— Ого, ничего себе! И кто же этот отчаянный парень, который не побоялся пронести в Кремль компромат? — вырвалось у Дорохина.
— Хороший вопрос, — полковник перевел взгляд на Дорохина, — но не главный. А вот каков главный вопрос?
— Кто за ним стоит, — ответил за Дорохина подполковник Богданов. — Вот какой главный вопрос.
— Молодец, Богданов, потому ты и командир. — Старцев одобрительно кивнул. — Ответ на этот вопрос и предстоит вам выяснить.
— А почему не спросить об этом у того, кто принес в Кремль компромат? — снова задал вопрос Дорохин.
— И снова отличный вопрос, Дорохин. Мы бы так и сделали, только вот в чем проблема: человек этот отправился в мир иной, а с мертвого какой спрос?
— Вот это поворот! — вырвалось у Казанца. — На пороге Никсон, а в Кремле жмурик.
— Разговорчики, Казанец, — одернул подчиненного Богданов и бросил виноватый взгляд на полковника.
— Ничего, Слава, все в порядке, — махнул рукой Старцев. — У меня почти такая же реакция была.
— Ситуация действительно неприятная. — Дубко перевел внимание на себя, чтобы дать возможность Казанцу прийти в норму после казуса. — И как же это произошло? Охрана перестаралась?
— Если бы. — Старцев вздохнул. — Этот стервец ампулу с ядом проглотил. Как только понял, что засыпался, сразу в рот ее сунул, охрана даже отреагировать не успела.
— Тогда нужно начать отрабатывать его связи, — выдвинул предложение Богданов.
— С этого и начал начальник кремлевской охраны, — подтвердил Старцев. — С кем общался, с кем замечен, в чем замешан. Пожалуй, с этого и мы начнем. Вот что удалось выяснить: Трифонов Иван Степанович пятидесяти восьми лет являлся штатным слесарем-сантехником при Кремле вот уже двадцать шесть лет. Уверен, вы можете себе представить, какую проверку проходят те, кого допускают в Кремль, пусть и унитазы прочищать. Трифонов в этом вопросе не исключение, его родословную проверяли до седьмого колена, и везде он чист. Ни репрессированных, ни уголовных элементов в роду не обнаружено, сам до Кремля усердно трудился на сталелитейном заводе, до тех пор пока производственная травма не вынудила сменить сферу деятельности. Трифонов пошел в сантехники при областной администрации, а уж оттуда его кандидатуру рекомендовали в Кремль на место безвременно почившего бывшего сантехника. За время работы ни одного нарекания, ни одного пропуска-прогула и, разумеется, ни одной пьянки.
— Короче, со всех сторон положительный тип, — вклинился в речь Старцева подполковник Богданов. — До сегодняшнего дня. А раз так, нужно покопаться в недалеком прошлом. Когда Трифонов проходил проверку? Двадцать шесть лет назад? За это время многое могло измениться.
— Тех, кто работает в Кремле, проверяют не реже, чем раз в три года, — сказал полковник Старцев. — Последнюю проверку Трифонов проходил восемнадцать месяцев назад, и снова никаких нареканий, но двигаешься ты в правильном направлении, Богданов. После последней проверки в семье Трифонова кое-что изменилось. Пять месяцев назад его младший сын, будучи в нетрезвом состоянии, сбил двух пешеходов. Бабушка с внучкой переходили дорогу, а он выскочил на перекресток, не смог справиться с управлением, в результате чего и бабушка, и внучка скончались на месте. Теперь сыну Трифонова грозит серьезный срок. В данный момент он сидит в следственном изоляторе, адвокат изо всех сил старается выгородить подзащитного, но шансов его спасти никаких. Мы полагаем, что этим обстоятельством воспользовались недоброжелатели.
— Пообещали вытащить сына, если он подбросит компромат в апартаменты президента США? Но если это в их власти, значит, замешаны наши люди. Выходит, эта провокация со стороны русских против русских? — выдвинул предположение Дорохин.
— Не обязательно, но как вариант имеет место быть, — согласился Старцев.
— Почему не обязательно? — спросил Дорохин.
— Потому что человеку, который находится на грани отчаяния, пообещать можно все, что угодно, даже то, что выполнить не можешь. Он будет цепляться за соломинку и выполнять все твои требования до тех пор, пока не поймет, что все твои слова — всего лишь блеф.
— А если зайти с другой стороны? — выдвинул предложение Казанец. — Что представляет собой компромат? Не зная этого, полной картины не получишь, соответственно и план действий не сложится.
— Молодец, Казанец, правильно мыслишь. Что касается компрометирующих документов. — Старцев выдвинул верхний ящик стола и достал небольшой сверток. — Как видите, это не папка с документами, которую выкрали из кабинета.
— Это пленка? — удивленно протянул Казанец.
— Совершенно верно. Это аудиозапись разговора двух человек, но прежде чем назвать их имена, я должен снова вернуться к предыстории. Ранее я говорил, что одной из основных целей визита президента Ричарда Никсона в Москву является подписание Договора ПРО, который предупреждает гонку вооружений в области создания систем обороны против ракетно-ядерных ударов. Теперь об этом более подробно: в договоре прописано, что каждой стороне будет разрешено создать по два комплекса «противоракет» и поставить под защиту два района вокруг столицы и два района в районе расположения шахтных пусковых установок баз мобильно-наземного базирования (МБР). При этом обе стороны обязуются не создавать общенациональные, покрывающие всю территорию страны системы ПРО и основы для их создания. Этим договором запрещается создавать, испытывать и развертывать системы или компоненты систем ПРО морского, воздушного, космического и мобильно-наземного базирования. Договор не будет иметь срока окончания, то есть будет бессрочным, и выйти из него можно лишь уведомив вторую сторону о выходе за шесть месяцев до дня предполагаемого выхода. Общая схема ясна?
— Так точно, товарищ полковник, — за всех ответил Богданов. — И мы, и американцы прекращаем все разработки по защите наших государств от ядерных ракетных атак.
— В точку, Богданов.
— Тогда в чем проблема? Если в верхах одобрили подобный договор, собираются его подписать, то кому это мешает? И каким образом в данной ситуации можно скомпрометировать Советский Союз?
— К этому я и веду, Слава. Все договоренности, которые я перечислил, должны вступить в действие только после подписания договора. До настоящего момента и в США, и в СССР работы в данном направлении продолжаются. И вот месяц назад с полигона Сай-Утес пришла информация о произошедшем прорыве в области разработки систем ПРО. Прорыв поистине большой, если верить выкладкам ученых. Руководитель исследовательского проекта Сай-Утес утверждает, что, продолжив разработки, он через три месяца максимум через полгода предоставит Министерству обороны готовую модель уникальной системы против ракетно-ядерных ударов, которая позволит с минимальными затратами покрыть почти половину территории РСФСР и части союзных республик от возможных ракетно-ядерных ударов противника.
— Ого! Вот это замахнулись! — вырвалось у Богданова.
— В том-то и проблема, что не замахнулись, а реально подошли к невиданной ранее перспективе. — Старцев вздохнул и, возвысив голос, эмоционально произнес: — Половина страны и союзных республик! Да нам бы никакая Америка стала нипочем!
— Да, паршивая ситуация, — проговорил майор Дубко. — И надо же было ей сложиться как раз перед приездом Никсона и перспективой подписания договора, который в принципе исключает возможность продолжения ведения работы по проекту.
— Вот-вот! Открыть сейчас миру информацию о том, что СССР на пороге грандиозного открытия, которое сделает страну практически неуязвимой, слишком рано. Отказаться от продолжения разработок — недальновидно. Продолжать работы после подписания договора — непорядочно. Вот и думай, как поступить. — Дорохин тяжело вздохнул, словно это ему предстояло сделать нелегкий выбор.
— Отказаться от разработок и подписать договор, — глядя на полковника, произнес Богданов. — Верно я говорю, товарищ полковник? Такое решение принял генеральный секретарь?
— Разумеется. Другого решения просто не могло быть, это же внешняя политика, Слава. Впервые в истории взаимоотношений СССР и США сложилась ситуация, при которой возможно примирение двух сверхдержав, и неужели товарищ Брежнев или кто-то другой на его месте откажется от такого шага?
— А как же уникальная разработка? — опешил прапорщик Казанец.
— Исследовательский проект на Сай-Утес заморожен на неопределенное время, — выдал полковник Старцев. — В данный момент все работы на нем прекращены. Впоследствии этот полигон будет переоснащен под другое направление.
— Это решение Леонида Ильича? — Глаза Казанца округлились еще больше.
— Да, прапорщик, это решение генерального секретаря и Президиума Верховного совета, — отрезал Старцев. — Мы его принимаем и переходим к обсуждению сложившейся проблемы.
— Полагаю, компромат содержит информацию относительно новой уникальной разработки? — догадался Богданов.
— Да. На пленке запись приватного разговора помощника первого заместителя председателя Совета министров товарища Рыбакова с руководителем исследовательского проекта полигона Сай-Утес товарищем Минеевым. В разговоре речь идет о том, как сохранить проект и после подписания соглашений между США и СССР. Причем по тексту не совсем ясно, является ли это решение решением лично Рыбакова и Минеева или же это директива сверху. Но в любом случае обнародование данной записи вызовет такой скандал, которого мировая общественность не видела многие десятилетия, а на отношениях с США можно будет поставить крест, что нашей стране совершенно невыгодно.
— Так что требуется от нас, и каким образом мы сможем исправить ситуацию за несколько часов? — Богданов перешел к более конкретным вопросам.
— Вам нужно выяснить, кто нанял Трифонова, — начал Старцев. — Выяснить, найти его и обезвредить. Все, как всегда. Эта пленка не должна всплыть в каком-то другом месте ни до подписания договоров, ни после.
— Что говорят Рыбаков и Минеев? — спросил Богданов. — С ними уже пообщались?