А Рему достался кнут. Дело в том, что Марфин отпустил его всего лишь на час, а он возился с удостоверением целых полдня. Наконец получил, но генерал юстиции Игнатьев был недоволен его отсутствием.
– И где вы ходите, товарищ лейтенант? – спросил он, окинув Рема привередливым взглядом.
Мать – красивая видная женщина, а сын какой-то неказистый, нескладный, даже неуклюжий. Коллеги его в поте лица трудятся, два громких дела и недели не прошло как раскрыли, а Рем шатается без дела непонятно где.
– Удостоверение личности получал, товарищ генерал!
– Получил? – Игнатьев еще раз смерил его взглядом.
Высокий, стройный, лицо холеное, мундир как дорогой костюм на манекене, генеральские погоны золотом горят, Рем ему не чета.
– Так точно!
– Ну что ж, поздравляю с началом работы в славном коллективе!
Коллектив стоял перед Игнатьевым навытяжку, редкий случай, когда все в одном месте собрались. Даже заместитель начальника по оперативной работе здесь, майор Храмов, сытый, краснощекий, живот под куртку втянул, плечи расправил, генералу дурашливо улыбается, на Рема смотрит строго, взыскательно. Стиляги Салицин и Ромашов изнутри светятся, как будто им ордена на грудь повесили, на Рема посматривают снисходительно, куда ему до них, красивых и успешных!
Генерал собирался уходить, все улыбались, одна только Бурмистрова смотрела на него с явно выраженным сожалением. До слез не хотела с ним расставаться, расплачется, если он уйдет.
Но генерал уже пожал руку Марфину, поблагодарив его за отличную работу, обласкал своей милостью майора Иванисова, капитана Шипеева, Бурмистрову похвалил. Не обделил вниманием и оперативный состав – Храмова, Бабкова, Салицына, Ромашова. И Ветрякову руку пожал, и Вольникову. Дошла очередь и до Рема.
– Надеюсь, и ты не подведешь, лейтенант! – задорно улыбнулся и даже подмигнул генерал. Но, пожав руку, тихонько добавил: – Привет маме!
Как будто начальственной милостью Рем обязан был исключительно своим родственным связям.
Последнюю фразу генерал произнес тихо, но Салицын хохотнул громко. После того, как Игнатьев ушел.
– Маме привет!
– Салицын! – Марфин резко глянул на подчиненного.
– Хорош! – приструнил Салицына и Бабков.
– Удостоверение получил? – спросил Храмов.
– Ствол завтра обещают, – кивнул Рем.
– А зачем тебе ствол? – хихикнул Ромашов. – Еще поранишься!
– Да, зачем ствол? – глянув на него, спросил Бабков. – Рем киллера голыми руками скрутил!
– Мастера спорта по боксу, между прочим, – добавил Иванисов.
– У тебя когда в последний раз такое было? – с подковыркой спросила Бурмистрова. – Что-то вспомнить не могу.
Ромашов умылся, поджал губы, беспомощно глянув на такого же приунывшего Салицына.
– Посмотрим, как Титов с нами справится! – улыбнулся Храмов. – С тебя простава, лейтенант!
– Ксиву получил, – кивнул Бабков. – И вообще.
Что бы там ни говорил Игнатьев, а все знали, кто на ком стоял, когда за Чепиловым и Житниковым ходили. Причем дело двухгодичной давности раскрыли меньше чем за сутки.
– Мне бы тогда с рестораном договориться. – Рем выразительно глянул на Марфина.
– Здесь рядом дорого, на Ленинградском дешевле, – без всякой насмешки сказал начальник.
– Есть хороший вариант, записывай адрес, – сказал Бабков.
– Ну все, расходимся! – хлопнул в ладоши Марфин.
Разогнал подчиненных по рабочим местам, а Рема отправил в ресторан, адрес которого подсказал Бабков.
Простава – дело святое, но Рему этот вопрос поперек горла. В Пензе он мог накрыть на стол прямо в отделе, никто ничего бы не сказал, да и кафе там дешевле не в пример Москве, а здесь цены заоблачные. Да и коллектив, мягко говоря, избалованный, им все по премиум-классу подавай, недорогим кафе на окраине Москвы не отделаться. Денег у него не так уж и много, а до зарплаты еще далеко. Как бы не пришлось карточку мамы распечатывать. Пароль он, конечно, запомнил…
Машина стояла во дворе доме, где он снимал квартиру, Рем и не хотел ее брать, но Марфин дал понять, что рабочий день для него закончился, так почему бы не навестить родственников Бутова? Давно уже пора, а он все медлит.
Москву Рем знал слабо, но ресторан, спасибо навигатору, нашел быстро. Зашел, глянул, выдохнул – будь что будет – и сделал заказ на завтра. Администратор назвал примерную сумму, значительно превышающую его возможности. Значит, без карты мамы не обойтись. И снова возникло ощущение, будто он изменил Раисе. Пришлось успокаивать себя, уговаривать. Раиса не отваживала его от матери, напротив, даже пыталась их примирить. Возможно, даже встречалась с ней, когда приезжала в Москву. Мама это отрицала, но мог ли Рем ей верить? Возможно, мама из-за чего-то обиделась на Раису, а Матвей мог взяться за грязную работу, за дополнительную, разумеется, плату. Кстати говоря, Быкадоров работал у Заварова обычным водителем, служил когда-то в армии, умел стрелять, этим и привлек внимание босса.
Рем кивнул, соглашаясь с условиями, оставил задаток, уйти не успел, на выходе нос к носу столкнулся с Бабковым.
– Ты что, следишь за мной? – спросил Рем.
– Марфин отправил, ты здесь человек новый.
– Нормально все.
Рем подошел к своей машине, но Бабков не ушел, а подсел к нему.
– Вообще-то мне по делу надо, – сказал Рем.
– Ты не обижайся, мы ведь с Холодцовым давно уже вместе, не разлей вода. И вдруг ты с бугра… Твоя машина?
– Ну есть у меня блат, и что?
– Да уже ничего, я же вижу, ты свой, от сохи, в смысле землю пахал. В Пензе, да?
– И сохой пахал, – усмехнулся Рем. – И носом рыл.
– Рыло у тебя ничего, крепкое… Ну что, мир?
Бабков протянул руку, Рем пожал, на душе стало легче и светлей.
– С рестораном разобрался?
– Завтра будет поляна.
– В принципе, есть подешевле вариант.
– А-а! – Рем рассек ладонь воздух.
– Крутая у тебя тачка… – В голосе Бабкова послышались нотки зависти. – Ты сейчас куда?
– Искать то, не зная что.
– И туда, не зная куда?
– Да нет, адрес я знаю… Бутова Арина Павловна, проспект Вернадского. Мать убийцы. Моей жены.
Бабков приложил ко рту кулак, чтобы не охнуть вслух.
– Псих на жену напал. Четыре ножевых удара. Раиса в красном была, напомнила ему его жену.
– Маньяк?
– Начинающий. Первое убийство. До этого были только тяжкие телесные. И принудительное лечение.
– И сейчас вылечат, – зло усмехнулся Бабков.
– Да нет, уже вылечили. На сокамерников полез… Или как их там на принудительном называют?
– Психи.
– Они его и отоварили. Селезенку разбили, внутреннее кровотечение, сразу внимание не обратили, а потом уже поздно было.
– Ну ты же ни при чем?
– Увы.
– А к матери зачем едешь?
– Да разобраться хочу, может, кто-то натравил Бутова на Раису.
– Психа натравили?
– Раису на Садовнической набережной убили, а Бутов на проспекте Вернадского проживал, далековато, не находишь? Что он в Замоскворечье делал? Почему там мстил?
– Ну, так может, жена оттуда… Замоскворечье, говоришь? Псих, женщину… А ведь я слышал, у меня друг там служит… Капитан Эдик Завьялов. Это не ты, случайно, с кулаками на него набросился?
– Завьялов, – кивнул Рем.
– А ты думаешь, что психа наняли?
– Поэтому и перевелся, вдруг заказчик существует.
– Ну так у Эдика можно спросить… Говоришь, на завтра поляну заказал?
– На завтра.
– Ну так давай Эдика позовем, он парень компанейский. Пообщаетесь, я устрою.
– Буду тебе признателен, – улыбнулся Рем.
Все-таки не зря он посвятил Бабкова в свое сокровенное – содействие Завьялова точно лишним не будет. Капитан, кстати, должен знать, как погиб Бутов, акт судебно-медицинского исследования трупа может показать, вдруг там не только селезенку отбили.
– А с матерью психа о чем хотел поговорить?
– Вдруг она что-то знает.
– Здравствуйте, ваш сын убил мою жену, а не хотите ли вы об этом поговорить?
– Ну да, ситуация скользкая, я поэтому и ждал, когда удостоверение будет. С удостоверением проще.
– А в удостоверении чья фамилия? Жена у тебя тоже Титова?
– А-а… Да нет, мы так и не расписались. Жили давно, а не расписывались, Раиса не хотела…
– Может, ты не хотел?.. Извини, но я с тобой сейчас как доктор говорю…
– Я хотел. Она тянула. Разница в возрасте у нас большая. Мне двадцать семь, ей тридцать семь, это ее напрягало…
– И что ты хочешь узнать от матери этого Бутова? Кто приходил и нацеливал сына на твою жену?
– А вдруг она что-то знает.
– Представляю, как это все будет выглядеть… Это если пойдешь ты. Может, давай я с ней поговорю?
…К дому на проспекте Вернадского подъехали уже в темноте. Дверь открыла женщина с глазами древней старухи. Седые волосы, морщины на лбу, сгорбленная спина, пуховый платок на плечах. А ведь Марине Сергеевне всего лишь пятьдесят три года. Глядя на нее, Рем пожалел, что пришел. Даже присутствие Бабкова не притупило внезапное чувство вины.
– Марина Сергеевна, нас интересует вопрос реабилитации вашего сына, – сказал Бабков. – Есть мнение, что вашим Тимофеем манипулировали. Мы изучили клиническую картину его болезни, сам бы он не додумался ударить ножом живого человека. Он мог сделать это под воздействием гипноза, например. Или…
– Тимофей проходил курс гипнотерапии, – кивнула женщина.
– Где проходил?
– В спецбольнице, доктор Фокин Станислав Борисович. Он вводил Тимофея в состояние искусственного сна, корректировал сознание.
Рем нахмурился, слушая женщину. Корректировать сознание можно в разную сторону, Бутова ввели в негативную. Возможно, хотели как лучше, а если это осознанный шаг – с целью превратить человека в послушного исполнителя чужой воли? Законченный псих – идеальная «торпеда», никто даже разбираться не станет в побудительных мотивах.
– А что он за человек, этот Фокин Станислав Борисович? – спросил Бабков.
– Я с ним практически не общалась, это уже закрытое учреждение, так, видела пару раз. Приятной внешности мужчина с неприятным характером, он со мной даже разговаривать не стал.