Камера снова зафиксировала движение, из дома вышел все тот же мужчина, но уже не в полупальто, а в пышном пуховике, на голове шерстяная шапочка. На плече рюкзак, в руке сумка.
Он сел в машину, а Рем вышел и медленно, слегка покачиваясь, пошел по дороге к дому. Голова опущена, капюшон поднят, руки глубоко в куртке. «БМВ» выехал из ворот, свернул к нему. Рема сильно качнуло под колеса, он вытянул руку, будто собирался опереться о капот, внедорожник остановился. Пришлось сделать вид, что рука провалилась в пустоту.
Открылась дверь, но водитель из машины выходить не стал.
– Эй, мужик!
Рем поднял руки, дескать, все в порядке, будет держать себя ровно.
– Алкашня!
Автомобиль тронулся с места, но Рема снова качнуло, на этот раз он коснулся рукой колеса. Машина только набирала ход, колесо вращалось медленно, он спокойно прикрепил к боковине покрышки маячок на маленьких иголочках. Колесо крепление не проткнуло, не хватало силы и длины, но фишку держало хорошо.
Внедорожник разогнался, скрылся за поворотом, Рем спокойно вернулся в машину, вывел на экран отметку о цели. «БМВ» он нагнал уже на кольцевой автостраде, подъехал поближе, прочел номер, отстал.
Позвонила Бурмистрова, сообщила имя и фамилию человека, вписанного в страховку. Быкадоров Ярослав Николаевич, восемьдесят шестого года рождения.
– Это имя тебе что-нибудь говорит? – спросил Рем.
– Нет.
– А дело смотрела? Может, он где-то там фигурирует?
– Да фамилия странная, если бы фигурировала, я бы обратила внимание…
– Номер телефона?
– Чей, Быкадорова? Я откуда знаю.
– Ну, если он в страховку вписан, там в профиле должно быть.
– Мне что, снова пробивать? Девочку нашел?
– Нет, не девочка?
– Титов, с тебя норковая шуба! Или я тебя убью!.. Три раза!..
– Узнай номер и пробей список исходящих и входящих номеров. И сверь с моими номерами!
Рем на всякий случай взял телефон Скребкова и Червинского, но чуда не произошло, Быкадоров никому из них не звонил. И они на связь с ним не выходили.
– Три звонка в течение часа было, – сообщила Бурмистрова. – С двух номеров. Вольников пробил, один абонент в Новокосино, другой – в Долгопрудном.
– Дай угадаю, один абонент – Клягина?
– Не знаю… – замялась Бурмистрова. Номер Быкадорова установила, а Клягину упустила. – Наверное.
– Надо бы пробить, кто абоненту из Долгопрудного звонил.
– Титов, нашел поскакушку? Юзаешь меня как хочешь!
– Это оперативная работа, детка! Попробуй, вдруг тебе понравится!
– Титов! – в динамике послышался голос Марфина. – А ты не много на себя берешь?
– Так работаем же.
– А мне кажется, ты… непонятно чем страдаешь! Кто такой Быкадоров?
– Пока не знаю.
– Вот когда узнаешь, звони!
Марфин сердито прервал телефонную связь, больше Бурмистрова не звонила, видно, с начальником уехала. Огневушка-поскакушка. Или потаскушка?
Рем запрокинул голову и зло засмеялся, снимая с себя накопившийся за день стресс. Сказать бы Бурмистровой в глаза, что он о ней думает, да нельзя. Сдерживать свои порывы надо. Раисы больше нет, тем более нужно держать себя в руках.
Он успокоился, напрямую связался с айтишником. Вольников уже садился в машину, собирался уезжать.
– А не поздно для работы? – зевнув, буркнул парень.
– Поздно по закрытым базам шариться, – парировал Рем.
Специалист по IT-технологиям фигура малооплачиваемая, но желающие работать находятся. Доступ к базам МВД дорогого стоит, любого человека можно по ним найти, как личность установить, так и местоположение определить. И нарыть на него можно много-много. Такая информация хорошо продается, и кое-кто этим пользуется. Мир-то вокруг несовершенный.
– А кто шарится?
– Ты вот сейчас будешь! Пробей мне человечка, который с Долгопрудного звонил, если нетрудно. Геолокация, адрес, входящие-исходящие, все такое.
– А если трудно?
– Тем более пробей. Буду тебе еще больше благодарен. Свои люди, сочтемся!
Вольников позвонил через десять минут. Житников Максим Янович проживал в Долгопрудном, откуда он недавно звонил, связался с Быкадоровым, двигаясь по Ивовой улице в сторону Дмитровского шоссе. И это было еще не все. Оказывается, днем в районе двух часов Житникову звонил майор Скребков.
Еще через час Житников позвонил Быкадорову – из садового товарищества в районе Клязьминского водохранилища. Именно туда Быкадоров и приехал. Ворота открыты, он беспрепятственно подъехал к дачному дому в самом начале поселка, остановился.
Рем припарковал машину в проулок между домами с темными окнами, пешком подошел к месту, где остановился Быкадоров. Возле дома стояла еще одна машина, судя по очертаниям, старый «Соренто». Открылась калитка, со двора вышли двое мужчин.
– Макс, ты меня, конечно, извини, но я в таком сарае жить не буду! – донесся до слуха Рема голос.
Лейтенант стоял за несколькими переплетенными между собой черемухами. Листвы нет, но ветки густо, одна к одной, отличное укрытие, только трава мокрая, под ногами захлюпало.
– Давай гостиницу снимем!..
– Кто платит? Я или мы?
– Ну так ты же не захотел здесь…
– Значит, я плачу. Заодно таблеток тебе куплю, от жадности!
Хлопнули двери, одна за другой машины потянулись к выезду. Рем направился к своему джипу, по пути глянув на дом. Первый этаж кирпичный, мансарда из досок, вид, мягко говоря, непрезентабельный. Газовой трубы не видно, отопление наверняка печное, а на дворе уже зима.
К гостинице на берегу водохранилища Быкадоров подъехал один, без сопровождения. Возможно, он не доверял своему дружку, поэтому решил оставить в тайне от него место своего пребывания. Припарковался, зашел в здание, там и остался, в одном из множества окон зажегся свет. Зачем и от кого прятался Быкадоров? Скребков позвонил, сказал, что делу об убийстве Клягина снова дали ход, его женой интересуются, могут узнать, с кем она живет, поэтому лучше какое-то время пожить вдали от нее.
Но в век цифровых технологий невозможно спрятаться от полиции, пользуясь столь нехитрыми способами, к которым прибегал Быкадоров. Звонил с известного телефона, передвигался на машине своей сожительницы. Скребков связался с ним через Житникова, это, пожалуй, единственная предосторожность. Но разве Скребков не мог позвонить Быкадорову с другого номера телефона? Если нет особого секретного телефона, можно воспользоваться чьим-то другим, но нет, Скребков позвонил со своего мобильника. Может, забыл, что Рем уже знал его номер телефона? А может, он не думал, что какой-то лейтенант будет так глубоко копать? Но меры предосторожности майор все-таки принял. На всякий случай. А Быкадоров на всякий случай снялся с насиженного места.
Быкадоров устраивался на новом месте, сейчас он ляжет спать или отправится в ресторан. Что делать Рему? Подсесть к нему за столик или за барную стойку, войти в доверие, разговорить? Глупость несусветная. Стоять у гостиницы и ждать? А зачем? Рем уже знает, что Быкадоров причастен к убийству Клягина. И он, и Житников. Надо ехать домой, получать удостоверение или ехать к Ирине Клягиной вместе с Бурмистровой, а еще лучше Марфина взять, все-таки полковник, женщина будет в восторге, раскрепостится, может, и сболтнет лишнее. Поговорить с женой потерпевшего, установить, какое отношение имели к ней Быкадоров и Житников накануне убийства, собрать всю возможную информацию, проанализировать, выявить мотив… А дальше что? Допустим, Быкадоров и Житников имели зуб на Клягина, возможно, у них не окажется алиби, и что? Где доказательства? Свидетелей нет, камеры молчат, отпечатки пальцев отсутствуют, биологических следов преступник так и не оставил. И допрос ничего не даст. Даже если Быкадоров и Житников случайно сболтнут лишнее, они тотчас заберут свои слова обратно. А Скребков точно не оговорится, на него давить бесполезно… Да и кто будет давить? Бурмистрова? Ха-ха! Марфин?! Ха-ха три раза!
Рем повернул назад. В сторону Москвы дороги свободные, часа через полтора будет на месте, перекусит где-нибудь по пути, дома примет душ, ляжет спать. Проснется в районе восьми, до службы рукой подать, в девять точно будет на месте. Спокойно составит план работы, утвердит у Марфина, предоставит Бурмистровой… Рем зевнул, представляя, как чертит таблицу в новой тетрадке, выводит заголовок. План работы на день, на неделю, на месяц… Надо будет включить в этот план и Бутова.
Машина шла легко, мощно, создавая ощущение полета, автомат сам переключал скорости, Рему оставалось только переставлять ногу с одной педали на другую. Это нетрудно. И все же с непривычки ступня сорвалась с тормоза, край педали царапнул по боковине полуботинка, возможно, след остался. Это, конечно, мелочь, но мысль о царапине навела на определенные размышления.
Рем заставил себя развернуться и поехать в обратном направлении. Внутри грыз червь сомнения. Ну что он мог найти на даче у Житникова? Обувь с порезами на подошве? Но это же просто смешно! Киллер сбросил пистолет, значит, он избавился и от всего, в чем выходил на дело. Давно уже все уничтожил… Если не пожадничал. Что, если в день убийства Быкадоров забыл купить ему таблеток от жадности?
Рем очень сомневался в удаче, но с пути не свернул. Поздно уже, ворота в дачный поселок закрыты, Рем воспринял это как предупреждение и повод отказаться от своих намерений, но все же, загнав машину в укромное место, перемахнул через забор.
Дом пустовал, двор собакой не охранялся, слышалось лишь, как яблони угрожающе на ветру шумят, последний листок с ветки шлепнул Рема по щеке. Замок хлипкий, но в кармане мультитул: плоскогубцы, нож, пилочка, штопор и несколько отмычек. Случайно в свое время раздобыл, очень нужная вещь. Замок сдался при применении первой же отмычки.
Рем не стал включать свет в доме, смартфон у него заряжен плотно, фонарик в нем яркий, хватит надолго. Впрочем, результат он получил практически сразу, потому как знал, зачем приехал. Обуви в прихожей много, туфли, кроссовки, ботинки, сапоги, калоши, все ношеное, но чистое и выстроено в ровном порядке. Чувствовалась рука чересчур хозяйственного человека. Знакомая деформация подошвы обнаружилась на кроссовках. Недорогие, но крепкие, на липучках, надеваются легко, на ноге держатся, обеспечивают мягкий пружинистый ход, не самый худший вариант для боевого применения. Кровь жертвы на обувь не попала, в день убийства стояла сухая солнечная погода, подошвы следов не оставляли, так зачем же выбрасывать обувь? А на царапины от ступеньки в заборе не обратил внимания и сам убийца. А если обратил, то махнул рукой.