— Поступило также заключение эксперта по текстилю, исследовавшего кусочек ткани, висевший на заборе, — докладывал дальше Деметер. — На основании этого заключения мы составили предположительную версию происхождения этой ткани. Клок вырван из отворота пиджака, принадлежащего Яношу Колечанскому-младшему. Отворот имеет ширину около пяти сантиметров. Эксперт по текстилю определил, что материал пиджака и найденного клочка идентичны и по размерам клочок полностью соответствует дырке, обнаруженной нами на пиджаке. Каким образом преступник мог вырвать этот клочок? По нашему мнению, он сначала продырявил пиджак, воткнув в отворот карандаш. Причем сделал он это с внутренней стороны отворота, чтобы дырка не сразу бросилась в глаза. Потом складным ножом из хромированной стали, именно ножом, а не ножницами, он вырезал из ткани отворота треугольник. И в удобное для него время повесил вырезанный клочок материи на шип колючей проволоки, покрытой цинком. Я подчеркиваю: повесил. Это подтверждает и тот факт, что дырка посередине клочка очень аккуратная, кругленькая. Если бы этот клочок был вырван случайно, он в результате физического усилия обязательно изменил бы свою форму, а не был бы таким аккуратно вырезанным.
— Значит, мы можем признать, что подозревали Колечанского-младшего безосновательно? — уточнил Геленчер.
— Совершенно верно, — подтвердил Деметер.
— Преступник — изобретательный человек. И он наперед предугадал многие из наших следственных версий. Однако я уверен, что он тем не менее предвидел заранее не все и потому неизбежно оставил после себя какие-то следы. Просто мы этих следов пока еще не обнаружили…
— Или считаем, что не обнаружили их, — заметил Зеленка негромко.
— Когда вы в последний раз были в доме убитого? Или хотя бы на участке его дома? В саду?
— В 1948 году, когда возвратился из плена. Тогда я дважды заходил к брату.
— Следовательно, вы утверждаете, что в самое недавнее время вы не были ни в его доме, ни на участке? — Геленчер достал из шкафа ботинок. — Скажите, а это ваш ботинок?
Колечанский бросил на ботинок быстрый взгляд.
— Мой.
— Осмотрите его повнимательней, — Геленчер протянул ботинок его владельцу. — На подошве видны два свежих пореза. В каблуке торчит согнутый гвоздь с широкой шляпкой. — Узнаете?
— Как же не узнать. Сам забивал. Каблук вдруг начал отставать от подошвы.
— А теперь взгляните вот на этот снимок следа, оставленного ботинком на почве. Снимок сделан 22 апреля в саду возле дома Леринца Колечанского…
Янош Колечанский явно обеспокоенно и в то же время очень внимательно изучил фотографию, после чего молча возвратил ее.
— Осмотрите и гипсовый слепок со следа, который мы сделали в тот же день в присутствии понятых. След был обнаружен в саду убитого.
— Но это невозможно! Я же не ходил там! — возразил Колечанский.
— То есть, несмотря на предъявленные вам уликовые материалы, вы продолжаете утверждать, что в недавнем прошлом вы на приусадебном участке убитого не появлялись?
— Решительно заявляю об этом.
— И следовательно, вы утверждаете, что ни 22 апреля, ни до того в саду возле дома вашего брата вы не были?
— Ну да! — воскликнул Колечанский с явным облегчением. — Могу одно сказать, если бы я преднамеренно выпалил этой пулей из ружья, то нашли бы вы ее не под книжным шкафом, а в голове моего братца. Я, между прочим, на войне снайпером служил. Да и после войны стрелять не разучился. Могу, если пожелаете, продемонстрировать…
— Где вы обычно храните свое ружье? — спросил Геленчер.
— У себя на квартире. В шкафу. Патроны, те в ящике письменного стола. Ящик закрываю на ключ. Ключ всегда держу при себе.
— И сейчас тоже?
Колечанский достал из кармана ключ.
— Кто, кроме вас, мог иметь доступ к вашему ружью и патронам? И когда?
— К патронам — никто. А к шкафу, где хранится ружье, — все члены семьи в любое время.
— А посторонние?
— Маловероятно.
— Ну а если бы кто-нибудь на какое-то время вынес ружье из вашего дома, вы бы заметили?
— Не знаю. Последний раз я ездил на охоту в феврале. После охоты я почистил ружье и больше в руки не брал.
— Давайте вернемся к вопросу о ваших охотничьих ботинках. Кто мог иметь к ним доступ?
— Любой, кто искал что-нибудь в шкафу. Они лежат там вместе с ружьем.
— Когда вы надевали ботинки в последний раз?
Колечанский задумался.
— В воскресенье 16 апреля. Мы ходили по грибы в лес «Большое болото».
— Что за почва там? Попадались, например, участки сырые, болотистые?
— Конечно. Но я, признаться, на почву внимания как-то не обращал. Грибы ведь искали!
— Ну и все-таки на болото забредали?
— Не исключено.
— А после этого выхода за грибами вы свои ботинки не надевали? Например, для работы в саду?
— У меня нет сада. Так что ботинки я хорошо вычистил и поставил на место.
— Сами чистили?
— Жене такую работу не поручаю.
— Мог их взять из шкафа кто-то другой? Пожалуйста, ответ свой обдумайте получше. Поскольку мы нашли следы этих ботинок в саду вашего брата, значит, кто-то их брал без вас? Не так ли?
— Естественно.
— Кого бы вы могли подозревать в этом?
— Пока никого. Нужно вспомнить, кто бывал у нас в доме между 16 и 22 апреля.
— Хорошо. Если вспомните, немедленно сообщите мне или моим сотрудникам.
— Обязательно сделаю это.
Геленчер приветливо улыбнулся и вытряс из конверта небольшой клочок материи. Протянул клочок Колечанскому.
— Скажите, не напоминает вам что-нибудь сей кусочек материи?
— Можно посмотреть? — вместо ответа спросил Колечанский.
— Пожалуйста.
Колечанский несколько минут пристально разглядывал материю.
— Я не очень разбираюсь в тканях, но мне кажется, что эта похожа на материал одного из костюмов моего сына. По крайней мере цветом. Мне помнится, жена еще говорила, что сын где-то пиджак разорвал. А где вы нашли этот лоскуток?
— Вот нашли, — улыбнувшись, уклонился от ответа Геленчер и, немного подумав, продолжал: — Ваше ружье и ботинок мы оставим пока у себя. Думаю, они нам еще понадобятся.
— Пожалуйста.
— Ну что ж, тогда будем считать допрос оконченным, — объявил Геленчер, поднимаясь. Он кивнул Положи, и тот выключил магнитофон.
— Поскольку официальный допрос окончен, можно теперь и мне задать вам один вопрос? — спросил Колечанский, продолжая сидеть.
— Пожалуйста, — Геленчер снова сел за стол.
— Вот вы допросили меня в качестве свидетеля. Благожелательное ваше отношение ко мне в ходе допроса я тоже почувствовал. А между тем, как я вижу, у вас куча фактов, говорящих против меня. И под стражу вы меня не берете. Как прикажете все это понимать?
Геленчер улыбнулся.
— А вот это уже служебная тайна, — сказал он.
Полчаса спустя в кабинет Геленчера прибыл и Колечанский-младший.
— Из вашего пиджака когда-то был вырван вот такой лоскуток, — сказал ему Геленчер. — Можете сами в этом убедиться. Объясните, пожалуйста, когда и где вы могли повредить ваш пиджак?
— Понятия не имею.
— А вы подумайте. Не спешите, — остановил его Геленчер. И стал терпеливо дожидаться ответа.
— Может быть, шестнадцатого апреля, в воскресенье?
Мы грибы ходили в лес собирать, и я помню, тогда пиджаком зацепился за куст шиповника. Пиджак-то я отцепил, а вот насчет злополучной дырки не подумал. Надо было посмотреть. Словом, это могло случиться именно там…
— Вы сами-то когда обнаружили, что пиджак порван?
— Сам я не обнаружил. Мама заметила. Да и то только на следующей неделе. Сказала мне. Она, помню, еще очень сокрушалась, что самого клочка не осталось, иначе она зашила бы дырку так, что и не заметишь.
— Итак, вы говорите, что шестнадцатого апреля вы собирали грибы? «Вы» — это кто?
— Ну кто? Родители мои и мы. Младшая сестра дома оставалась. Да супруги Радачи еще были с нами…
— Продолжайте.
— Ну, все были в хорошем настроении. Шутили. Затеяли даже соревнование, кто больше грибов наберет. Потом жарили на прутиках сало. Над костром. Кто же тут будет приглядываться, на какие-то там пустяки внимание обращать?
— Вы все еще о пиджаке? Кстати, вы считаете пустяком, что порвали один из своих костюмов?
Ну какой это костюм?! Так, дешевенькая одежонка для загородных прогулок. Я его в прошлом году специально для этих целей и купил. Так что дырку эту я сразу не заметил, потом же, к полудню, как слегка пригрело, я пиджак вообще с себя сбросил… А вы этот лоскут где нашли? — спросил он, кивнув на обрывок материи.
Геленчер промолчал.
— Ах, вон в чем дело! — воскликнул Колечанский. — Значит, специально обыскали весь лес?
— Какой размер ботинок вы носите?
— Сорок третий.
— А отцовские охотничьи ботинки вы иногда надеваете?
— Нет. А зачем? Кстати, у него и нога на два размера больше моей.
— Ну, когда больше — это делу не помеха. Вот, когда меньше, тогда — да! А охотничьим ружьем отца вы пользуетесь?
— Несколько раз доводилось стрелять из него. Раза три. По осени. Когда, разумеется, отец сам предлагал. Ну в стрельбе я ему, конечно, в подметки не гожусь.
— И где же вы стреляли? В лесу?
— Да, в лесу. Ставили пустые бутылки на бугорок и стреляли.
«Ага! Вот откуда следы стекла на пуле, — подумал про себя Геленчер. И сам удивился. — Неужели преступник еще прошлой осенью подобрал пулю и гильзу и хранил их до нужного ему часа? Выходит, он уже тогда готовился совершить преступление».
— Вы говорите: мы стреляли. Кто — «мы»?
— Ну все члены семьи, кто ходил по грибы.
— Осенью вы тоже ходили за грибами?
— А что? Мы грибы в любое время любим собирать. Только в тот раз не за шампиньонами ходили, а по грузди. Вы не находите странным, товарищ Геленчер, что человечество до сих пор не задумывалось над тем, чтобы начать разводить грибы в огородах, садах. А вот некоторые муравьи, например, опередили нас, людей. Полагаю, что, разводя грибы, люди могли бы производить куда больше питательного белка, чем с помощью самого интенсивного животноводства. С гектара поля можно, например, собирать по многу десятков тонн отличного, питательного и вкусного белка…