Выражение его лица слегка изменилось, когда он еще раз покосился на безжизненное тело своего брата.
– Значит, в следующий раз ты увидел его уже здесь? – спросил Пол.
Деймон кивнул.
– Я пришел сюда около часа назад. Вообще-то сидел прямо здесь, за этим столом. Сначала я даже не заметил его. – Он вздохнул, запустив пальцы в свои темные волосы. – Господи, а он все это время лежал там… Я проверил пульс…
Он вздрогнул, смаргивая слезы, и голос его сошел на нет.
– Выходит, с тех пор, как ты видел его живым в последний раз, прошло почти двое суток. И все же ты не заявил о его пропаже? – спросил Пол.
Деймон вздохнул.
– Он взрослый человек, детектив. Мы не следим друг за другом. Мы можем целыми днями не видеться. Это место не такое уж маленькое, правда? – добавил он, оглядывая территорию поместья.
– Тебе не приходит в голову, кому могло захотеться так поступить с твоим братом? – спросил Пол.
Деймон горько рассмеялся.
– Лучше спроси, кому бы этого не хотелось. Ты же знаешь, каким был Бенджамин последние несколько лет. Слишком много пил. Постоянно цеплялся к людям. Трахал чужих жен – да и мужей тоже…
– Мне понадобится список этих людей, – заключил Пол. – Можешь его предоставить?
Деймон пожал плечами.
– Конечно.
– Насколько тебе известно, у Бенджамина были какие-либо личные проблемы?
– Просто обычный алкоголизм и сексуальная зависимость.
Пол вздохнул.
– И это приводило к проблемам с какими-то конкретными людьми?
– Нет, насколько я знаю.
– А как насчет работы? Последнее, что мне известно, – это что Бенджамин был членом правления нескольких парков дикой природы и благотворительных организаций.
Деймон слегка улыбнулся.
– Вообще-то все это было чисто для виду. Он не выполнял никакой реальной работы. И уж точно не получал за это денег. Послушай, – со вздохом добавил Деймон, – при всем моем уважении, это не дело рук какого-нибудь подпольного ростовщика, которому он задолжал крупную сумму. Тот, кто это сделал, умен, расчетлив и жесток.
«Как и ты», – подумал Пол.
Деймон затушил сигарету и бросил ее на потрескавшиеся плиты под ногами.
– Подбери, пожалуйста, – попросил Пол.
– Я могу мусорить где захочу. Это не твое поместье.
– И не твое тоже – оно принадлежит твоему отцу.
– Пока что.
Пол прищурился, глядя на Деймона. Конечно, этот момент тоже не стоило сбрасывать со счетов. После смерти старшего сына Деймон становился главным бенефициаром Оберлин-мэнор.
– Под-бе-ри, – размеренно повторил Пол, добавив: – Мы ведь не хотим, чтобы кто-то из наших криминалистов нашел этот чинарик и предположил, что его оставил убийца твоего брата?
Деймон вздохнул и, подобрав окурок, бросил его в кружку, уделанную пеплом и мухами.
– Чего я не пойму, – произнес он, – так это зачем было оставлять Бенджамина здесь, а остальных – на ферме? И почему убийца нацелился еще и на Бенджамина? Тот ведь их даже не знал.
Этот вопрос уже тоже приходил Полу в голову.
А еще один заключался в следующем: способен ли Деймон Оберлин на убийство?
Глава 5
Ванесса постоянно ощущала на себе взгляд Деймона, когда они с Мио внимательно осматривали тело Бенджамина. Артур Оберлин тоже наблюдал за ней со своего инвалидного кресла в оранжерее. Что творилось сейчас у него в голове? Трудно было сказать. Равно как и у Деймона. Отношения с братом у него были сложные, но все-таки это был его брат. Ему наверняка сейчас приходилось тяжело, пусть даже Пол был явно убежден, что Деймон каким-то образом во всем этом замешан.
Ванесса опять опустила взгляд на Бенджамина – на его набитые ватой глазницы, на выпученные щеки. И не просто выпученные, а еще и шевелящиеся, поскольку между губами и деснами и под языком у него извивались белесые червячки. На этом месте преступления обнаружились и личинки. Это могло объясняться попросту тем, что тело Бенджамина располагалось на открытом месте и быстрее привлекло к себе мух. Или же он умер раньше тех трех мужчин. Оливии придется учесть это при составлении своего отчета.
– Что там с этой телезвездой? – тихонько спросила Мио Ванессу, покосившись на Деймона. – Он просто глаз с тебя не сводит. У тебя с ним какая-то история?
– Длинная история, – отозвалась Ванесса. – Древняя история.
По правде говоря, было нелегко вновь увидеть его при столь ужасных обстоятельствах. Деймон не особо изменился. Да, на его точеном лице появилось больше темной щетины, а вокруг поразительных глаз и полных губ собрались скорбные морщинки. Но все равно при виде него перехватывало в горле.
Ну а как она ему показалась? Заметно пополневшая… С темными кругами под глазами…
«Господи… Да какое это сейчас имеет значение?»
– Значит, Нью-Йорк? – продолжала Мио, вскрывая упаковку стерильных тампонов. – Ты возглавишь там весь криминалистический отдел?
– Нет. Только подразделение судебной энтомологии, – отозвалась Ванесса. – Ты же знаешь, это направление обычно не настолько востребовано, как многие другие.
– Пока что, – многозначительно произнесла Мио. – Еще не все понимают потенциал этой области, но с твоим появлением это наверняка изменится. Так когда ты покидаешь наши забитые пластиком берега?
– Я должна была вылететь сегодня.
Мио приподняла бровь, осторожно проводя тампоном по щеке Бенджамина.
– И из-за этого дела ты отложила вылет?
Кивнув, Ванесса принялась собирать свои собственные образцы, осторожно вытащив пинцетом из пупка Бенджамина несколько личинок и поместив их в пластиковый контейнер. Она не знала наверняка, на какой стадии развития они находятся – потом надо будет взглянуть на них под микроскопом. Однако, судя по их совсем крошечным размерам, наверняка они вылупились совсем недавно и относились к так называемому «первому возрасту».
– Мне понадобится немного кипяточку, – обратилась она к молодому мускулистому парню, которого Пол называл О-Эс. – Может, кто-нибудь из патрульных принесет из усадьбы?
– Зачем? – спросил О-Эс, поморщившись при виде извивающихся личинок.
– Крайне важно сначала убить часть личинок и ополоснуть их горячей водой, чтобы уничтожить все бактерии и сохранить их в том же состоянии, в каком они были найдены здесь, на месте преступления, для последующего исследования, – объяснила Ванесса.
– Так сказать, остановить секундомер, – добавила Хина, настраивая автоматический регистратор температуры, который передала ей Ванесса.
Та улыбнулась под своей маской. Девочка быстро училась.
О-Эс подозвал одного из констеблей.
– Сгоняй-ка в дом и принеси кипятку, да побыстрей.
Тот уставился на личинок, которых собирала Ванесса.
– Дуй уже! – приказал детектив-сержант, и констебль метнулся к зданию усадьбы. А Ванесса продолжила собирать образцы, раскладывая их по нескольким заранее помеченным контейнерам в зависимости от того, в какой части тела они были обнаружены.
– Это что, кошачий корм? – изумленно спросил О-Эс, когда в один из контейнеров с живыми личинками она вывалила немного содержимого из пакетика с изображением кошки.
Ванесса кивнула.
– Личинки – вечно голодные твари.
– Почему бы просто не срезать для них кусочек кожи, чтобы они могли им питаться? – спросил О-Эс. – Я как-то видел, как это делал один из криминалистов.
Ванесса покачала головой.
– Этого ни в коем случае нельзя делать.
– Не поможешь мне перевернуть его? – попросила ее Мио.
Вдвоем они уложили Бенджамина на бок, и Ванесса увидела то, что подозревала с самого начала: прямая кишка трупа была забита той же ватой, что и прочие телесные отверстия. В этот момент большая синяя муха воспользовалась случаем и пролезла в узенькую щель между сморщенной кожей Бенджамина и ватой, пытаясь отыскать подходящее местечко для откладывания яиц.
– Вот оно, унижение смерти… – пробормотала Мио.
Ванесса лишь кивнула. Как бы нелепо это ни звучало, но при этом она не могла не восхититься увиденным. Факт в том, что после смерти человеческое тело становится настоящим раем для всяких живых тварей. Местом, где можно пообедать. Местом, где можно размножаться. Местом, где можно обосноваться. А еще местом последнего упокоения, как это было видно по мертвой мухе, пристроившейся в ягодичной складке трупа.
– Прости, Бенджамин, – со вздохом произнесла Ванесса, подхватывая дохлую мясную муху пинцетом. До чего же это было недостойно мужчины, который привык гордиться своей броской внешностью… Поместив образец в пробирку с этиловым спиртом, она наклеила на нее этикетку и передала Хине. Эта особь была зеленого цвета, что говорило о том, что организм колонизировали сразу два разных вида мух.
Патрульный, которого они отправили за кипятком, уже быстро направлялся к ним с чайником в руках.
– Только что вскипел, – сообщил он, раскрасневшись от жары и усилий.
Взяв у него чайник, Ванесса налила воды в один из контейнеров с извивающимися личинками, отчего полицейский наморщил нос. Выждала тридцать секунд, чтобы убедиться, что они мертвы.
– А им не больно? – полюбопытствовал констебль.
– Эти личинки, наверное, не чувствуют боли, – встрял О-Эс. – Как рыба, когда вытаскиваешь ее из воды за губу.
– Сами же знаете, что это чушь собачья, – отозвалась Ванесса, процеживая мертвых личинок и помещая их во флакон, наполненный этанолом. – Просто рыболовы придумали такую отмазку, чтобы никто по этому поводу не переживал. Рыбы, как и любые другие живые существа, обладают достаточно сложной нервной системой и используют боль как инструмент выживания.
– Черт, теперь от моих поездок на рыбалку будет одно только расстройство… – пробурчал О-Эс. – А вам-то самой не жалко устраивать этим личинкам купание в кипятке?
Наклеив на флакон этикетку, она протянула его Хине.
– Вообще-то, скорее всего, личинки и в самом деле не чувствуют боли из-за рудиментарности своей нервной системы. Но все равно это нехорошо. Тут уж приходится взвесить, что для нас сейчас важней.