– Лейтенант Бурмистрова заместитель, – проговорил Марфин, размышляя на ходу. – Оперативное обеспечение капитан Бабков…
Марфин вонзил взгляд в Салицына, как будто собирался включить его в группу. Но при этом скользнул взглядом по Рему, как будто хотел увидеть его поднятую руку. Но лейтенант Титов с отсутствующим видом смотрел куда-то в окно. Мысленно он уже прощался с мажор-отделом. Капитан Завьялов не дурак, он не откажется здесь работать, тот же Холодцов не пожалел, на повышение в главк ушел. А Бурмистрова? Молодая, интересная, незамужняя, а главное, чья дочь. Бабков, похоже, положил на нее глаз.
– Титов, ау, ты где? – Марфин не упустил момент зацепить Рема.
– Здесь.
– Не вижу!.. Салицын, поступаешь в распоряжение майора Иванисова.
– Так точно! – как-то не очень обрадовался старлей.
– А Титов поступает в распоряжение…
Марфин усиленно смотрел на Салицина, как будто его собирался назначить старшим оперативной группы.
– Титов поступает в распоряжение Бабкова… Итак, Иванисов, Бурмистрова, Бабков, Салицын и Титов. Работать начинаете вчера! Иванисов, доклад по существу каждые два часа!
– Так уже рабочий день закончился! – Салицин с кислым видом глянул на свой «Ролекс».
Ромашов тихонько толкнул его в плечо. Действительно, чего возникать, когда ничего страшного не произошло? Сейчас Иванисов соберет группу, поставит задачи, доложит Марфину, на этом все и закончится.
Группу Иванисов собрал в кабинете, который с недавних пор занимала Бурмистрова.
– Начнем? – скорее в шутку, чем всерьез спросил майор, хлопнув ладонью по пирамиде из папок.
– А кто у нас бумажный червь? – усмехнулся Бабков, давая понять, что нет желания зарываться в эти дебри из папок.
Тем более что суть уже прояснили.
– Ну да, волка ноги кормят, – сказала Бурмистрова, смерив опера кислым взглядом.
– Волк быстрый, жаль, сомневаешься.
– Ну давай, вой! На луну… Вышел месяц из тумана…
– Вынул ножик… В смысле молоток… Сначала молоток, потом трофейные стволы. Нарезы под глушителем сам делал, а дело это непростое, – вслух размышлял Бабков. – Если станка нет…
– Значит, был станок, – подхватил Иванисов.
– Или в гараже, или на производстве…
– Может, преступник работал на оружейном заводе… – нехотя включился в разговор Салицин. – Или даже работает.
– На оружейных заводах делают внутреннюю резьбу, но не внешнюю. Внешнюю на любом фрезерном станке можно сделать, – сказал Бобков. – На любом заводе. Или в домашней мастерской.
– На кустарном станке, – предположил Иванисов. – Кустарный станок, кустарная нарезка, кустарный глушитель.
– И убийца – кустарь-одиночка, – кивнул Салицын и ухарски глянул на Рема. – Титов, чего молчишь? Голова не варит?
– Утро вечера мудреней.
Рем ничуть не сомневался, что следствие уже отрабатывало след преступника, вплоть до сложной технической экспертизы. И станок искали, каким делались нарезы. Вряд ли на этой поляне остались белые пятна, хотя кто его знает.
– Товарищ майор, заметьте, не я это сказал! – развеселился мажор.
– Мы имеем дело с самым настоящим маньяком! – вдруг сказала Бурмистрова и сжала руку в кулак, будто собиралась ударить по столу.
– Титов – маньяк?! – засмеялся Салицын.
– Леня, может, хватит? – поморщилась девушка. – Дело серьезное, семь убийств, серийный убийца. Зацикленный на оружии. Отбирает пистолет у предыдущей жертвы, чтобы застрелить следующую.
– Первую жертву маньяк убил холодным оружием, – кивнул Бабков. – Далее огнестрелы. До возвращения в батальон связи. Где произошло первое убийство. Круг замкнулся.
– Да, кстати, у меня тоже такая мысль возникла! – поторопился вставить слово Салицын. – Круг замкнулся, и полтора года ни одного убийства.
– Да, но остался еще один пистолет, – покачал головой Иванисов. – При совершении последнего преступления убийца добыл сразу два пистолета. Один ствол он уже использовал, второй на руках.
– Интересно, нарезы на глушитель сделал? – спросил Бабков.
– Кстати, насчет глушителя. Я так поняла, преступник все время одним глушителем пользовался. Или я что-то упустила?
– А ты поди-ка попляши! – Иванисов снова положил руку на стопку дел.
Все никак не мог решиться открыть хотя бы верхнюю папку. Да и Рем смотрел на эти залежи документов с внутренним содроганием. Это ж сколько макулатуры придется просмотреть, чтобы добраться до истины.
– Прогореть мог глушитель, – сказал Бабков. – Следующий выстрел может не удержать.
– И мы его услышим! – осклабился Салицин.
Рем кивнул, глядя на него. Весело ему, но так мажор не одинок в своем желании не работать. Во-первых, время уже половина восьмого, за окном давно стемнело. А во-вторых, за шесть лет это дело так и не сдвинулось с места, неужели несколько дней оно не подождет. Марфину срочность нужна, ну так пусть он и впрягается, личным примером показывает, как надо быстро работать.
– Так, хватит зубоскалить! – поморщился Иванисов. – Думать надо, что дальше делать.
– Я вот думаю, может, преступник ждет, когда мы успокоимся. И по второму кругу начнет действовать. Первый шаг он уже сделал. – Бабков в раздумье водил пальцами по щеке. – Отдельный батальон связи он уже зацепил. Следующий на очереди… что там, старшина патрульно-постовой службы?
– Проспект Мира, – заглянув в пояснительную записку, подсказал Иванисов.
– Так нам что, засаду на проспекте Мира ставить? – засмеялся Салицын.
– А почему бы и нет? – хмыкнул Бабков. – Заказываем Церетели сделать из тебя памятник, ставим тебя на высокий постамент, стоишь, смотришь…
– Можно в сортир? А то смешно, сил нет!
– А если преступник просто живет в том районе, где располагается батальон связи? – вдруг спросила Бурмистрова.
В кабинете установилась звенящая тишина. Рем с интересом глянул на нее. Бабков говорил пустое, Салицын и вовсе молол чушь, а вот за предположение Ольги реально можно зацепиться. Только вот как преступника отработать? Населенный пункт окрест воинской части – это всего лишь стог сена, в котором еще нужно найти иголку.
– И что это нам дает? – крепко задумался Иванисов.
– Ну хоть что-то, на безрыбье и рак рыба, – пожала плечами Бурмистрова.
– Титов, а ты что молчишь? Голову включай! – поморщился Иванисов.
– А-а, была не была!
Рем отчаянно махнул рукой и схватил одну папку, затем вторую, остановился на третьей с материалами по убийству капитана Туранова. Кажется, в этом деле фигурировал свидетель, надо бы ознакомиться с его показаниями.
– И что это значит? – спросил Иванисов.
– Не знаю, – пожал плечами Рем.
– Имитация кипучей деятельности! – фыркнул Салицын.
– Ну почему же? Я теперь не успокоюсь, пока не разгребу этот архив, – с самым серьезным видом сказал Рем.
– Вместе разгребать будем, – решился Иванисов.
Его хватило на полтора часа, Бабкова на два, он ушел провожать Бурмистрову и назад не вернулся. Салицын исчез практически сразу, под благовидным предлогом, разумеется.
Рем держался дольше всех, в три часа ночи закрыл дела в сейф, опечатал кабинет и отправился домой. В половине девятого утра с появлением Вольникова сделал запрос на двух свидетелей по делу, установил их местоположение, оба проживали в Московском регионе. И с одним Рем смог связаться по телефону, и с другим.
Он заканчивал разговаривать со вторым свидетелем, когда его позвали на совещание к Марфину.
– Титов, где ты ходишь? – недовольно спросил полковник.
– Да дела изучал.
– Изучил?
– Там неделя нужна.
– Нет у тебя недели!.. У тебя есть только сегодня!
– Так нельзя же с наскока, на шармачка!
– А не надо с наскока! Системный подход, планомерная работа… Что еще там? – Марфин щелкнул пальцами, глянув на Бурмистрову.
– Тщательное исследование признаков серийности убийств, – подсказала та.
– Да, и тщательный анализ поведения преступника! – Марфин зачем-то грозно нахмурил брови.
– Понял, обязательно займусь. Под руководством майора юстиции Иванисова. И товарища капитана Бабкова.
– Меня забыл! – оскалился Салицын.
Рем сделал вид, что не заметил его выпада. А после совещания отправился в спецбольницу, где до своей смерти проходил лечение Бутов. И даже смог пробиться к доктору Фокину через мрачную атмосферу стационара и гулкие коридоры с высокими потолками, под сводами которого беззвучно хохотали пока еще живые души пациентов.
Доктор Фокин торопливо стучал по клавиатуре ноутбука, при этом глядя на экран смартфона. Крупная голова, блестящая, будто надраенная лысина в обрамлении крепких волос, глубокая морщина мудрости на лбу, нос картошкой, толстые губы, обвисший подбородок. Халат чистый, наглаженный, но в нем он больше напоминал грузчика из мясного цеха, чем врача.
Фокин заметил Рема, но взгляд от экрана оторвал с трудом и еще какое-то время задумчиво смотрел на посетителя. Поднялся из-за стола, подошел к Рему и, ничего не спрашивая, повел молоточком перед глазами. Взгляд глубокий, въедливый.
– Лейтенант полиции Титов!
Фокин не мог не знать об убийстве Раисы, но фамилия Рема ему ни о чем не говорила. И удостоверение сотрудника полиции не остановило.
– Да вы говорите, говорите, – кивал он, продолжая изучать Рема. – Зачем пришли? Что вас беспокоит?
– Нераскрытое уголовное дело беспокоит. А со здоровьем все в порядке.
– Не скажите, молодой человек, не скажите… Ночью сегодня плохо спали?
– Мало. Работы много.
– У вас развитая сила воли, умеете сдерживать нервные порывы. С психологом работали?
– Жена умела в чувство приводить.
– Умела? – Фокин повернулся к Рему спиной.
– Нет жены, погибла.
– Да, я заметил, депрессивное расстройство личности, вы, конечно, пытаетесь справиться с собой… Но жены вам не хватает… Жена была старше вас?
– Откуда вы знаете?
– Думаю, вступительную часть на этом можно закончить.
Фокин сел за стол и посмотрел на Рема.