«У нас был один очень активный сотрудник по имени Юра. Я не знаю, разрешат вам его разыскать или нет, и жив ли он, я его давно не вижу, – рассказывала Елена Чебурашкина. – Он пытался завязать знакомства среди американцев, это была наша главная задача – работа по сбору информации по американцам. Он случайно познакомился с одной американкой на каком-то фестивале в Венеции, она была в культурной группе, работала третьим секретарем американского посольства, очень красивая женщина. А он парень у нас был тоже видный. В общем, у них завязалось знакомство».
Это знакомство, переросшее в бурный роман, было санкционировано Центром. Именно оно впоследствии сыграло решающую роль в поединке между американской и советской разведками. Детали этой операции до сих пор закрыты, однако известно, что благодаря той самой американке Елена Николаевна получила доступ к информации одного из самых закрытых военных учреждений Италии. Задание Центра было выполнено.
Это задание имело непосредственное отношение к первому и единственному визиту Никиты Хрущева в Соединенные Штаты Америки. Именно здесь, в перерывах между посещениями Голливуда и общением с простыми американцами, на вопрос госсекретаря США Джона Фостера Даллеса о планах реформирования Советских Вооруженных сил Никита Сергеевич ответил, что ему известно о размещении американских ядерных ракет морского базирования на базе недалеко от Неаполя. Позже, во время встречи с глазу на глаз, он заявил помрачневшему Даллесу, что в ответ Советский Союз намерен увеличить количество ядерных ракет в Восточной Европе.
Противостояние ЦРУ и КГБ нарастало по мере того, как в стране усиливалась роль коммунистов, однако своих агентов наша разведка искала вдали от партийных митингов. Агент должен быть незаметен.
«Мне передали на связь женщину, которая поставляла нам ценную документальную информацию, – вспоминала Елена Чебурашкина. – Она с самого начала сказала мне: «Синьорина, назовите просто любое имя, чтоб я знала, как к вам обращаться». Она меня знала под именем Анна. Ее завербовал один итальянец, а уже потом передал ее нам. Отношения установились, в том числе и просто человеческие. Она была одиноким больным человеком, делилась всеми своими невзгодами. Она даже просила иногда: «Анна, вы мне иногда просто звоните по телефону. Я вот услышу ваш голос, мне становится легче, что обо мне не забыли». У нее появился такой комплекс, что вот она не может активно нам помочь, и она боялась, что мы ее бросим на произвол судьбы. Но мы ей сказали, что до конца жизни мы ее будем обеспечивать, чтобы она не беспокоилась, что мы ее никогда не забудем, что мы ценим ее вклад, который она внесла».
Эта женщина, имя которой и по сей день держится в тайне, работала на советскую разведку более 15 лет. Скромная машинистка закрытого военно-технического учреждения, созданного американцами в Италии, во время конспиративных встреч передавала копирки, которые она подкладывала, печатая секретные документы. Эти копирки позволили ученым советской оборонки сэкономить сотни тысяч долларов. Не на эти ли самые деньги впоследствии и был построен в СССР автозавод по выпуску «Жигулей»?
«Итальянцы вообще очень неравнодушны к женщинам, – продолжала свой рассказ Елена Чебурашкина.– В 1950-х годах появился один мужчина, итальянец, который, когда я выходила на работу, поджидал меня около дверей и провожал до самого посольства. Он предлагал с ним познакомиться и так далее, довольно-таки долго ходил. Я ему говорю, что я – иностранка… В те годы с этим было вообще строго. Но он все равно регулярно меня встречал и провожал. Потом я сказала об этом нашему резиденту Елисееву и предположила, что это не наружка. Резидент: «Да ну, ерунда это! Постой, он тебя каждый день встречает и провожает? Что ж ты раньше не говорила?! Не дай бог, какой-нибудь еще тут роман завяжется на мою шею!» Пришлось сказать итальянцу, чтобы оставил меня в покое. Мы так до конца и не могли выяснить, что это было. Поскольку мне нельзя было выезжать в Москву, – боялись, что мне ликвидируют визу, – из Центра пришло указание, что я могу провести отпуск в Италии. Я говорю резиденту: «Вот, я поеду на такой-то курорт». А тот в ответ: «Какой курорт! Что там они в Москве думают?! Они что, не знают Италию?! У тебя там сразу завяжется какой-нибудь роман!» Я говорю: «Ну почему роман? Я буду ходить на пляж, купаться. Ну отдохнуть-то мне можно?» – «Можно. Просто не ходи несколько дней на работу».
Наверное, Елисеев, резидент советской разведки в Италии, при всем желании не мог поступить иначе. Любой спецслужбе не составило бы большого труда скомпрометировать сотрудницу советского посольства даже в самой безобидной ситуации. Елисеев знал, что Елена Чебурашкина – человек стальной воли, железной дисциплины и невероятного самоконтроля. Но в конце концов она все-таки оставалась женщиной, причем красивой женщиной и одинокой, риск был слишком велик. Резидент рисковать не имел права. Компенсацией за вынужденное одиночество была уютная квартирка с видом на главную торговую улицу Рима, частые походы в театры, посещение модных дефиле. Елена Николаевна становится постоянной клиенткой самых престижных магазинов итальянской столицы, но новые туалеты ей редко приносят настоящую радость. Наша разведчица сводит с ума все дипломатическое общество Рима, а ей порой так хочется быть просто любимой и единственной.
«В силу своей работы я обязана была должным образом одеваться, не отличаться от местных женщин. И потом: я была единственным дипломатом-женщиной в посольстве, поэтому я никак не могла пренебрегать своим внешним видом, должна была следить за своими туалетами. И приходилось бывать на приемах, в других общественных местах и хорошо одеваться. Итальянцы прекрасно понимают, что на вас надето: куплено ли это в каком-то дешевом магазине либо это из какого-то очень хорошего бутика, и это очень ценят. У меня есть часы, купленные еще в 1950-е годы, «Омега», они и сейчас стоят безумно дорого. Когда на вас видят такие часы, то сразу чувствуется, что вы – женщина соответствующего класса. Как я шутя говорила послу, что я не должна ронять честь нашего посольства. Ну и для приемов, конечно, нужно было иметь соответствующие туалеты, уже вечерние. У меня завязались знакомства среди модных магазинов, у меня есть меховые шубы фирмы «Fendi», которая теперь славится на весь мир, они имеют свои магазины на Пятой авеню в Нью-Йорке и везде в мире. В то время это было доступно мне по моему материальному положению», – такЕлена Чебурашкина продолжила нашу беседу.
Елена Николаевна Чебурашкина была просто удивительной женщиной. Как женщина-разведчица, она обладала мужским складом ума, умением сразу схватить проблему во всей ее совокупности и вычленить главное.
А для данного момента была характерна холодная война: противостояние сверхдержав и вполне реальная опасность полномасштабных боевых действий, причем с применением ядерного оружия.
Елена продолжила рассказ о новом периоде своей жизни: «В третьей командировке я была дипломатом. Хотя это отнимало много времени, но зато я получила доступ в клуб иностранных дипломатов, который существует при итальянском МИДе, там выступают очень известные деятели из разных стран. Но по протоколу, который существует во всем дипломатическом корпусе, в качестве официального принят французский язык. И все выступления в этом клубе представителей других стран или организаций шли на французском языке. К счастью, у нас в посольстве никто французского языка не знал. Иногда приглашения шли на имя посла, он, конечно, не ходил, но я всегда туда регулярно наведывалась и могла, зная и французский язык, записать выступление тех или иных деятелей. Ну, например, как-то выступал бывший генеральный секретарь НАТО Лунс, голландец. Хотя он говорил с большим акцентом, его трудно было понимать, но тема была важная – о перспективах развития НАТО. Это была целая лекция, я ее записала. На следующий день открываю газеты, а там об этом всего две строчки: вчера в клубе иностранных дипломатов выступил генеральный секретарь Лунс, который рассказывал о перспективах развития НАТО. Все! И я на основе записанной мной информации отправила в Москву телеграмму, и она получила очень высокую оценку. То есть мы сами где-то должны были добывать информацию, а тут вам, как говорится, на блюдечке преподнесли очень интересные данные».
В том же 1972 году, в ходе первого визита в Советский Союз президента США Ричарда Никсона, был достигнут колоссальный прорыв в деле разрядки международной напряженности. Договор об ограничении стратегических вооружений на многие годы определил политику сосуществования СССР и США. В том, чтобы эти ритуальные рукопожатия состоялись, была и немалая заслуга Елены Чебурашкиной.
После возвращения из своей последней командировки Елена Николаевна продолжила работу в одном из самых закрытых подразделений Службы внешней разведки. Оперативный работник «Надежда» стала обрабатывать информацию, полученную от агентов советской разведки Италии. Через несколько лет она вышла в отставку в звании подполковника КГБ СССР. Ее секретные отчеты легли в толстые папки, чтобы еще много лет храниться под грифом «Совершенно секретно». Подполковник Чебурашкина – по-прежнему одна из лучших специалистов нашей разведки по Италии. К ней и сегодня часто обращаются за консультациями молодые разведчики. Она и по сей день остается сильным и волевым человеком, но порой кажется, что Елена Николаевна очень жалеет о том, что в ее жизни была всего лишь одна любовь – любовь к Италии: «Я об этом никогда не задумывалась, а сейчас нисколько не жалею. У меня были близкие люди, были связи. Влюбляться – влюблялась, а чтобы какая-то была любовь на всю жизнь – нет. По молодости как-то об этом мало думаешь, настолько была интенсивная жизнь. И в целом можно сказать, я не встретила человека, ради которого я могла бы пожертвовать своей карьерой. Для меня важны не внешние данные, а общие интеллектуальные интересы.