Кирилл. — А что касается туповатости…
— Ты мне зубы-то не заговаривай, бабка-шептунья! Кравцову лучше телефон передай.
— Да нет тут никакого Кравцова, что ему делать у меня в офисе?
— Кирилл!!!
От металла, звякнувшего в голосе девушки, ощутимо повеяло холодом скальпеля. Кирилл невольно поежился и, виновато глянув на мрачного Кравцова, протянул ему мобильник.
— Добрый день, Милана Мирославовна, я…
— Официоз тебе не поможет, Матвей, — холодно прервала заготовленную оправдательную речь Лана. — Ты знал, КАК я отношусь к попыткам «уберечь бедную девушку», и все равно сделал это. С данного момента я отстраняю тебя от помощи и займусь поисками Саши сама. А вы, господин Кравцов, вернитесь к исполнению своих непосредственных служебных обязанностей, за которые вам, собственно, и платят. Что касается вашего дружка Павла…
— Павел погиб, — тихо проговорила трубка.
— Что?! — Высоко поднятая над головой шашка гнева вдруг выпала из ослабевших рук, четкий строй маршировавших следом за командармом мыслей сбился с шага и рассыпался. — Что ты сказал?
— Я ездил сегодня в морг Энской городской больницы на опознание.
— Погоди, я ничего не понимаю, — голову вдруг сдавило обручем так сильно, что способность соображать, немедленно задохнувшись, упала в обморок. — Какой еще морг? И при чем тут Энск? Это вообще где? Павел ведь в Мошкино ездил! Где ты сейчас?
— У вас дома. Мы с Кириллом…
— Я уже поняла, что вы с Кириллом. Ждите меня там, я еду.
— Но зачем, мы…
— Еду! И учтите, если что — я займусь этим самостоятельно.
— Лана! — В динамике зазвучал возмущенный голос Кирилла. — Ты что, не понимаешь ничего? Ситуация гораздо серьезнее, чем мы думали, Матвей привез ноутбук Шуганова…
— Все расскажете дома, — и Лана нажала кнопку отбоя.
Обруч давил все сильнее, девушка помассировала виски и набрала номер своей секретарши:
— Эмма Марковна, у вас есть какое-нибудь лекарство от головной боли?
— Разумеется! — встревожилась та. Эта величавая дама неопределенного возраста относилась к своей молодой начальнице с некоторой долей материнской заботы. — Вы себя плохо чувствуете, Милана Мирославовна?
— Да, голову словно обручем сдавило, в глазах темнеет.
— Я вызову врача!
— Нет, не надо. Лучше принесите, что у вас там есть от этой гадости, и отмените все встречи на сегодня. Впрочем, не только на сегодня, распределите, пожалуйста, самые неотложные дела по другим специалистам, а я до конца недели побуду дома.
— И правильно, сколько можно себя гробить! Вы уже больше года толком не отдыхали! Я сейчас.
Две таблетки, принесенные заботливо кудахчущей Эммой Марковной, подействовали довольно быстро. Уже через пять минут Лана почувствовала, как разжимается обруч, а через десять — что может вести машину.
Так, теперь еще одно — предупредить отца, что ее не будет на работе какое-то время. Само собой, правду говорить не стоит, отец — это вам не Кирилл. И не Матвей. Он мигом посадит дочку под домашний арест до выяснения всех обстоятельств. Потому что дочка повадилась отыскивать на свою… гм, на себя, в общем, максимально гнусные из всех возможных обстоятельства.
Озвучив Мирославу Здравковичу версию насчет плохого самочувствия (Эмма Марковна подтвердит — бледное осунувшееся лицо начальницы вызвало у секретарши приступ особенно усиленного квохтанья), Лана попросила передать привет матери и вышла наконец из кабинета.
Головная боль отпустила свою жертву, и способность соображать, приоткрыв один глаз, решала — выйти из глубокого обморока или полежать еще? Сверху пришла установка полежать еще, потому что думать о случившемся Лане пока не хотелось. Все равно она не знает подробностей, а езда по Москве в час пик требует максимальной сосредоточенности.
Потому что совсем не хочется, чтобы и ее опознавали в каком-нибудь морге.
Стоп, хватит! Думать только о дороге!
А по-другому и не получилось: небо, пребывая в затяжной осенней депрессии, щедро делилось с москвичами и гостями столицы своим плохим настроением, затянув все вокруг мглистой серостью и добавив в качестве бонуса снег с дождем.
Так что дорога от офиса до дома, занимавшая в обычное время не больше двадцати минут, сейчас захапала почти час.
Зато позволила Лане окончательно успокоиться и выстроить мысли в прежние четкие ряды.
Так что информацию, собранную Матвеем и Кириллом, она смогла усвоить быстро. Хотя усваивать такое разум отказывался, трусливо прячась за занавеской. Но — кто его спрашивает! Хотела — слушай.
Не сумев связаться с Шугановым по всем известным ему телефонам, Матвей запросил милицейские сводки по Москве и области. Ничего, что могло бы иметь отношение к его приятелю, не нашлось, что не могло не радовать.
Кравцов снова попробовал дозвониться — безуспешно. Тогда он расширил круг поисков и запросил сводку по той области, в которой находилось Мошкино.
На первый взгляд и там не было ничего особенного.
Но только на первый. Пока Матвей не натолкнулся на информацию о неопознанном трупе, найденном в придорожном кювете неподалеку от города Энска. Изуродованное тело неизвестного мужчины, без документов, без денег.
Местные оперативники поначалу решили, что перед ними жертва ДТП: мужика кто-то сбил и выбросил в кювет, а заодно и карманы обшарил — не пропадать же добру!
Но потом судебно-медицинская экспертиза обнаружила на теле мужчины следы пыток, да и травмы были не характерны для ДТП. Слишком много крови…
Матвей не хотел верить, что неопознанный труп может быть Павлом Шугановым, но Энск находился совсем недалеко от злосчастного Мошкино, а Павел до сих пор не выходил на связь.
И Кравцов решил ехать.
Он узнал бывшего сослуживца, хотя сделать это было трудно. Очень трудно. Лицо Павла было страшно изуродовано, словно кто-то специально раздробил его, кисти рук отсутствовали — нет пальцев, нет и отпечатков.