– Значит, договорились? – спросил Бабков.
– В шестнадцать ноль-ноль буду! – заверил капитана доктор.
Бабков ушел, увлекая за собой Рема. И уже в машине вспомнил, что не оставил визитку. И даже адрес не назвал. А Фокин не спросил.
– И как же он нас завтра найдет?
– Можно позвонить, сказать… – пожал плечами Рем. – Но думаю, он сам знает адрес.
Рем уже официально оформился на новом месте, когда его занесло в психдиспансер. Наверняка доктор успел навести о нем справки к моменту второго визита, а доступ к базам МВД у него, скорее всего, имелся. Кто такой Рем, узнал, как характеризуется по службе, где, по какому адресу сейчас работает. И что, возможно, хочет привлечь его по делу об убийстве Раисы.
А действительно, Рем подозревал в желании убить маму кого угодно: Казначеева, братьев Белевских, даже на Лунева косо посматривал, а к Фокину лицом так и не повернулся. Ну да, у него нет пересечений с ней интересов, ни личных, ни профессиональных. Рем и не вспомнил бы о Фокине, не появись сегодня Бабков.
Рем позвонил Фокину, извинился, назвал адрес. Доктор откликнулся не сразу, думал, что сказать. Можно сказать, что адрес ему известен, но тогда последуют вопросы. Фокин ничего не сказал, сухо поблагодарил Рема и положил трубку.
– Ты, вообще, собираешься возвращаться? – спросил Бабков, выдернув Рема из раздумий.
– Куда? – не совсем понял он.
– На службу.
– Так я и так на службе. Охраняю потерпевшую по делу о покушении на убийство. Тем более что дело это могут передать нам. Как нераскрытое, – невесело усмехнулся Рем.
– Все так серьезно?
– Глухо пока. Но время работает.
– Против кого?
– Время покажет, на кого оно работает.
Рем не стал заставлять товарища делать крюк, отправил его в отдел, а домой вернулся на такси.
На дворе стемнело, зажглись фонари, охрана по местам, мама сидела в зале в своем любимом кресле, в одной руке блюдечко, в другой – чашка кофе, вид совершенно здоровой женщины.
– Мне завтра нужно в офис, – сказала она.
– Не вопрос, – кивнул Рем. – Организуем.
– Что там твой друг, на службу зовет?
– Ты моя служба. Пока не обеспечим безопасность. А где наш медперсонал? – спросил Рем.
– Дался тебе этот персонал! – Мама косо глянула на него.
– Вдруг он бомбу под дом закладывает?
– Главное, чтобы в постель не заложили… – фыркнула мама. – Завтра все.
– Что все?
– Закончилось мое лечение, всем спасибо, все свободны! Это я про персонал. Ты остаешься!
– Да я-то остаюсь, – в раздумье проговорил он.
Ничего страшного не произойдет, если Виктория Витальевна завтра уедет. Свет клином на ней не сошелся. Не будет ее, появится другая женщина, с которой захочется отвлечься от насущных дел. А ему нужно отвлечься, он же живой мужчина, а не бездушное бревно. Чисто физиологическая потребность, Раиса его поймет и не осудит.
Мама смотрела на Рема и хмурила брови так, как будто понимала, о чем он думает.
– Ты должен остаться, – сказала она. – И начать новую жизнь.
– Это как?
– Не хочешь увольняться со службы, не надо. Но ты должен осознать, чей ты сын…
– Сын богатой женщины?
– Сын владелицы бизнеса, который когда-нибудь станет твоим… Ты должен свыкнуться с этой мыслью.
– Это не так уж и трудно, – усмехнулся Рем.
– Слава богу, созрел!
– Дозреваю.
Он действительно входил во вкус новой для себя жизни. У мамы не просто дом, а самая настоящая усадьба. С крытым бассейном. И прямым выходом на Москва-реку. Вода скоро встанет, можно будет ходить на реку, сверлить лед и ловить рыбу. Да и в бассейне купаться одно удовольствие.
– Жениться тебе нужно. Чтобы скорее дозрел.
– И у тебя есть достойная для меня пара? – не без сарказма спросил он.
– Есть!.. Но пока не будем об этом, – осторожно сказала мама.
– Не будем. Потому что до этой пары нужно дожить… Мне нужно знать, когда, на чем и куда ты собираешься ехать, – самым серьезным тоном сказал он.
К намеченному выезду Рем отнесся со всей серьезностью. Назначил наряд сил, вызвал недостающих людей в свиту, проверил машину, вдруг бомба в ней или «жучок». И водителя подготовил, не без этого. Опять же, определился с путем следования, проложил основной и запасной маршруты. Не забывал он и об охране дома, в дальнем секторе обзора вышла из строя камера, и он еще долго разбирался, случайность это или злонамеренность.
Мама уже спала, когда он наконец-то вернулся в свою комнату, принял душ, надел легкий спортивный костюм, который заменял ему пижаму. Это на всякий случай, чтобы не метаться по комнате в поисках одежды.
Он уже засыпал, когда открылась дверь и в комнату вошла женщина. Такого же роста и такой комплекции, как Виктория Витальевна. Он протянул руку, чтобы зажечь светильник над головой, но услышал ее шепот:
– Не надо!
Женщина шла к нему, на ходу снимая халат, под которым белела отнюдь не длинная комбинация. Шла нетвердой походкой, слегка покачивая бедрами, даже издалека от нее приятно пахло шампунем и коньяком. Шла и смущенно улыбалась в напряженном ожидании. Вдруг она неправильно расшифровала взгляды, которые посылал ей Рем. Вдруг он пошлет ее к черту, а она не какая-то там дешевая шлюха, а врач, причем с кандидатской степенью.
– Надо!
Рем быстро, но плавно поднялся. Он всего лишь взял Викторию за руку, а она мышкой юркнула к нему в объятия. Одной рукой он держал ее за талию, другой с жадностью мял грудь, уже не упругую, но все еще волнительно приятную на ощупь. Твердый сосок будто пульсировал под пальцами.
– Я такая пьяная! – будто оправдываясь, шепнула она.
Рем не сказал ничего, он уложил женщину на спину. Они с вожделением смотрели друг другу в глаза, пока он снимал брюки, она раздвинула ноги, согнув их в коленях. И принимая его в себя, шумно задышала. А потом послушно легла на живот и плотно сдвинула ноги, ощущая в себе всю мощь истосковавшегося по женщине мужчине.
…А когда все закончилось, Виктория хотела уйти, но Рем ее удержал, уложил в постель. Она же не проститутка, чтобы уходить посреди ночи, и он не какой-то кобель, чтобы гнать от себя оплодотворенную сучку. Чувства у него, а не только один скотский инстинкт. Слабоватые для планов на будущее, но все-таки чувства.
– А мы завтра заканчиваем, – шепотом сказала она.
– Тем более останься.
Он не хотел, чтобы Виктория уходила, ему надоело спать одному в холодной постели. Может, мама и права, жениться ему нужно. Нет, не сейчас, после Раисы должно пройти время, минимум год, но жениться нужно. И новая жизнь вовсе не такая страшная, как он хотел себя в том убедить.
– Ты такой милый.
Виктория расслабилась в его объятиях, заворочалась в поисках удобной для сна позы.
– Когда сплю, – засыпая, кивнул он…
Утром, открыв глаза, Рем увидел Викторию; в сером предутреннем свете она сидела на краю кровати. Худенькие плечи, красивая спина, тонкая талия, плавная линия, переходящая на бедра, женщиной можно было залюбоваться.
А Виктория любовалась Раисой, фотографию которой держала в руках. Рем зашевелился, подползая к ней поближе.
– Кто это? – спросила она.
– Жена моя.
– На Раиску похожа.
– Она и есть Раиса! – Рем сначала поднялся, затем сел рядом с Викторией и обнял ее за плечи.
– Валерьева Раиса.
– Валерьева… Ты ее знаешь?
– В Сеченовке вместе учились, в одной группе.
Рем кашлянул в кулак, выразив этим и удивление, и разочарование. Он же проверял Викторию, мог бы и поглубже копнуть, просмотреть списки однокурсников в институте, в котором она училась. А ведь Раиса действительно оканчивала Сеченовский университет. И уже из Москвы вернулась в родную Пензу.
Странно, но Рем как-то не связывал ее московское прошлое с убийством в настоящем. Так, проскальзывали мысли.
– Что-то не так? – забеспокоилась Виктория.
Только сейчас до нее вдруг дошло, что рядом с Ремом она сидит совершенно обнаженная. И это при живом-то муже.
Она резко поднялась, смахнула со спинки стула халат, встала у Рема за спиной, чтобы одеться. Он повернул к ней голову.
– Отвернись! – потребовала она.
Он послушно кивнул, но продолжал посматривать на нее – через зеркало в шкафу. Как и всякий мент, он не верил в совпадения. Или Виктория знак судьбы, или она с каким-то заданием проникла в дом.
Она запахивала халат, когда под Ремом будто пружина какая-то разжалась. Натянув штаны, он открыл дверь в коридор.
– Будь здесь!
Он бегом поднялся на второй этаж, ворвался в спальню мамы, этим разбудив ее.
– Что такое? – сонно, поднимая над собой одеяло, спросила она.
– Ничего, приснилось.
Мама жива и даже в полном здравии, просто спать очень хочет. Ложная тревога.
Рем вернулся в свою комнату, Виктория стояла у окна и смотрела на него, поджав губы.
– Забудь, ничего не было, – сказала она.
– Чего не было? Ты не училась вместе с Раисой?
– Училась.
– Сначала убили Раису, через три месяца покушение на маму, возможно, это звенья одной цепи.
– Раису убили?! – ахнула Виктория.
– И после всего этого ты оказываешься здесь, лечишь мою маму.
Рем смотрел женщине в глаза. Похоже, она не знала, что произошло с Раисой. Неужели она здесь по случайному стечению обстоятельств?
– Я не знала, что Раису убили! – мотнула головой Юрчинова.
– Здесь, в Москве, убили. Приехала из Пензы, а ее зарезали. Ножом. Какой-то псих.
– Я не знала.
– Вдруг это как-то связано с ее прошлым. Здесь, в Москве.
– С прошлым? Даже не знаю… – пожала плечами Виктория.
– Может, Раиса знала о ком-то что-то такое очень нехорошее?
– Да нет, нормально все было.
– Может, старая любовь, – со скрипом выдавил Рем.
– А убил ее какой-то псих?
– Бутов Тимофей. После принудительного лечения.
– На принудительном лечении Стас Фокин работает.
– Кто?! – Рем не мог поверить своим ушам.
– Он на два курса старше учился, ухаживал за Раисой.