– У нас есть еда, – я полез в свой спорран и вытащил пару сухих пайков, прихваченных из чемодана Веника. – Немного, но мы с вами поделимся.
– Что? – Глаза Лукошина голодно блеснули. – Офицерские пайки? Откуда они у вас?
– А вам не все ли равно? Грейте воду, будем ужинать, заодно и поговорим.
– Меня знобит, – сказал мне Тога, когда учитель пошел разжигать буржуйку. – Я простудился.
– Офигенно хорошая новость, брат, – я пощупал лоб Тоги, он действительно был в жару. – Ну да ладно, не беда. Сейчас кипятку попьешь, станет полегче.
– Ваш друг заболел? – Лукошин появился в дверях гостиной. – Ему надо в постель. Сейчас я вытащу тюфяк и одеяло. Печка разгорится, будет тепло.
– Нечего со мной нянчиться, – запротестовал Тога, – я в полном порядке.
– Тихо, маг! – шепнул я ему. – Будем лечиться.
– У меня есть немного лекарственных трав, – сказал Лукошин. – Я приготовлю для вас настой. Вообще-то в Зонненштадте можно найти любые лекарства. До последней войны тут был фармацевтический комбинат, но потом его разрушила американская ракета, и теперь там высокая радиация. Людей это не останавливает, они забираются в старые фабричные склады в поисках наркотиков и лекарств. Шуцманы им не препятствуют – кому какое дело? А вот продовольственные и оружейные склады охраняются строго…
– Почему люди в Зонненштадте так ужасно живут?
– Восточная Ливония юридически не входит в состав Рейха. Это резервация для неарийского населения. Таких резерваций много, но Восточная Ливония самая большая. Официально у нас собственное государство – Ливонская Свободная Автономия, сокращенно ЛИСА. Свое правительство, которое возглавляет канцлер Луговой. Своя валюта, ливонский ливр, свой флаг, герб и гимн. Естественно, что властям Рейха наплевать на то, что творится в ЛИСА. Люди предоставлены сами себе, о них никто не заботится. Нет продуктов, нет работы, нет денег. Каждый выживает, как может, а кто не может… – Лукошин с шумом вдохнул воздух. – Мне еще повезло, я считаю. Большинство людей в Зонненштадте живут по-скотски.
– Ливония? Это что, Прибалтика?
– Почти. Это часть Остмарка, расположенная восточнее рейхсземель Лифляндия, Литляндия и Эстляндия.
– Русский Северо-Запад, стало быть. Ленинградская, Псковская, Новгородская области. Послушайте, Лукошин, а Питер?
– Питер? Ленинград, то есть? Он теперь столица Остмарка и называется Адольфсбург. Думаю, вы понимаете, в честь кого назван город.
– Вполне, – я почувствовал, что у меня холодеют руки и ноги. – А Москва?
– Москвы больше нет. Там теперь водохранилище, как и было предусмотрено планом «Ост».
– А Казань? – спросил притихший Тога.
– Не знаю, друг мой. Многие города пришли в запустение, потому что власти Рейха переселяли оттуда людей в другие места. Выполняли план «Ост». Так, сейчас вода вскипит. Посидите, я спущусь в погреб за травами…
– Леха, он ненормальный, – простонал Тога, едва мы остались одни. – Ты слышал, что он несет? Этого… этого быть не может! Невозможно все это!
– Выходит, друг ситный, не все «Фау-2» ты взорвал тогда под Кале, – ответил я мрачно. – Нацики победили, вот и весь фильдеперс. И теперь России больше нет. И мой родной Питер называется Адольфсбург – тьфу! И на месте Москвы фашистское озеро. И мы с тобой угодили в это дерьмо.
– Леха, – Тога смотрел на меня сверкающими глазами, полными страдания, – должен быть способ! Мы ведь не случайно сюда попали, я знаю. Это все Главный Квест.
– Главный Квест я давно выполнил. А теперь в этой долбанной Большой Ойкумене творится хрен знает что… Сейчас поедим, сразу башка лучше варить будет.
Лукошин вернулся через пару минут с тряпичным мешочком. Мы дождались, когда вскипит вода, часть кипятка отлили в кружку, чтобы приготовить настой трав, а в кастрюлю бросили пару кубиков концентрата из пайка – получился густой коричневый бульон с аппетитным запахом говядины. Мы пили его прямо из кружек, заедая вполне приличной колбасой и хрустящими галетами, и впервые за весь этот тяжелый день я почувствовал себя почти счастливым. Лукошин ел с жадностью – было видно, что учитель здорово недоедает. Тога, несмотря на температуру, тоже попил бульона, а потом Лукошин сунул ему кружку с настоем и велел выпить.
– Так что же случилось после 1944 года? – спросил я, полагая, что на сытый желудок наш гостеприимный хозяин станет разговорчивей.
– Спасибо за угощение, – сказал Лукошин, пряча глаза. – Вообще-то, дочка меня балует. Она работает в комендатуре у герра Штаубе и получает паек… иногда.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Что вам сказать? Все просто, Германия выиграла войну. Разбила советские войска и оккупировала всю Евразию от Атлантики до Камчатки. Вы это хотели слышать?
– Но как такое стало возможно?
– Оружие возмездия. В 1944 году вермахт получил особо мощное оружие – боеприпасы, основанные на эффекте цепной реакции. Дьявольски мощное оружие.
– Атомные бомбы? – Я в изумлении посмотрел на учителя. – Черт, откуда?
– Этого никто не знает. Есть официальная легенда о том, что летом 1944 года Третий Рейх осуществил три грандиозных научных проекта. Первый назывался «Копье Вотана» – это и был проект по созданию оружия, которое вы называете атомным. Второй проект назывался «Нибелунг», и благодаря ему вермахт получил особых суперсолдат, их так и называли нибелунгами. А вот о третьем проекте никто ничего толком не знает. Даже его названия.
– И что дальше?
– Дальше? После разгрома СССР Рейх начал войну с Англией и США. Авиация Рейха уничтожила Лондон, Париж, еще несколько европейских столиц. Американцы к тому времени создали свою атомную бомбу и стерли с лица земли Берлин. Но война продолжалась до 1954 года. Потом было семьдесят лет мира, и все эти годы Рейх осваивал жизненные пространства на Востоке. А в 2024 году Четвертый Рейх начал с Атлантическим блоком новую войну, и она продолжается до сих пор.
– Так что же, вся Россия захвачена нациками?
– Тсс, не употребляйте этого слова, молодой человек! За него вас сгноят в концлагере, пусть даже вы и гражданин Рейха. Да, в 1945-1946 году Германия захватила всю европейскую часть СССР. Потом немцы стали реализовывать план «Ост», пошли дальше, за Урал, в Сибирь и Центральную Азию. Украину сделали германским протекторатом со столицей во Львове, Киев разрушили до основания. В состав империи включили также страны Балтии и Крым. А вот в России действовало Управление по колонизации. Оно создало на российских землях несколько государств вроде ЛИСА и занималось вопросами селекции населения и учреждения особых районов – резерваций, вроде Зонненштадта.
– То есть, славянское население уничтожалось?
– Напрямую – нет. Не по доброте душевной, безусловно: война с США требовала мобилизации всех ресурсов империи, и у Рейха просто не было средств на массовые этнические чистки. Они даже концлагеря закрыли и всех узников распределили по особым районам. А в этих районах создавались такие условия жизни, при которых люди умирали сами. Власти Рейха такая массовая смертность совсем не заботила. Они называли подобную ситуацию естественным отбором. Слабые вымирают, сильные служат Рейху – вот и вся философия. Натурализацию проходили только те, кто сдавал экзамен по немецкому языку и обладал нужными Рейху профессиями, прочих переселяли в автономии, вроде ЛИСА.
– Славянские гетто?
– Можно и так сказать. Немцы даже создавали национальные государства, вроде Независимой Казачьей Республики, Кавказской Горской Автономии или Объединенной Республики Бессарабия-Валахия. А потом, когда началась атомная война с Атлантической коалицией, все эти проекты свернули, народ начали насильно вывозить из городов в резервации, и жизнь стала и вовсе невыносимой. Даже те народы, которые поначалу Расовое управление Рейха объявило «расово близкими», были объявлены неполноценными. Но прямой геноцид… Единственный народ, с которым Рейх не церемонился – это цыгане. Я слышал, их всех истребили еще до 1947 года.
– А евреи?
– Простите – кто?
– Евреи. Их нацисты убивали по всей Европе.
– Никогда не слышал о том, что евреи жили в Европе.
– Вы шутите! Вы ничего не знаете о евреях?
– Нет, я знаю, что в древности был такой народ. Он населял Палестину, так? Но этот народ был вырезан до последнего человека еще в 1 веке нашей эры, когда римляне подавили восстание зелотов. С тех пор евреев просто не существует.
– Вы что-то путаете, Лукошин, – начал я, понимая, что опять столкнулся с чем-то совершенно необъяснимым. – Да, правда ваша – в первом веке император Тит Флавий уничтожил Иерусалим и еврейское государство, но евреи не были вырезаны, как вы говорите, поголовно. Они расселились по всему миру. Вам-то и не знать таких фактов! В Третьем Рейхе к ним относились как к унтерменшам, людям второго сорта – и уничтожали. Окончательно решали еврейский вопрос. Душили газом в концлагерях, расстреливали, морили голодом. Убили больше шести миллионов человек этой национальности. Если бы не победа в 1945 году…
– Что? – Глаза Лукошина засверкали. – Что вы сказали? Победа? Какая победа?
– Война, которую вы назваете большой европейской, а мы – второй мировой или Великой Отечественной, закончилась разгромом Германии, – решился я. – В моем мире Третий Рейх был побежден. Совместно СССР, США и другими странами. В 1945 году Германия была наголову разбита, и весь этот ужас, в котором живете вы, не стал реальностью. Да, немцы пытались создать свое ядерное оружие, но не успели. И суперсолдат-нибелунгов не создали. И Холокост к счастью не завершили, хоть и уничтожили миллионы людей.
– Вы… вы правду говорите? – Я увидел, что у Лукошина дрожат губы.
– Чистую правду. Тога, ведь так?
– Я подтверждаю, – отозвался мой друг, кутаясь в рваное одеяло.
– Это невозможно! – Лукошин, казалось, вот-вот заплачет. – Значит, в вашем мире Рейх проиграл большую европейскую войну. Почему же в нашем мире случилось все это? Почему?
– Вот этого я и не могу объяснить, дружище. И это очень печально.