– Ну наступай сначала пяткой, затем носком. Вот, уже лучше, а говоришь, не умеешь. На позвоночник не дави, кретинка! Правое плечо требует большего внимания.
В разгар массажа из-под дивана выползла Минерва.
– У-у-у… Розалия Станиславовна… Ката… Минерва здесь!
– Дави гадину!
– Как?
– Дави стерву ногой!
Обалделая Наташка стукнула Розалию по плечу.
– Да не меня дави, идиотка ты деревенская! Змею дави, уродка!
– Сами сказали, дави гадину.
– Ах ты стервь! А ну слезай с меня, корова! Да я тебя…
Катка быстро поднялась по лестнице – один только вид Минервы приводил ее в ужас. А все Димкины проделки: сначала приволок в коттедж ужа, потом появились мыши, теперь для полного счастья не хватает носорога или кенгуру.
Снизу доносились вопли свекрови.
– Молодец, Натаха! – прошептала Катка. – Если бы мне сказали «дави гадину» – первой, о ком бы я подумала, была Розалия.
В десять вечера в гостиной затрезвонил телефон.
– Катерина? – пробормотал старческий голос.
– Катарина.
– А ну да, точно, просто тут написано коряво.
– Кто говорит?
– Михалыч.
– Я вас не знаю.
– Здрасти-приехали, ты ж была у меня сегодня, про Ирку балакали.
– А… да-да, что случилось?
– Ты просила позвонить, если кто к Ирке заявится.
– Ну?
– Так заявились уже.
– Кто? Когда? Сколько их было?
– Гони ко мне, я задержал посетителя.
Не дослушав старика, Катка бросилась на второй этаж. Натянув джинсы и блузку, она молнией помчалась вниз. В гостиной столкнулась со свекровью. Глядя на встревоженное лицо невестки, Розалия прохрипела:
– Ну и рожа у тебя, Шарапов! Лимонами объелась?
– Отстаньте.
В машине Копейкина просила госпожу удачу, чтобы Михалычу удалось удержать незнакомца до ее приезда. В подъезд она влетела как ошпаренная. Перепрыгивая через две ступеньки, поднялась на нужный этаж и начала барабанить в квартиру деда.
Тот открыл почти сразу.
– Ну и долго же ты тащилась, из Сибири, что ли?
– Где он?
– Сначала вспомни наш уговор, – заулыбался дед, – ты две сотенки мне обещала.
Катарина быстро протянула старику банкноты.
– Ну не тяните.
Пряча деньги в карман джинсов, Михалыч кивнул в сторону ванной комнаты.
– Там сидит, окаянная. Ох и бешеная она, чуть глаза мне не выцарапала. Я бы ее не удержал, хорошо, что про деньги вовремя вспомнил.
Из ванной доносились пронзительные женские крики вперемешку с ненормативной лексикой.
– Открой немедленно! Слышишь, ты… козел старый!
– Вона как бузит, настоящий ураган.
Катарина убрала швабру, и в ту же секунду из ванной вылетела взлохмаченная тетка лет сорока.
– Ну, старый алкаш, держись, я тебя сейчас в порошок сотру! Идиота кусок!
Старичок попятился и, споткнувшись, упал.
– Гад! – бушевала пленница.
– Вы кто? – спросила Катка.
– Конь в пальто! – огрызнулась фурия.
– Это Надька из восемьдесят первой квартиры, – пропищал Михалыч, поднявшись на ноги.
– Ничего не понимаю, это ваша соседка?
– Да.
– Так я же…
– Ты сама сказала, задержать любого, кто притопает к Ирке. Я так и сделал. Час назад за бутыльком побежал, гляжу, Надька с работы возвращается. Ну поздоровались, а она и спрашивает: Ирку не видел, она мне сто рублей задолжала? Я сразу тебя вспомнил, Надьку сюда заманил, а потом скрутил – и в ванную.
– Совсем спятил, пьянь чертова!
Копейкина опустилась на корточки.
– Эх, Михалыч, ты все перепутал.
– Деньги возврату не подлежат, – и дед быстро скрылся в своей комнате.
Катарина направилась к выходу.
– Кто вы такая? – вопрошала Надежда.
– Какая разница. А кстати, вы хорошо знали Ирину?
– Я ее и сейчас прекрасно знаю! Эта нахалка одолжила у меня сотню на пару дней и с тех пор как в воду канула. А у меня нет станка, печатающего ассигнации. Каждая копеечка на счету.
«Факир был пьян, и фокус не удался», – думала Катка, топая к авто.
В субботу утром, спустившись вниз, Катарина застала в гостиной мать Осокина. Наина Львовна мило беседовала с Розалией, не забывая при этом интенсивно жестикулировать руками.
– Наина, – свекровь закатила глаза, – там такие шубы! Обалдеть не встать! От соболя я без ума.
– А цена? – вопрошала Осокина.
– Умопомрачительная!
Катка поинтересовалась самочувствием Дениса.
– Ой, лучше не спрашивай, на парня смотреть страшно. Замкнулся в себе, сидит целыми днями в комнате, на улицу носа не кажет. Позавчера из коттеджа отлучился, а вернулся в еще более подавленном состоянии.
– Может, его психиатру показать? – равнодушно бросила Розалия, поднося к лицу маленькое зеркальце.
Наина Львовна вздохнула.
– Не знаю, кому его показывать, у меня сердце кровью обливается.
Перекусив на кухне бутербродом, Копейкина направилась к Осокину.
Денис сидел в спальне, уставившись в пол.
– Привет, Ден.
– Здравствуй.
– Как делишки?
– Сама не видишь?
– Что с тобой происходит? Сколько можно хандрить?
Денис прошелся по комнате.
– Это мое дело.
– Как нога? Гипс давно сняли?
– Знаешь, я позавчера разговаривал с отцом Валентины…
– Ден, я тебе сто раз говорила, забудь их.
– Да подожди ты, оставь свои нравоучения на потом. Я должен был узнать, где похоронена Валька, понимаешь, должен.
– А откуда ты адрес Семена Андреевича раздобыл? Я тебе его не говорила.
– Валькина соседка поделилась. Оказалось, что Сабурова мне постоянно врала. За несколько дней до аварии я подвозил Валю к дому ее отца, но тогда она сказала, что там живет ее знакомая портниха.
– И как прошла позавчерашняя поездка?
– Отвратительно.
– В смысле?
– Ты знала, что Валя беременна?
Катарина отвернулась.
– Не играй в молчанку.
– Тут такая щекотливая ситуация…
– Знала или нет? – настаивал Осокин.
– В общем, да.
– И изображала партизана? Не ожидал от тебя такого.
Ката хотела возразить, как вдруг ее шибануло.
– Постой, а кто тебе сказал о беременности? Семен Андреевич не в курсе.
– Уже в курсе. Когда я приехал, у них в квартире мужик сидел.
– Какой мужик?
Денис процедил.
– Тот самый, от которого Валька забеременела.
Катка подпрыгнула.
– Что? Ты видел ее любовника?
Осокин с издевкой отчеканил:
– Представь себе, видел. Должен заметить – ничего особенного. Ну при бабках, это сразу в глаза бросается, но он старый. Наверняка уже пятый десяток разменял. Как Валька могла связаться с подобным типом?
Копейкина уже неслась вниз по ступенькам.
– Эй, Катка, ты куда?
– У меня неотложные дела.
– Постой.
– Потом Ден, все потом.
Хлопнув дверью, парень прошептал:
– Сумасшедшая.
Запрыгнув в «Фиат», Ката порулила к Сабурову. Вот значит, как все повернулось. Она ломала голову, где и как найти таинственного обоже Валентины, а он сам предстал пред очами Семена Андреевича.
Катке в очередной раз помог господин случай. Не пошла бы она сегодня к Дену, не обмолвился бы он о поездке к Семену, и Копейкина продолжала бы метаться в тупике.
Дверь открыл хозяин квартиры.
– Семен Андреевич, вы меня помните? Я Катарина.
– Отлично помню, барышня, – Сабуров посторонился. – Почему вы так возбуждены, за вами кто-то гнался?
– Семен Андреевич, это правда, что к вам приезжал любовник Валентины?
Мужчина растерянно смотрел на раскрасневшуюся гостью.
– Может, вы пройдете в мой кабинет, выпьете чая или кофейку?
– Некогда! Ответьте, он действительно приезжал?
– Видите ли, какая штука вышла, барышня, позавчера к нам приезжали два Валюшиных кавалера. Первым приехал Борис, уверявший меня, что в самом ближайшем будущем они с Валентиной планировали расписаться, а потом появился некий Денис.
– Расскажите о Борисе, прошу, не задавайте вопросов, просто перескажите ваш разговор.
Семен Андреевич подошел к кабинету.
– Проходите, барышня, вижу: без чая нам все-таки не обойтись. Располагайтесь, а я сейчас принесу напиток.
Плюхнувшись в кресло, Копейкина кусала губы, проклиная профессорскую интеллигентность.
«Господи, зачем мне его чай? И в конце концов, сколько можно возиться на кухне?»
Семен поставил поднос на стол, сел на свое законное место и устало молвил:
– Теперь и поговорим. Касательно Бориса могу сказать следующее: бесспорно, мужчина он состоятельный, воспитанный, впечатление производит вполне положительное. Если бы не свалившаяся на нас трагедия, я был бы рад видеть Бориса в качестве своего зятя.
– И чем же он вас так очаровал?
– Всем, – спокойно продолжал отец Вали. – Он уже не мальчик, многого добился в жизни, на многое смотрит под правильным углом. Мы общались около часа, и я должен заметить: мировоззрение Бориса практически полностью совпадает с моими взглядами на жизнь. Чего не скажешь об импульсивном юноше Денисе. Парень вел себя несколько вызывающе, пару раз попытался нахамить Борису, и вообще, он пока живет исключительно юношеским максимализмом. Денису рано создавать собственную семью, он должен немного подрасти. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?
Катка кивнула.
– А где, собственно, был этот Борис раньше? Почему он не давал о себе знать?
– Барышня, он занятой человек, несколько дней назад вернулся из командировки, куда отбыл еще в конце апреля. – Семен Андреевич помрачнел. – Как вам известно, Валя таила на меня злобу, поэтому при встречах с Борисом не очень-то распространялась о престарелом родителе. Он попросту понятия не имел, где я живу. А узнав о смерти Валентины, разыскал меня.
– От кого он узнал об убийстве?
Сабуров задумался.
– Я не поинтересовался. Из головы вылетело, хотя какая, собственно, разница?
– Как-то все нелогично, вы не находите?
– Я вас не понимаю, барышня.