— Я постараюсь… — хрипло выдавил он и спустя миг добил окончательно: — Я постараюсь не приехать.
Лаар
Сириш вновь явился без приглашения. Да что там без приглашения — он почти ворвался в покои раан-хара, заставив того сжать зубы от подступившей к горлу злости.
— Тебя не учили стучаться?! — бросил Лаар, недовольно дернув щекой.
— Что ты творишь? — вопросом на вопрос ответил Ведающий. Взгляд его пылал праведным гневом, и, пожалуй, раан-хар давно не видел наставника в столь взбудораженном состоянии.
— О чем ты? — Лаар сделал вид, что не понимает, о чем речь. Знал, что старец так просто не отвяжется, но отчего-то хотелось позлить его. Может, потому, что самому сейчас было до противного паршиво.
— Зачем отсылаешь Катару?
— В Гарраде слишком жарко.
— Меня тоже будешь развлекать этими байками?! — Ведающий не на шутку разошелся, аж раскраснелся от напряжения, а браслеты на морщинистых запястьях непрестанно звенели, раздражая слух раан-хара. — Думаешь, я не понимаю, что это насовсем? Что ты решил отказаться от нее!
— Какой ты догадливый! — сплюнул Лаар, отбросив в сторону бумаги, что до этого изучал. — Зачем же тогда пришел, если и сам все знаешь?
— Пришел убедить тебя не делать глупостей!
— Тогда ты зря пришел. Я уже все решил и решения не поменяю.
Лаар отвернулся, показывая, что разговор окончен.
— Ты не понимаешь, что творишь! Ты же загубишь все! Пустишь насмарку все наши старания! Катара должна быть рядом, и тогда…
— Не указывай мне, как поступать! — Лаар не выдержал — гаркнул.
— А что еще мне делать, если ты ведешь себя, как последний болван?! Катара должна родить тебе ребенка, ты не можешь ее отпустить!
— А сколько уверенности в голосе! — Раан-хар язвительно усмехнулся. — Опять твое дурацкое видение? Или хваленая интуиция? А может, просто старческий маразм? Или желание выдать желаемое за действительное? Спустись с облаков на землю, Сириш! Этого не будет. А будет то, что она заболеет и отправится в дальнюю часть сада, а я подохну от мысли, что не смог спасти ее!
Ведающий вмиг растерял весь свой пыл. Замер, всматриваясь в искаженное болью лицо собеседника. А потом прошел к низкой кушетке и устало опустился на мягкое сиденье. Сгорбился, разом став ниже ростом.
— Хм… так значит, жизнь этой девочки для тебя стала важнее интересов империи?
— В задницу империю! — выплюнул раан-хар и резко опустился на край письменного стола.
Ведающий задумчиво пожевал губу, скользя внимательным взглядом по закаменевшему лицу ор Гронта.
— Признаться честно, я желал, чтобы вы сблизились, но… не ожидал, что это произойдет столь скоро. А уж что ты решишься ее отпустить… — Старец покачал головой.
— О чем ты?
— Я должен признаться тебе… Это я поставил цветы мако в покоях Катары.
Мгновение — и Лаар вскочил с места, сдернул Сириша с кушетки и прижал к стене, сжимая руку на тонком старческом горле.
— Какого демона?!
— Я не… не думал… не хотел. — Слова с сипом пробивались сквозь сдавленное горло. — У меня было видение. Цветы мако… в ее спальне… Я подумал, что это знак.
Старец закашлялся, судорожно хватаясь за каменную ладонь, стиснувшую шею. Раан-хар отпустил, швырнул худосочное тело Ведающего обратно на кушетку.
— И как мне после этого доверять тебе? — выкрикнул в бешенстве. — Ты хоть представляешь, что я почувствовал?
— Я рад, что ты не разучился чувствовать, Лаар.
— Рад?
Ярость билась внутри, такая обжигающе хлесткая и разрушительная, что Лаар с трудом сдержался, чтобы не порвать Ведающего на части. Остановило лишь то, что Сириш был слишком стар и беспомощен по сравнению с раан-харом. Если б не это, давно бы корчился от боли и глотал кровь из переломанного носа.
— Да, как ни странно. Вот только я надеялся, что мое видение приведет к появлению наследника, а не к тому, что ты решишь отослать жену.
— Ты просчитался!
— Я просто следовал тому, что видел. Ты же знаешь, видения всегда показывают желаемое будущее.
— Или неизбежное, — заученно вымолвил Лаар — и вдруг все встало на свои места.
Быть может, видения Сириша не так уж и бесполезны. И это и вправду знак. Знак, что он должен отослать Катару, иначе случится в точности то, что он испытал от запаха цветов мако.
— Значит, не передумаешь? — в последний раз спросил старец.
— Нет.
— Мне отправляться на поиски новой жены?
— Делай что хочешь…
Мне надлежало отбыть на рассвете следующего дня. Все вещи уже были собраны. У ворот ожидала загодя груженная кибитка. А я сидела посреди огромной пустой постели в своих старых покоях, ненавидимых всей душой.
Лаар не пожелал провести со мной даже эту последнюю ночь. Отправил восвояси, отговорившись тем, что мне следует хорошенько выспаться перед дальней дорогой.
Можно подумать, в одиночестве у меня это выйдет лучше, чем с ним!
И в голову лезли всякие глупые мысли. Совершенно бредовые и беспочвенные. Почему-то представлялось, что он сейчас с другой. Целует и ласкает, как прежде ласкал меня. Или, напротив, берет грубо и по-хозяйски, лишь бы сбросить накопившееся напряжение.
Лаар не прикасался ко мне все эти дни, и я не представляла, как он может обходиться без близости так долго. Особенно учитывая тот факт, что мы спали в одной постели. Может, поэтому он и загонял себя, выматывал, чтобы не оставалось сил и желания ни на что другое?
Я же так успела привыкнуть к его порывистому нраву, что сходила с ума от неудовлетворенного желания. Тело изнывало без его прикосновений. А сердце ныло от тоски.
И, боги, я не хотела так! Не хотела уезжать! Не хотела оставаться одна. Ни этой ночью, ни вообще!
В конце концов, у меня тоже есть свои мысли и желания! Когда он уже это поймет?!
Горько усмехнулась собственным мыслям. Судя потому, что я завтра уеду, — никогда.
Порывисто поднялась с постели, накинула на плечи шелковый халат.
— Куда вы, рани? — Хальди, расчесывающая перед сном мои волосы, тут же подорвалась с места.
— К мужу. Ложись спать — не жди моего возвращения.
И, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. Прошла знакомыми коридорами прямо до хозяйских покоев.
Стоящие на дверях стражи без колебаний распахнули передо мной массивные створки.
Я с трудом сдержала истеричный смешок.
Забавно. Сначала меня не впускали в покои мужа, потом не выпускали, а теперь, когда уже все кончено, открывают по первому требованию…
Впрочем, возможно, еще удастся что-то изменить. Иначе бы я не была здесь.
И все же рука, потянувшаяся к двери спальни, дрогнула. Но лишь на мгновение — я тотчас откинула ненужные страхи.
Это мой последний шанс. Да и хуже все равно уже не будет.
Лаара застала дремлющим на кровати. Он даже не разделся, так и лежал в одежде поверх расшитого покрывала. Я тихонько скользнула внутрь, притворила створку и прошла к постели. Аккуратно присела на самый край. А потом и вовсе забралась с ногами, откинув никому не нужную скромность. Погладила мужа по шершавой щеке. Лаар сонно завозился, и, не дожидаясь, пока он откроет глаза, я прижалась к его губам.
Тут же почувствовала жесткие пальцы, вцепившиеся в плечи. Лаар отодрал меня рывком.
— Катара? Ты что здесь делаешь? — Глаза изумленные и пока еще сонные, но уже стремительно темнеющие. И взгляд скользит по лицу, трогает губы, обрисовывает скулы и шею, задерживается на выемке между ключицами.
— Не могу уснуть без тебя, — соврала, не задумываясь, и вновь потянулась к его губам.
На сей раз так просто разорвать поцелуй у Лаара не вышло. И он ответил, всем телом подавшись ко мне.
Вот мрак, а я ведь боялась, что разонравилась ему. Да и он, кажется, всеми силами пытался меня в этом уверить. Вот только губы его говорили об обратном.
— Ты не должна быть здесь. — Раан-хар все-таки разорвал поцелуй. Голос его был хриплым, а дыхание прерывистым: кажется, мой поцелуй не оставил мужа равнодушным.
— Но я уже здесь.
И, окончательно осмелев, я перекинула ногу через его бедра. Уселась сверху, оперевшись ладонями на широкую мужскую грудь.
— Что ты творишь? — Лаар вцепился в мои бедра. Вот только не понять, хотел ли помешать или, напротив, притянуть ближе?
Но я чувствовала его жар, желание, бившееся в каждой клеточке напряженного тела, твердого, словно камень, горячего, как раскаленное железо.
— Катара, прошу тебя… не надо…
— Почему? — Я и правда не понимала и потому продолжила целовать. Знала же, что он тоже хочет. Мощное тело подо мной было словно в огне. Горячее, твердое, напряженное. И мужской орган отчетливо упирался мне в ногу.
Так чего же он протестует?
— Не хочу опять травить тебя. Пожалуйста, не вынуждай…
Слова мужа заставили отстраниться.
Чего-то подобного я, наверное, и ожидала. Или, может, надеялась? Мечтала? Верила, что он не трогает меня, потому что боится заразить. Я ведь помню выражение его лица тогда, когда мы оба думали, что все уже кончено.
Да и сейчас, заглянув в серые глаза, увидела в них застывшие муку и мольбу.
Вот только не понять, о чем он молит: чтобы я остановилась и ушла или чтобы продолжила?
Не отрывая взгляда от лица Лаара, скользнула по его напряженному органу. Всего одно крохотное движение, да еще через одежду, — но Лаар откинул голову и застонал сквозь стиснутые зубы.
— Катара, пожалуйста…
Но я уже все решила. В конце концов, могу я хоть раз в жизни решить что-то сама?
Еще одно движение. И Лаар уже рычит, сдерживаясь из последних сил. А я, кажется, начинаю входить во вкус.
— Перестань… — стонет муж, а потом вдруг резко подрывается, хватает меня за бедра и в один мах переворачивает на спину. Упирает ладони в мои плечи, стараясь держаться как можно дальше.
— Что ж ты творишь?
Ну и что ему на это ответить? Что не хочу уезжать? Что не представляю жизни без него?