Ванесса засунула два пальца в рот и сделала вид, будто ее сейчас вытошнит.
– Надеюсь, что нет.
В этот момент на середину гостиной выбежали две маленькие девчушки – одна всхлипывала, а другая с хихиканьем подбрасывала в воздух пушистую плюшевую сороконожку, на которую прыгал пес. Они протиснулись мимо Ванессы, едва заметив гостью, и плачущая девчушка бросилась в объятия Хелен.
– Разве я не говорила тебе, что они настоящие чертенята? – заметила Хелен, обнимая всхлипывающую дочь.
Ванесса успела перехватить пушистую сороконожку буквально за миг до того, как та плюхнулась в стакан с тыквенным соком.
– А это не из тех подарков, которые я присылала на Рождество? – спросила она.
– Да, эту сороконожку зовут Селия, – ответила Хелен. – Саммер куда-то засунула своего червячка Чарли, так что Селия теперь у них одна на двоих.
– Саммер постоянно отбирает у меня Селию, – жалобно пробубнила плачущая девчонка.
– Девочки, это Ванесса, папина подруга, – объяснила Хелен своим дочкам. – Это она прислала вам Селию и Чарли!
Молли крепко прижалась к бедру матери и с подозрением посмотрела на Ванессу. Ее же сестра уставилась на ту с полным восторгом, зачарованно разинув рот при виде татуировок и массивных зеленых туфель на толстенной подошве. Близняшки оказались такими разными… Впрочем, Ванесса с Винсентом тоже были разными. Как и Молли, Винсент был излишне привязчивым и чрезмерно восприимчивым, в то время как Ванесса – более независимой и толстокожей, больше похожей на Саммер.
– А почему этот паучок синий? – поинтересовалась Саммер, указывая на большую татуировку в виде паука, украшавшую правое плечо Ванессы.
Та присела на корточки, позволяя малышке получше рассмотреть наколку.
– Потому что это точная копия моей любимицы Нэнси.
– У вас есть синий паучок?
Ванесса кивнула.
– Да, кобальтовый, похожего цвета.
Она подумала о Нэнси, за которой в настоящее время присматривали в специальном приюте для домашних животных в аэропорту. Хотя пауки не обладают эмоциями в том смысле, в каком их понимают люди, чувственное восприятие у них достаточно острое, отточенное для сложного взаимодействия с окружающей средой. В замкнутом пространстве своей переноски Нэнси, скорее всего, уже настроилась на отсутствие привычных раздражителей – запаха Ванессы, вибрации от ее шагов, особого рисунка света и тени, которые каждый день падали на ее террариум. Если она и скучала по Ванессе, то явно не так сильно, как Ванесса по ней.
– А она не злая? – спросила Саммер, прерывая ее размышления.
– Не такая покладистая, как другие тарантулы, – призналась Ванесса. – А они довольно привередливы к своему окружению. Но когда хватает тараканов и обнимашек, они вполне довольны жизнью.
Карие глазки Саммер, так похожие на глаза ее отца, изумленно расширились.
– Обнимашек?
– Ну ладно, «обнимашки», пожалуй, не совсем подходящее слово. Но иногда ей нравится карабкаться по моей руке.
Теперь даже у Молли вроде пробудился интерес.
– А Нэнси кусается? – тихонько спросила она, хотя слезы все еще текли у нее по щекам.
– Только если ее кто-то обижает. А теперь, – сказала Ванесса, переводя взгляд с одной девочки на другую, – по-моему, у меня есть решение этой вашей проблемы с сороконожкой. Почему бы вам просто не разрезать ее пополам?
Молли посмотрела на нее с явным ужасом, но Саммер вроде как заинтересовалась этой идеей.
– Ничего в этом страшного, честное слово, – добавила Ванесса. – Они остаются живыми, даже если их разрезать на несколько частей. Вот, смотрите.
Вытащив телефон, она нашла видео, на котором половинки разрезанной пополам сороконожки по-прежнему бодро ползали по столу. Молли расплакалась, но Саммер была явно довольна увиденным.
– Э-э, может, все-таки не стоит увлекаться демонстрацией детям роликов, в которых кромсают сороконожек? – вмешалась Хелен.
Ванесса пожала плечами. По ее опыту, дети справлялись с чем-то подобным гораздо лучше, чем взрослые. Дети по определению любопытны, и их одинаково завораживает как прекрасное, так и что-то мрачное и зловещее. Ее всерьез занимало, почему некоторые родители столь отчаянно пытаются оградить своих отпрысков от наиболее отвратительных и жестоких сторон жизни. Хотя что на самом деле она об этом знала? Ванесса практически не общалась с малолетками, если не считать тех редких случаев, когда кто-то из ее коллег приводил своих детишек к себе на работу.
Поэтому она последовала совету Хелен и порылась в своей черной кожаной сумке с заклепками, вытащив из нее две купленные по дороге на бензоколонке деревянные игрушки в виде божьих коровок, которые начинали забавно приплясывать, стоило их слегка подтолкнуть – в надежде, что эти подношения компенсируют впечатление от видео.
– Эта тебе, – сказала она, протягивая одну из них Саммер, а вторую вручая Молли, – а вот эта тебе.
Девчонки завизжали от восторга.
– Что надо сказать? – Хелен с трудом перекричала их визг.
– Пасибки! – хором выкрикнули обе, улыбаясь Ванессе.
– Я слышала, что эти букашки просто обожают бывать на свежем воздухе, – заметила Ванесса.
Близняшки быстро уловили намек и выбежали со своими новыми игрушками на улицу, а спаниель метнулся вслед за ними. Именно на это она и рассчитывала: они с Хелен наконец-то остались одни и могли спокойно поговорить.
– Ты моя спасительница, – с чувством произнесла Хелен. – Всегда ухитряешься найти что-нибудь достаточно пакостное, чтобы их отвлечь…
– Приму это как комплимент, – отозвалась Ванесса, перешагивая через перевернутую игрушечную детскую коляску, чтобы последовать за ней.
– У меня есть немного рома. Не хочешь?
– Пожалуй, не откажусь.
Ром Хелен плеснула в кружку с каким-то персонажем диснеевского «Холодного сердца».
– Прости уж, но нормальные стаканы все еще в посудомойке.
Себе она достала из холодильника бутылку пива.
– Короче, время исповеди. Я собиралась затеять барбекю, но, честно говоря, было влом заморачиваться. Так что просто сунула в духовку пиццу и чесночный хлеб и купила готовый салат в местной лавочке. Ничего?
– Конечно, ты же меня знаешь. Я съем все, что дадут.
– О, с тобой так легко…
Хелен тяжело опустилась на ближайший табурет и сделала большой глоток пива. Ванесса последовала ее примеру, наслаждаясь сладковатым привкусом рома, коснувшегося языка.
– Итак, ты хотела о чем-то со мной поговорить?
Убедившись, что девочки заняты игрой, Хелен повернулась к Ванессе:
– Только ни в коем случае не говори Полу, что я тебе это рассказала.
Ванесса не была уверена, как отнесется к тому, чтобы что-то скрыть от своего друга.
– Очень тебя прошу, – настойчиво добавила Хелен, заметив ее колебания. – Он жутко разозлится. Но ты должна знать, даже если он будет думать, что ты этого не знаешь.
Она вздохнула.
– В прошлом месяце у Пола диагностировали мерцательную аритмию.
Ванесса хранила молчание, пытаясь осознать то, что только что сказала Хелен. «Не смей, Вселенная! Не смей забирать у меня Пола Трасса!» – подумала она. Но при этом не могла не задаться вопросом, почему Пол ничего ей не сказал.
– Только не обижайся, что он тебе еще не сообщил, – быстро добавила Хелен, словно прочитав ее мысли. – Он собирался это сделать – прямо перед тем, как все это произошло.
– И это дело ему совсем ни к чему, так ведь?
Хелен сделала еще один большой глоток пива.
– Вот именно. Он каждый день принимает лекарства, но стресс может усугубить его состояние. Всерьез.
– А его начальство в курсе?
Глаза у Хелен наполнились слезами, и она молча покачала головой.
– Боже, какой же он все-таки упрямец! – с досадой произнесла Ванесса.
– Ты же отлично его знаешь. Я пыталась убедить его передать дело кому-нибудь еще, когда он тогда ночью вернулся домой весь измученный. Но Пол как будто меня и не услышал.
– Естественно. Он и вправду жутко упрямый.
Хелен провела пальцами по своим растрепанным светлым волосам.
– Я даже подумывала о том, чтобы рассказать обо всем этой тетке, старшему суперинтенданту, за спиной у Пола. Но вообще-то побоялась, что он подаст на развод, если я это сделаю.
Она рассмеялась, однако Ванесса видела по выражению ее лица, что Хелен и вправду боится, что Пол способен так поступить.
– Не говори ерунды, – отмахнулась она. – Пол слишком любит тебя и девочек, чтобы совершить такую глупость. Хотя он все равно разозлился бы, – со вздохом добавила Ванесса.
– Он разозлится и из-за того, что я рассказала об этом тебе. Поэтому, пожалуйста, пообещай, что не скажешь ему ничего такого, что указывало бы на то, что ты это знаешь. – Хелен сжала руку Ванессы. – Хорошо?
– Договорились.
– В смысле, я бы в жизни тебе не сказала. Но то, что ты здесь, означает, что у меня есть кто-то, кто знает его – по-настоящему знает – и кто может присмотреть за ним, понимаешь?
– Я завтра улетаю в Нью-Йорк, не забыла? Я здесь только до среды.
– Да знаю я, просто… – Хелен прикусила губу. – А ты не могла бы еще немного отложить свой вылет? Пол сказал, что тебе на работу только в понедельник. Я даже готова оплатить сервисный сбор – у меня есть кое-какие сбережения.
– Хелен, я не могу. Я просто… не могу.
Та вздохнула.
– Я понимаю…
Сработал таймер, и Хелен вскочила, метнувшись к духовке.
– Может, чем-то помочь? – спросила Ванесса.
– Нет, нет, сиди.
Пока Хелен возилась с противнями, Ванессу все сильней охватывало чувство тревоги. Пол представлялся ей чем-то постоянным и незыблемым в ее жизни. Такой надежный… Такой сильный… Одна только мысль о том, что он тоже может быть уязвим, основательно выбивала ее из колеи. Что она будет без него делать?
А еще навалилось чувство вины – при мысли о том, чтобы оставить его разбираться с этим делом, а самой оказаться за тысячи миль отсюда, в Нью-Йорке. Но разве у нее был выбор?
После того как Хелен разложила пиццу по тарелкам, они вышли в сад и устроились за большим столом с видом на окрестные луга. Девочкам Хелен поставила тарелки на подстилку для пикника, а псу бросила большую кость, чтобы он ничего не стащил. Ванесса откинулась на спинку стула, наслаждаясь последними лучами солнца, пробивающимися сквозь деревянные рейки беседки.