Ричард Милхауз Никсон работал простым юристом и был почти на год младше Тельмы, но ее это не остановило. Главное, что Тельма разглядела в нем огромный потенциал. Недолгие ухаживания, и в 1940 году, на двадцать девятом году жизни, Тельма стала миссис Никсон. Тогда она не помышляла о посте президента для своего мужа и должности первой леди для себя, но в том, что Ричард Никсон должен строить политическую карьеру, уже не сомневалась. Свою первую дочь Патрицию она родила в год, когда ее супруг вел кампанию на выборах в Конгресс. Те выборы оказались для Ричарда Никсона решающими, и вторую дочь, Джулию, родившуюся через два года после первой дочери, принимал на руки уже отец-конгрессмен.
Материнство не помешало Тельме, к тому времени ставшей для всех Пэт, активно вести мужа к вершинам власти. Именно ее стараниями Ричард Никсон был избран вице-президентом при Дуайте Эйзенхауэре, а Пэт Никсон стала второй леди Соединенных Штатов. В качестве второй леди Пэт провела со своим супругом огромное количество миссий доброй воли, и все они получили благоприятные отзывы в прессе. Летом 1959 года Пэт вместе с мужем посетила Советский Союз. До нее мало кому из американок, пусть и именитых, доводилось увидеть «заклятого противника» в лицо. Это ли не победа? Это ли не триумф? Но Тельма подумала: если ее муж «дорос» до вице-президента, почему не попробовать и не шагнуть дальше?
И они попробовали. В 1960 году кампания мужа провалилась, Ричард сник и решил умерить амбиции, но Пэт отказываться не собиралась. По ее совету супруг пропустил очередные выборы, а в 1968 году Пэт настояла на том, чтобы супруг вновь выставил свою кандидатуру на президентские выборы. О, как старалась Пэт, сколько сил вложила она в предвыборную кампанию своего мужа. И ее усилия оправдались: на выборах 1968 года Ричард Никсон обошел всех конкурентов и был избран тридцать седьмым президентом Соединенных Штатов!
Теперь Пэт могла пожинать плоды своего труда! Ее деятельность в качестве первой леди была насыщенной и разнообразной. Званые обеды, благотворительные балы и лотереи, миссии доброй воли и прочие мероприятия, особо значимые в политических кругах. День Пэт Никсон всегда был расписан по минутам, но когда речь зашла о возможной поездке в Россию, Пэт перекроила весь свой график и заявила мужу, что в Советский Союз он отправится только с ней и никак иначе.
Пэт и сама не могла объяснить, чем так пленила ее «немытая Россия», но ее буквально завораживало все, что касалось русских. Невероятная и необъяснимая поэзия и проза, завораживающие пейзажи, написанные русскими художниками, архитектура и даже этот ужасный, во многих случаях непонятный, язык. В свою первую поездку Пэт побывала только в Москве, но именно там она впервые увидела открытки с видами Санкт-Петербурга, который русские варвары именовали теперь Ленинград. О! Она с первого взгляда влюбилась в этот необыкновенный город. Ее пленило все, что было связано с этим городом. Исаакиевский собор, Невский проспект, Набережная реки Фонтанки, эти волшебные разводные мосты. А Петергоф! Боже, какой чудесный вид открывался от дворца на каскадный фонтан; и как апофеоз величия — скульптурная группа «Самсон, разрывающий пасть льва»! Она просто обязана была снова попасть в Россию.
Не все советники президента благосклонно отнеслись к идее Никсона посетить Москву в сопровождении супруги, считая главную цель визита слишком важной, чтобы отвлекаться на светские рауты, которыми, как правило, изобилуют программы встречи, если в состав делегации вводят первую леди. И Ричард Никсон был склонен согласиться с этими советниками. Но Пэт отступать не собиралась! Она ходила за мужем по пятам, излагая один за другим доводы в пользу своей кандидатуры в качестве сопровождения президента в Москву, и в итоге он сдался. Оказалось, что многочисленным советникам можно просто сказать: Пэт едет в Москву со мной, и это не обсуждается. И все, вопрос отпал сам собой. Удивительно, но это факт.
Когда Пэт получила желаемое, она сосредоточила все свои силы на том, чтобы в число мест, которые планирует посетить президент США, включили город Ленинград. Потихоньку, по словечку, по капельке она капала на мозги каждого, кто имел хоть какое-то отношение к составлению программы «встречи в верхах», и в итоге добилась своего. В личной переписке с генеральным секретарем ЦК Леонидом Брежневым Ричард Никсон упомянул о желании супруги посетить славный Город-герой Ленинград, и в ответном письме Пэт получила желанный ответ: город Ленинград внесли в список городов, которые посетит американская делегация. После подписания договоров ПРО и ОСВ, конечно, но какое это имело значение для Пэт? Она едет в Россию! Она увидит Санкт-Петербург!
Сейчас, стоя под душем, Пэт негромко напевала веселый мотивчик, но в голове ее кружилась одна мысль: почему русские отложили подписание самых важных документов? Почему они до сих пор не подписаны и даже не стоят в списке на текущий и даже на следующий день? Что могло произойти такого, что заставило русских пойти на рискованный шаг? А ведь шаг действительно рискованный! И дело даже не в самом президенте США, который проявлял явную благосклонность к Советскому Союзу. Дело в общественном мнении, в политической нестабильности, в отношении европейских стран к неожиданному сближению глав двух ядерных сверхдержав.
Насколько знала Пэт, в прессе визит Ричарда Никсона в Москву получил сдержанное освещение и такую же оценку. Мало кто из глав европейских государств открыто поддержал инициативу президента США: ведь одно дело ратовать за «мир во всем мире» и совсем другое — оказаться свидетелем того, как налаживают отношения заклятые враги. Европа замерла в ожидании развязки, каждый ждал, чем закончится «великая авантюра» Ричарда Никсона. Но главное, все гадали, чем обернется новый «мир» для них самих, для их государств, для их экономики и политики. В такой обстановке день задержки мог быть чреват тем, что появится новая информация и документы вовсе не будут подписаны. Так зачем русским так рисковать?
— Дорогая, у тебя все в порядке? — Никсон заглянул в душевую. — Ты здесь уже целую вечность.
— Прости, Риччи, я просто задумалась, — не выключая воду, ответила Пэт. — Просто кое-что мне кажется странным…
— Что на этот раз? — Никсон присел на край ванны. — Выкладывай, иначе ты так и не успокоишься.
— Почему задерживают подписание таких важных документов, вот о чем я думаю, — призналась Пэт. — Лично мне это кажется нелогичным.
— О боже, Пэт! И об этом болит твоя голова? — Никсон нежно провел рукой по бедру жены. — Забудь об этом, моя красавица. Мне кажется, у нас есть дела поважнее.
Никсон поднял руку выше, затем еще выше…
— Прекрати, хулиган. — Пэт мягко остановила ладонь мужа, тянущуюся к груди. — На это у нас нет времени. Не сейчас и не здесь.
— Колдунья! Хочешь, чтобы твой муж весь день ходил хмурый и недовольный?
— Перестань, Риччи, не переводи разговор в шутку. — Пэт была непреклонна. — Скажи, почему откладывают подписание документов по ПРО и ОСВ?
— Черт, ты только об этом можешь думать?
— Не чертыхайтесь, мистер Никсон, этому вас в юридической школе учили?
— Ладно, сдаюсь. — Никсон шутливо поднял руки вверх. — Договор не подписывают, потому что советская сторона не успела проработать все параграфы. Это обычная юридическая волокита, поверь бывшему юристу, дорогая. Ничего более серьезного за данной задержкой нет. Ты удовлетворена ответом?
— И да, и нет. Мне кажется, у советской стороны было достаточно времени, чтобы не только изучить документы, но чтобы всей страной выучить текст договоров наизусть. И все же они заявили тебе, что документы не доработаны? Тебе не кажется это странным?
— Нисколько. Не забывай, Пэтти, я сам юрист. В моей практике такие случаи бывали не раз и не два. И даже не двадцать два.
— Простой юрист может себе позволить дорабатывать документы в последнюю ночь перед подписанием, а вот юристы, работающие на главу государства, такой роскоши позволять себе не должны. Я в этом уверена, Риччи.
— И что же ты думаешь, какова истинная причина задержки?
— Не знаю. Возможно, они в последний момент передумали и решили не подписывать документы. Быть может, советские ученые придумали такую систему защиты от ядерного удара, что им все наши ядерные боеголовки теперь нипочем. Или же они изобрели ядерную бомбу по мощности, в двести раз превышающую нашу бомбу, и подписание документов стало для них неактуальным. Если бы у меня были доказательства…
— Пэтти, даже не начинай! Никаких доказательств я у советской стороны требовать не стану!
— Хорошо, закроем эту тему, — вдруг заявила Пэт.
— Погоди, теперь у меня назрел вопрос. — Никсон остановил жену, которая, выключив воду, собралась выходить из душа. — Скажи теперь мне: почему тебя это так беспокоит? Раньше ты не проявляла рвения в урегулировании вопросов, связанных с ядерным оружием и тем более с предотвращением гонки вооружений. Каков твой интерес в этом вопросе?
— Ладно, ты меня раскусил. — Пэт тихонько вздохнула, положила руку на плечо мужа и с виноватым видом произнесла: — Просто я хочу в Санкт-Петербург.
— И?
— Вылететь в Санкт-Петербург делегация сможет только после подписания всех документов.
— Так вот оно что! Ты переживаешь о том, что подписание документов затянется и на поездку в Ленинград не останется времени? — Никсон облегченно вздохнул.
— Конечно, я переживаю! Вам ведь еще и в Киев лететь. А меня Киев не интересует, и ты это знаешь.
— Напрасно, Пэт, это тоже очень красивый город.
— Красивый, Риччи, но он не Санкт-Петербург!
— Дался тебе этот Ленинград. Город, как город, ничего особенного.
— Даже не произноси при мне подобных речей! Не смейте, мистер Никсон!
После этих слов Пэт выскользнула из душа, накинула на плечи халат и прошла в спальню. Спустя пару минут в дверь апартаментов постучали. Сотрудник из числа обслуживающего персонала пригласил президента США и первую леди на завтрак. Разговор с супругой был завершен, и ни Ричард Никсон, ни его супруга так и не узнали, насколько близка была Пэт к разгадке истинной причины задержки подписания документов.