– Один раз. В прошлом году.
Демоны! Значит, эти двое не просто целовались и гуляли вместе в холодрыгу.
Думаю, что мое лицо исказила гримаса, потому что Кристен остановился посреди коридора и развернул меня к себе.
– Адриана. Ты хотела знать.
Да, хотела. Но… а можно я передумаю? Верните все обратно!
И нет бы остановиться, сменить тему, забыть, но я с каким-то садистским удовольствием продолжила ковырять эту душевную рану.
– Она сказала Знающей, что она… В общем, что вы вместе. И что ты ее жених. Это правда?
– А вот здесь мне потребуется твоя помощь, – огорошил Кристен. – Скажи, правильно ли я понимаю, что в Фаоре парень с девушкой могут встречаться без всяких обязательств?
– Э-э-э… в смысле без обязательств? – не до конца поняла я мысль.
– Я о помолвке. Судя по тому, что я прочел, о ней объявляют, лишь когда парень делает предложение руки и сердца, а девушка соглашается. И если все хорошо и пара не передумала, то дальше будет свадьба. Так?
– Вообще-то это везде так. И в Триедином союзе. И в соседних королевствах. Только вот у демонов в Даркшторне немного иначе.
– Не везде, – улыбнулся Кристен. – У моего народа принято, что, если между девушкой и парнем случилась близость, они становятся женихом и невестой. Когда пара узнает о беременности, то их объявляют мужем и женой, а после рождения первенца – родителями. Как видишь, у нас нет понятия брака. – Он нахмурил лоб и пробормотал: – Слово еще такое странное… Мы с Астрид провели вместе одну ночь. Это было ошибкой, о чем я сразу ей и сказал. Следующие три месяца Астрид была в статусе моей невесты, но как только все убедились, что она не ждет моего ребенка, в глазах моего народа она официально перестала ею быть.
Официально да. Но кто-то спрашивал, что думает на этот счет сама Астрид?
– Ну что? Ты узнала все, что хотела? Мы закрыли этот вопрос?
Хотелось бы.
Я послушно покивала, и мы продолжили путь. Кристен открыл одну из палат и шагнул внутрь помещения, которое разнесли Эрик с Властой.
Палата представляла собой жалкое, местами побитое зрелище. Обе кушетки перевернуты, карниз над окном оторван и повис на одной стороне. Пол устилали осколки разбитых мензурок и медицинских инструментов.
Кристен оглядел масштаб катастрофы, попросил:
– Постой там.
Стекло хрустело под его ногами, но Кристен не обращал на это внимания. Он прошел в дальнюю часть, поднял и поставил кушетку. Провел ладонью по шершавой поверхности, и только после того, как удостоверился, что поверхность не несет в себе сюрпризов, вернулся ко мне.
И по задорному блеску глаз можно было сразу догадаться: он что-то задумал.
– Уважаемые дамы и господа, мы приветствуем вас на скоростном экспрессе «Коридор – палата». Просьба всех прекрасных пассажирок занять свои места.
И с этими словами меня подхватили на руки и внесли в палату.
– Я могла и сама! – пискнула возмущенно.
– Могла, – не стал спорить Кристен, – но мне жутко захотелось поносить тебя на руках.
Я глупо хихикнула и постаралась скрыть свое веселье, но от Кристена оно не укрылось.
– Что?
– Просто подумала, что на плечах ты меня носил, на руках носил. Что дальше?
Кристен предпочел промолчать и только загадочно глянул на меня, а после посадил на ку– шетку.
– Сейчас вернусь.
Он вышел, а я осталась. Немного посидела, с глупой улыбкой глядя в никуда, потом стряхнула с себя наваждение под именем Кристен Арктанхау и встала. Нашла мусорное ведро, села на корточки и начала собирать осколки.
Интересно, что не поделили Власта с Эриком?
Он к ней приставал – и она психанула? Или в очередной раз сморозил ерунду?
– Ай! Да что такое!
Я отдернула руку, подавила желание сунуть порезанный палец в рот и с опаской посмотрела на кровоточащую ранку. Ранка была крохотной, но глубокой. Ничего страшного, но с моим везением это вполне могла быть отравленная склянка.
Скрипнула дверь, выдавая тот факт, что Кристен вернулся.
– Адриана, ну зачем?
В его тоне послышалось раздражение, но, заметив мой раненый палец, он изменился в лице. Оставив принесенную коробку на кушетке, присел возле меня, взял мою руку и осмотрел ранку. Кровь больше не шла, но Кристен все равно покачал головой и попросил:
– Давай ты просто сядешь, а я уберусь.
Я согласно кивнула, после помотала головой и чистосердечно призналась:
– Скучно.
– Тогда вот… – Мне торжественно вручили ту самую коробку, за которой ходил Кристен. – Развлекайся.
Снедаемая любопытством, я раскрыла коробку и заглянула внутрь. Там лежали упаковки с пробирками и специальная подставка, на которую их нужно было выставить.
Надорвав первый пакет, я начала осторожно, по одной, вынимать хрупкие с виду предметы.
Кристен еще раз вышел, но почти сразу же вернулся, неся в руках метлу с короткой щеткой, совок и рабочие инструменты. Сложив ненужное на подоконнике, он снял куртку и начал сметать осколки.
Белая футболка облегала рельефный торс, подчеркивала мускулистые руки и всячески манила взглянуть на работающего парня.
Это безумно отвлекало меня, поэтому, в очередной раз обнаружив, что таращусь на Кристена, я мысленно обругала себя и призвала к порядку и дисциплине. Взяла из коробки новую упаковку и поставила условие: расставляю четыре ряда в ячейки, выкидываю пустую упаковку, тянусь за следующей и только в эти несколько секунд любуюсь Кристеном.
С таким стимулом мои руки заработали как никогда ловко и быстро. Первый ряд… Второй… Третий… Две последние пробирки четвертого ряда я втиснула с такой скоростью, что быстроте движений мог бы позавидовать любой карточный фокусник, годами тренирующий гибкость пальцев. Чувствуя, как быстрее начинает биться сердце, а все внутри замирает от предвкушения, я смяла и выкинула обертку, подняла голову и встретилась взглядом с Кристеном.
Он стоял, опершись на древко метлы, и в открытую смотрел на меня. Судя по позе, уже довольно долго. Я вспыхнула от смущения, но взгляда не отвела. А потом почувствовала, что улыбаюсь. И Кристен тоже.
– Адриана.
– Что?
– Мне так нравятся твои губы.
– Ты уже говорил.
– Говорил. И с прошлого раза ничего не поменялось.
И мы остались в этой тишине, теплой атмосфере счастья, странных диалогов и широких улыбок.
– Адриана.
Метла с тихим стуком упала на пол. Кристен сорвался с места и уже в следующую долю секунды упер кулаки в кушетку с двух сторон от меня и навис сверху.
– Я должен сказать тебе кое-что…
– Хорошо.
– С завтрашнего дня у моего народа начинается неделя Кель’аташ. Это семидневный пост перед великим праздником. Обычно мужчины уходят из поселений на это время, но здесь мы себе такого позволить не можем. Ректор разрешил нам соблюсти часть традиций. Весь Кель’аташ мы будем воздерживаться от готовой пищи, пагубных привычек, сильных эмоций и… женщин.
– Как все строго.
– Ты даже не представляешь насколько, – грустно улыбнулся Кристен. – Мне запрещено подходить к тебе во время праздника и проявлять свои чувства словами, касаниями. Останутся только взгляды.
– Записки.
– Что?
– Можно еще записки друг другу писать. Или они тоже…
Кристен наклонился к моему лицу, от чего я потеряла мысль.
– Они тоже… тоже…
– Очень красивые, – невпопад произнес Кристен, не отводя взгляда от моих губ.
Он подался навстречу, и я вцепилась в его предплечья, желая поскорее притянуть его ближе.
Мой рот приоткрылся, губы покалывало от близости, сердце громыхало в ожидании поцелуя. Кристен нежно потерся о мой нос своим, положил ладонь на мою щеку, вынуждая запрокинуть голову назад, и… И одно я знаю точно: когда Власта спросит (а она спросит, печенкой чую), я буду врать!
Если у меня появятся дочери, я буду рассказывать об этом поцелуе с мечтательным выражением на лице и отсутствующим взглядом. Обязательно воспользуюсь строчкой из романа, вроде «легкое касание его губ обернулось невинным поцелуем, который постепенно стал чем-то более страстным и глубоким».
Но правда в том, что Кристен так и не поцеловал меня.
Мы замерли в этом моменте предвкушения поцелуя, и это было даже лучше, чем самый страстный поцелуй в мире.
Кристен отступил, с шумом выдохнул, и вид у него был немного потрясенный.
– Адриана… я не знаю, как переживу эту неделю без тебя…
Я прикусила нижнюю губу, потому что все внутри пело, звенело от энергии и хотело смеяться.
– Записки?
Кристен моргнул и расхохотался. И дальше все напряжение ушло, оставив между нами только теплое радостное чувство…
Я, уже не таясь, смотрела на то, как он отходит, сметает осколки, вешает на место карниз и протягивает мне руку.
Кристен Арктанхау проводил меня до комнаты, долго держал в объятиях, не в силах отпустить. А я… я себя такой любимой, нужной и крайне важной чувствовала. Пожалуй, впервые за долгое время. Возможно, даже просто… впервые.
– Кель’аташ продлится неделю, – попытался приободрить не то меня, не то себя Кристен. – Сходишь после со мной на второе свидание?
До безумия хотелось сказать, нет, прокричать: «ДА!», но я вспомнила о нашем споре и напустила на себя загадочный вид.
– Посмотрим на ваше поведение, Кристен Арктанхау. Вы должны быть примерным северянином.
Я освободилась из его объятий и, кожей чувствуя голодный взгляд Кристена, провела манжетой возле замка на двери. Пропуск сработал, дверь с тихим щелчком отворилась, впуская хозяйку.
– Адриана, – позвал Кристен.
Я обернулась и поймала его взгляд.
– Уже скучаю.
– Всего неделя… – напомнила я с грустью, облизнула губы и добавила: – Спокойной ночи.
Кристен тихо рассмеялся и опустил голову с видом «если бы спокойной», но кивнул.
Закрыв дверь, я привалилась к ней спиной и еще какое-то время стояла с дурацкой улыбкой на лице. А когда нашла в себе силы двигаться, щелкнула выключателем, разгоняя приближающиеся сумерки, стащила обувь и форменную куртку факультета ядожалов.