Когда я спустилась в подвал, меня заметил Головин, который вышел из здания, чтобы поехать на вокзал. Он пошел за мной и обнаружил меня выходящий из сарая с банкой рицина. Увидев в моих руках банку с белым порошком, Головин обо всем догадался, схватил меня и назвал убийцей. Я пыталась вырваться, попятилась назад и снова очутилась в сарае. Когда мы оказались внутри, одна из подгнивших ступенек под Головиным проломилась. Он скатился вниз и застыл. Я спустилась и, пощупав пульс, поняла, что он мертв.
Я поднялась наверх и запаниковала.
Немного успокоившись, я решила отложить покушение на Марианну и не придумала ничего лучше, как перепрятать яд. Я отправилась к стенам кремля, совершенно не подозревая, что меня преследуют.
Добравшись до места, я поднялась на стену, нашла нишу в стене и засунула туда банку с рицином. Именно тут я увидела Быкова, который все это время шел за мной. Быков был пьян, в руках он держал бутылку вина и то и дело прикладывался к ней. Его намерения можно было понять без слов. Он и до этого пытался довольно грубо ухаживать за мной, а тут, под действием вина, он совсем обнаглел. Он попытался обнять меня, но я отскочила к стене. Я чуть было не упала вниз, но Быков меня поддержал.
Я изобразила испуг и сказала, что ужасно боюсь высоты. Он посмеялся и стал на самый край. Я решила, что должна этим воспользоваться. Я сделала вид, что меня больше не тяготят его навязчивые ласки, и попросила выпить. Когда он сунул мне в руку бутылку, я разбила ее о стену и вонзила осколок в его шею. Когда Быков свалился вниз, я собрала оставшиеся наверху осколки, стерла с них свои отпечатки носовым платком и бросила вниз.
Меня буквально трясло, но смерть этого мерзавца как будто придала мне силы. Я решила, что не стоит откладывать задуманное и пора расправиться с Марианной немедленно. Это было как наваждение, но именно оно придавало мне силы.
Вернувшись в общежитие, я зашла в свою комнату, взяла приготовленную мной «предсмертную записку» и все остальные письма Марианны. Постучавшись к ней, я снова нарвалась на грубый прием.
Марианна велела мне убираться, однако когда я показала своей будущей жертве пачку конвертов, на каждом из которых была марка с портретом Кутузова, моя «соперница» тут же сама затащила меня к себе. Я стала уверять Жилину, что Качинский был подлецом, что он смеялся над ней и наверняка поступил бы со мной так же, как и с ней. Узнав о том, что Качинский отдал ее откровенные письма «новой любовнице», Марианна пришла в ярость.
Потом ее ярость сменилась истерикой. Марианна села на стул и стала перебирать письма. Она была так увлечена, что совсем забыла, что в комнате она не одна. Я зашла к ней за спину и, насыпав на платок ядовитый порошок, прижала его к лицу своей жертвы. Мне пришлось применить всю свою силу, чтобы осуществить задуманное. Больше минуты она дергалась в судорогах, и какое-то время мне казалось, что она вырвется из моих рук, но все обошлось. Марианна утихла, а я упала на пол без чувств. Когда я пришла в себя, дело было сделало. Я насыпала рицин в стакан, залила его водой и поставила на стол. Там же я оставила и баночку с остатками яда. После этого мне оставалось только положить перед Марианной заранее подготовленную записку и убраться восвояси.
На следующий день я пошла в город и купила амбарный замок, чтобы запереть сарай и не допустить, чтобы кто-нибудь раньше времени случайно обнаружил тело Головина. Тут, в кустах, я нашла кисет Черноусова. Я знала, чей это кисет, и бросила его в подвал рядом с телом Головина.
Позже мне стало известно, что Черноусов хранил в своем кисете какие-то секретные сведения, которые собирался передать за рубеж. Когда Черноусов увидел, что комнаты обыскивают, он успел избавиться от кисета и бросил его в кусты.
Когда я поняла, что милиция не поверила в то, что Марианна покончила с собой, я решила, что на роль убийцы Качинского мог бы подойти Черноусов.
Случайно подслушав разговор Зотова и Дорохова и увидев, как эти двое видели выходящего из подъезда Черноусова, я бросила ключи от купленного мной замка на лестницу. Как я и предполагала, Зотов нашел в подъезде ключи и решил, что обронить их мог только Черноусов, который перед этим вышел из подъезда. Так оно и случилось…
В завершение вышеизложенного сообщаю, что не сожалею о содеянном и готова понести заслуженное наказание за совершенные мною преступления.
Эпилог
г. Псков, привокзальная площадь,
август 1950-го…
На площади толпился народ, но Игорек чувствовал себя так, как чувствовал себя герой известного романа Даниэля Дефо на своем необитаемым острове. Его стажировка закончилась, и теперь его ждал город Горький с его неподражаемой «Стрелкой», Волгой и Окой и еще одним кремлем, за стенами которого когда-то тоже собирались ратники, также сумевшие сломить хребет могучему польскому воинству.
Он озирался по сторонам, нервно поглядывал на часы и слушал, как гнусавый женский голос сообщает о том, что скоро начнется посадка на поезд до Москвы.
К площади подъехала очередная машина с «шашечками». Из нее вышел Веня в сопровождении миловидной девушки в сиреневом платье, крепыша с круглым пивным животиком и еще одной девушки в цветастом сарафане и с зонтиком в руке. Игорек вздохнул с облегчением.
Забавная четверка подошла к Комарику. Веня пожал ему руку и обнял.
– Успели! Ты уж извини, что так поздно! Сам знаешь, как эти дамочки собираются!
Игорек пожал плечами и честно признался:
– Вообще-то не знаю…
Веня рассмеялся:
– Какие твои годы!
Спутница Вени тут же на него набросилась:
– А тебе больше заняться нечем, кроме как меня перед своими друзьями стыдить! Можно подумать, я тебя меньше жду.
– Ты меня только с работы ждешь, – попытался отбиться Веня.
– И что?
Веня примирительно обнял девушку за плечи, та осторожно дернулась. Веня прыснул в кулак и пояснил:
– Игорек, знакомься: это Катя, моя драгоценная супруга.
– Катя, – девушка протянула Игорьку руку, которую он тут же пожал. – Так, значит, вы и есть тот самый знаменитый Комарик.
Игорек почувствовал, как зарделись его щеки.
– Не такой уж и знаменитый! Если бы не ваш муж и не товарищ Зверев, я бы ничего не сделал.
– Полно вам скромничать! Со Зверевым мы уже говорили на этот счет! Слышали бы вы, как он вас нахваливал!
Игорек почувствовал, что щеки краснеют еще сильнее.
Катя продолжала:
– А вы, кстати, знаете, что в момент отравления Качинского именно я оказывала ему первую помощь и диагностировала отравление?
– Тем не менее наш режиссер не выжил, – снова прыснул в кулак Веня.
– Что? – взвизгнула Катя. – Ты что хочешь этим сказать?
Видя, что назревает скандал, Игорек тут же вмешался:
– Екатерина, а почему вы не представите ваших друзей?
Катя поправила прическу и указала на крепыша:
– Это Митя Резванов, Венин друг. Он фокусник, но, помимо всего прочего, тоже зарекомендовал себя как опытный сыщик. Благодаря его решительным действиям мой дружок и его коллеги накрыли целый преступный синдикат. Его жена Зинуля, – Катя указала на девушку в сарафане, – моя лучшая подруга, она тоже присутствовала при тех печальных событиях на площадке.
Игорек по очереди пожал руки Зинуле и Мите. Переведя взгляд на Веню, он заметил, что тот улыбается и смотрит куда-то вдаль. Комарик обернулся и увидел идущего по площади Зверева.
Майор, как обычно, шел не спеша, при этом загадочно держал руки за спиной.
– Сколько еще до поезда? – поинтересовался Зверев, подойдя к компании.
– Отправка через десять минут, так что нужно поспешить! – отрапортовал Игорек, отметив про себя, что больше не чувствует себя Робинзоном.
– Тогда простимся здесь, а ты поспеши, – сказал Зверев и вынул из-за спины модель парусника, который Игорек недавно продал на барахолке.
Тот не поверил своим глазам.
– Да как же это! Откуда вы узнали?
Зверев, явно довольный произведенным эффектом, хмыкнул:
– На днях я зашел к Игорьку домой, но не застал его дома. Хотел уйти, но меня задержал отец. Он и рассказал мне, откуда наш герой взял деньги на поездку в Москву. После этого мне оставалось только подключить своих информаторов и порасспрашивать местных жуликов, торгашей и барыг… Я нашел того, кто купил парусник, и вернул модель ее законному владельцу.
– Здорово! А можно посмотреть? – разом воскликнули Катя и Зинуля.
Игорек передал им модель, а Зверев тут же напомнил:
– Поезд скоро уходит, так что поспешите!
Игорек вошел в вагон, положил вновь обретенный парусник на верхнюю полку и тут же прильнул к окну. Поезд тронулся. Провожавшая его компания дружно махала руками, один только Зверев был сдержан. Но даже из глубины покидавшего перрон вагона Игорек прекрасно видел, как дергается правая щека легендарного майора.