— Ты просишь невозможного. Я больше не смогу любить, — тихо говорит Ядвига, и мои глаза закрываются.
— Пожалуйста, — шепчу.
— Прости, — так же шепчет Ядвига.
Я сажусь возле двери и не знаю, что делать. Уйти? Оставить её одну? Сдаться?
— Я помню тебя ещё девочкой. Отец отправил меня в ваше поселение, чтобы я присмотрел за тобой. Молодая импульсивная ведьма. Ты меня чуть не убила тогда. Так шарахнула, что я пролежал без сознания практически сутки. Помню, ты пыталась меня привести в сознание, кричала о том, что если я очнусь, выйдешь за меня замуж. Я тогда сорвал твой первый поцелуй. Помню, твоё покрасневшее личико, глаза, в которых было смущение и возмущение. Ох, и загнала ты меня. Я от тебя бегал по всему поселению, а ты меня снова чуть не убила. Только в этот раз я пролежал двое суток. И ты снова была рядом, и я снова тебя поцеловал. Ты тогда разозлилась и сказала, что лечить больше меня не будешь. Убежала. Я понял, что пропал. Такая живая и бойкая. Я влюбился. Пробовал ухаживать за тобой, а ты так мило смущалась и шарахалась от меня, кричала, что я сильно повредил голову и сошёл с ума. Помню, как ты подглядывала за мной, когда я купался, мне это льстило. Я был уверен, что тебя так же тянет ко мне. Уверен, что у нас всё получится, я увезу тебя с собой. Мы поженимся, ты родишь мне детей. Да только твоя бабушка нажаловалась отцу, и меня забрали. Помню, как ты бежала вслед за повозкой и плакала. Отец не позволил мне вылезти и побежать к тебе, но я вернулся, только ты уже была другой. Прошло всего пара месяцев, а твоя сила взяла вверх. Зачем ты выбрала чёрную? Почему не стала белой? Ведь в тебе столько света.
— Это был ты, но…
— Нам заговаривали внешность, чтобы ведьмы не знали инквизиторов в лицо. Ты не ответила почему?
— Бабушка специально приставила ко мне инквизитора, надеясь, что я влюблюсь. Сама толкала меня к тебе, а потом так виртуозно избавилась от тебя. Ей нужно было, чтобы мне было больно, чтобы у меня внутри жила злоба, боль, ненависть, обида. Не дав мне отойти и дня, она поставила меня перед выбором. Я должна была выбирать. Выбор был очевиден, и она выдохнула. Бабушка переживала о роде, о том, что я опозорю её, если выберу белую сторону, — в голосе Ядвиги было столько грусти.
— Как бы я хотел всё вернуть назад.
— Это невозможно.
— Я бы никогда не обидел тебя, как он, — сказал я и встал.
Мне больше нечего здесь делать. Горько усмехнулся. Я сделал все, что смог. Открылся и потерпел поражение. Нужно смириться, что так будет всегда.
— Я попрошу маму, чтобы она нас развела, — сказал и пошёл к выходу.
Внутри я горел в агонии боли. Нельзя заставить человека полюбить тебя. Всё время я тешил себя иллюзиями. Я её добьюсь, она будет моя. Дурак.
Сев за руль, я нажал на газ и помчался, куда глаза горят. Чем дальше от неё, тем больше внутри всё разрывается от боли. Как будто, мне воткнули нож в сердце, и медленно прокручивают его.
Перед выездом из города я проколол колесо. Вышел из машины и ничего не обнаружил. Все колеса были целы. Только хотел сесть в машину, как ко мне подъехало такси, откуда выбежала ведьма.
— Ты ездишь, как сумасшедший! Разбиться хочешь? — кричала на меня ведьма.
— Ты поехала за мной, — сказал я, поедая глазами свою ведьмочку.
— Я хочу попробовать, — ответила Ядвига, делая шаг ко мне. — Ты мне нравишься и… Ёжики-пыжики, да что ж так тяжело говорить?! В общем так! Если ты сейчас не поцелуешь меня, не заткнёшь, то я наговорю такого, от чего завтра буду краснеть! — выпалила ведьма, и я улыбнулся.
Подошёл к жене и взял в ладони её лицо.
— Если я поцелую, то уже не остановлюсь, — предупредил я.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался, ведьмак.
Глава 4
Ядвига
— Мы ничего не нашли, — говорит Логика, возвращаясь вместе с кроликом из архива.
— Всё уже закончилось? — с опаской спрашивает кролик.
— Тут такое дело, — отвечает кровожадность.
— Что?
— Смотрите сами, — открещивается кровожадность.
Логика просматривает воспоминания и останавливается на настоящем.
— Я попрошу маму, чтобы она нас развела, — раздаётся тихий голос Димы, и я сжимаю кулаки.
По щекам бегут слезы, вот почему всё так? Почему в моём сердце живёт этот горький страх боли?
Хлопает входная дверь, и я рыдаю в голос. Всё, ушел. Перед глазами проплывают воспоминания, как увозят моего первого инквизитора от меня. Как я бегу за ним, падаю, встаю и вновь бегу. Вспоминаю те давно забытые чувства. Как я не хотела его отпускать, и сейчас я тоже не хочу отпускать мужа. Он был заботлив, нежен, страстен. Дразнил, но никогда не делал больно. Отстоял меня перед бабушкой. Как он перехватил её руку? Ведь за меня никто никогда не заступался, а он заступился. И что я дура сижу и реву, когда мой муж уходит от меня? Да от ведьмы ещё никто так просто не уходил!
Поднимаюсь и выбегаю из дома.
Ну уж нет, дорогой. Любишь, значит, будешь терпеть мои закидоны до конца своих дней.
«Ух ты!», — восхитилась кровожадность.
«Вот так-то! Оставишь Вас одних, потом без мужика останешься. Один боится до ужаса, другая только о сексе и думает!», — злилась Логика.
«Не злись», — тихо говорит кролик.
«А ты вообще молчи! Неси наушники!», — прикрикнула Логика.
«Зачем?»
«Не спрашивай. Не думаю, что ты хочешь услышать ответ».
Кролик принёс наушники. Логика подключает их к своему телефону, включила Реквием по мечте — Моцарт.
«Будешь слушать, пока не сниму», — грозно сказала Логика.
Сделала по громче, завязала глаза и отвела кролика подальше. Вернулась и сказала кровожадности:
«А теперь внимательно смотри и учись, как быть женщиной!»
Я выбежала из подъезда, как раз в то время, когда Дима с визгом сорвался с места. Хорошо, что рядом остановилось такси.
— Поехали за той машиной, — приказываю я, нагло садясь в такси.
— Я занят, — отзывается таксист.
— Тройной тариф, — говорю я, вытаскивая деньги. — Можно без сдачи.
— Понял, — отвечает таксист, и мы срываемся с места вслед за Димой.
У меня сердце обрывается, когда он нарушает правила за правилом, практически подрезает несколько машин.
— Лихач, — усмехается таксист.
— Дурак он, а не лихач, — бурчу я.
Понимаю, что догнать его у нас нет шансов, поэтому использую защиту. Фиг ты сбежишь от меня, защита не пустит.
Вижу, как от защиты исходит импульс, и машина мужа останавливается. Успеваю подъехать прежде, чем он понимает в чем дело. Отпускаю такси и подхожу к растерянному Диме. В его глазах вижу столько надежды, что в горле образуется комок.
— Ты ездишь, как сумасшедший! Разбиться хочешь? — кричу я.
— Ты поехала за мной, — едва слышно говорит Дима, поедая меня глазами.
— Я хочу попробовать, — отвечаю я, делая шаг к мужу. — Ты мне нравишься и… Ёжики-пыжики, да что ж так сложно говорить?! В общем так! Если ты меня не поцелуешь, не заткнёшь, то я наговорю такого, от чего завтра буду краснеть, — проговариваю я.
Дима улыбается и подходит ко мне. Нежно сжимает моё лицо в своих ладонях, прижимается ко мне лбом. Я чувствую его горячее дыхание, и по моему телу пробегает дрожь.
— Если я поцелую, то уже не остановлюсь, — шепчет он возле моих губ, и мои губы горят от нетерпения.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался, ведьмак, — с придыханием отвечаю я, и сама целую его.
Наши губы сплетаются в страстном поцелуе, и мои ноги подкашиваются от чувств.
— Ты падаешь, — улыбается Дима, прерывая наш поцелуй, поддерживает меня.
— У меня слабеют от тебя ноги, — прижимаюсь к нему и шепчу на ухо, кусаю за мочку.
— Ядвига, — тягучим голосом говорит Дима и сжимает меня в объятиях.
— Поехали домой, — прошу я, покрываю поцелуями его шею, ласкаю языком бьющуюся жилку, и Дима стонет.
— Быстро в машину! — рычит муж.
— Слушаюсь и повинуюсь, — снова шепчу на ухо, но прежде чем успеваю его укусить, меня берут на руки и сажают в машину.
Дима застёгивает на мне ремень, нежно проводит ладонью по груди, сжимает и моё дыхание сбивается.
— Хочу тебя, — проговаривает Дима и целует.
Отвечаю на поцелуй, запуская свои шаловливые пальцы в шевелюру ведьмака, сжимаю их. Его губы эротично посасывают мои так, что я теряю голову, и одной рукой сжимаю его внизу. Какой большой, мурчу и пытаюсь расстегнуть ремень.
— Домой, — напоминает муж, отстраняясь от меня, и я закусываю губу.
Жадно слежу за тем, как он обходит машину и отстёгиваю ремень, чтобы прижаться к нему, когда он садится за руль.
— Ядвига, — стонет муж, когда моя рука продолжает своё интересное занятие.
— Заводи машину и не отвлекайся, — целую его шею.
— Легко сказать, — усмехается муж, но заводит машину и разворачивается в сторону дома.
А я кусаю мочку уха и, наконец-то, расстёгиваю ремень, чтобы в ту же секунду забраться своему мужу в штаны. Провожу пальцами по бархатной коже, прощупываю каждую выступившую вену, облизываю губы и обхватываю, сжимаю. Дима судорожно вздыхает, сжимая руль.
— Какой ты большой, не могу дождаться, когда ты наполнишь меня, — бесстыдно нашёптываю мужу на ухо.
— Отшлёпаю, — постанывает муж, когда я провожу пальцем по выступившей капельки семени.
— Обещаешь? Я очень хочу, чтобы ты меня отшлёпал, — мурлыкою я, поглаживая его.
Дима вжимает в педаль и резко крутит руль, объезжая машины на нашем пути.
— Хочу, чтобы ты взял меня так, чтобы я поняла, что только твоя. Что я принадлежу тебе, — внизу живота у меня разгорается огонь от своих слов.
«Мне нужно выпить», — сглатывает кровожадность.
— Ты играешь с огнём, — с хрипотцой в голосе отвечает муж.
— Не страшно, твой огонь не сравнится с тем, который горит у меня между ног. Я вся мокрая и очень голодная, — улыбаюсь и снова кусаю его шею.
— Испорченная ведьма, — ухмыляется муж.
— Я никогда не позволяла себе такого, только с тобой, — отвечаю, сжимая в руке его яйца.