Сегодня под химическим оружием мы понимаем прежде всего отравляющие газы, удушающие и ослепляющие облака дыма и горючие зажигательные вещества, которые нельзя потушить обычными способами. Так что не все исторические примеры «использования химического оружия» в древности соответствуют современным определениям. Но они представляют собой самые ранние свидетельства намерений и реальных действий, которые позже превратились в современное биологическое оружие, то есть такое, которое получают из живых организмов (например, из яда животных и ядовитых растений), или же оно представляет собой полноценные патогены, которые заражают организм человека.
Геркулес и Гамлет
Древние греки понимали, что биологическое и химическое оружие по своей природе, как правило, очень трудно контролировать. Примечательно, что древние мифы о создании биологического оружия признавали дилеммы, которые сегодня все еще окружают его. В мифе о Геракле грубая сила и обычное оружие не помогали победить Гидру. Каждый раз, когда Геракл отрубал одну из ее голов, на ее месте вырастали две новые. В конце концов единственным способом остановить регенерацию стало прижигание шей горящей сосновой смолой. После того как Гидра была побеждена, Геракл окунул свои стрелы в ядовитую кровь чудовища и использовал их при выполнении оставшихся подвигов. Своими собственными действиями он запустил цепь непреднамеренных последствий, и эти стрелы принесли мучительную смерть самому Гераклу.
Подобно головам Гидры, реальные проблемы множатся всякий раз, когда кто-то прибегает к тактике использования биологического оружия. Кажется, что оно почти обретает собственную жизнь. Всегда есть вероятность отдачи и сопутствующего ущерба. Яд и стрелы были глубоко переплетены в самом древнегреческом языке. Слово, обозначающее яд на древнегреческом языке, toxicon, произошло от toxon — стрела. Ядовитые стрелы были, безусловно, самым популярным биологическим оружием в древности. Огромное разнообразие веществ, от вредных растений и яда гадюки до шипов ската и кишок ядовитых насекомых, использовалось по всему миру для отравления наконечников.
Отравленные стрелы — это литературный символ, часто отражающий темы коварства и власти. Этот мотив проникает и в произведения Средневековья, такие как легенды о рыцарях. В эпосе «Беовульф» упоминается использование ядов и магических снадобий в борьбе с чудовищами, что отражает средневековую веру в то, что в бою можно применять бесчестные или сверхъестественные средства. В восточных легендах, например в древнеиндийском эпосе «Махабхарата», ядовитые стрелы использовались в междоусобных конфликтах в качестве метафоры борьбы за власть, в которой все средства хороши.
Появляется ядовитое оружие и у Шекспира. В «Гамлете» яд становится ключевым инструментом в начале трагедии. Клавдий, брат короля, убивает его, вливая яд в ухо, запуская цепь событий, ведущих к драматической развязке. Этот акт символизирует коварство и тайное предательство.
Рука тверда, дух черен, крепок яд,
Удобен миг, ничей не видит взгляд.
Теки, теки, верши свою расправу,
Гекате посвященная отрава![12]
Яд вновь появляется в финале пьесы, когда Клавдий замышляет отравить уже самого Гамлета в поединке с Лаэртом. Клавдий наносит яд на острие шпаги Лаэрта. Этот план приводит к гибели большинства ключевых персонажей, включая Клавдия, Гертруду, Лаэрта и самого Гамлета. Таким образом, яд в «Гамлете» символизирует не только физическую смерть, но и моральное разложение королевства. Он олицетворяет ложь и разрушение нравственных основ.
Скифы
Одними из самых грозных воинов древности были скифы — кочевники-лучники евразийских степей, ставшие, вероятно, прототипом амазонок в греческих мифах. Археологические раскопки скифских курганов подтверждают, что воинов хоронили с колчанами стрел, к древкам которых были прикреплены наконечники с острыми зазубринами. Сами древки были украшены узорами, напоминающими ядовитых гадюк.
Град стрел, раскрашенных в виде летающих змей со смертоносными клыками, и сам по себе может повергнуть врагов в бегство, но на самом деле все оказывалось еще более ужасающим, поскольку скифы окунали наконечники своих стрел в печально известный яд под названием «скификон». Древнегреческие источники описывали его как отвратительную смесь из змеиного яда, разложившихся тел гадюк, человеческой крови и навоза. Ингредиенты смешивали, а затем оставляли «настояться» в течение нескольких месяцев. Небольшая царапина от одной из этих стрел влекла за собой ужасную смерть, представляющую собой медленную пытку, ведь в рану попадал столбняк, вызывая гангрену. Яд начинал действовать примерно через час после попадания в организм. Тот факт, что греки знали состав, говорит о том, что скифы не скрывали его, чтобы специально сеять страх. Действительно, мощная черта биологического и химического оружия любого периода времени — предварительное психологическое воздействие.
Диодор Сицилийский, Страбон и Квинт Курций Руф сообщали, что в 326 году до н. э. Александр Великий и его македонская армия столкнулись с отравленными стрелами в Пакистане и Индии. Воины, защищавшие город Гармателию, смазывали свое оружие ядом, полученным из мертвых змей, оставленных гнить на солнце. Описание Диодором агонии раненых довольно ярко и способно вызвать ужас от одной только мысли о возможной битве со скифами. Сначала солдаты Александра немели, затем испытывали ужасные боли и судороги. Их кожа стала холодной, и их рвало желчью. Гангрена быстро распространилась, и люди умерли ужасной смертью. Подробности Диодора позволили историкам определить, что яд принадлежал гадюке Рассела, или цепочной гадюке. Ее яд вызывает онемение и рвоту, затем сильную боль и гангрену перед смертью, как и описано в записях Диодора.
Иногда ядовитые животные сами по себе использовались в качестве оружия, их эффективность проистекала не только из их токсичности, но и из страха, который они могли вызвать у противника. Историк Корнелий Непот пишет, что в морском сражении, произошедшем около 184 года до н. э. между Ганнибалом и пергамским царем Эвменом II, Ганнибал поместил в глиняные горшки ядовитых змей. Перед битвой Ганнибал собрал своих воинов и дал им указание сосредоточить атаку на одном корабле — царском судне Эвмена, пообещав вознаграждение за его пленение или убийство. Начав сражение, воины Ганнибала дружно атаковали царский корабль и в разгар боя сбросили на палубу горшки со змеями, вызвав панику среди противников. Но Эвмен сумел спастись.
Интересно, что и скифы, и гармателийцы использовали целые тела гадюк для изготовления ядов для стрел. Современная трактовка этого факта предполагает, что желудок змеи содержит вредные бактерии. Более того, ученые недавно узнали, что гадюки сохраняют в своих телах удивительно большое количество фекалий. Экскременты мертвой гадюки добавляют в смесь еще больше опасных микроорганизмов.
Упомянем также один из самых ранних исторических случаев использования отравляющего газа. В 429 году до н. э. во время Пелопоннесской войны спартанские войска атаковали укрепленный город Платеи. Историк Фукидид описывал, как спартанцы сложили огромную груду дров рядом с городской стеной и вылили на бревна сосновую смолу. После чего добавили куски серы, найденные в едко пахнущих минеральных отложениях в вулканических областях и горячих источниках. Фукидид отмечал, что сочетание смолы и серы «вызвало такой огонь, которого никогда не видели прежде, больший, чем любой пожар, причиной которому был человек».
Действительно, синее серное пламя и смрад запомнились надолго. Пары были смертоносными: горящая сера создавала токсичный сернистый газ, смертельный при вдыхании в больших количествах. Платейцы покинули горящие стены города, но затем ветер переменился, и сильная гроза потушила пламя. Платеи были спасены.
Пять лет спустя, в 424 году до н. э., союзники Спарты беотийцы изобрели «огнеметное» устройство, чтобы противостоять погоде. Фукидид описал, как это приспособление разрушило деревянные укрепления в Делии, удерживаемые афинянами. Беотийцы выдолбили огромное деревянное бревно и покрыли его железом. Они подвесили большой котел на цепи, прикрепленной к одному концу этого бревна, и вставили в него железную трубу, изогнутую вниз. Котел был заполнен горящими углями, сосновой смолой и серой — той же смесью, которую спартанцы придумали при Платеях. Его катили на тележке рядом со стенами. Беотийцы прикрепили очень большие кузнечные мехи к другому концу полого бревна и прокачивали через него воздух, направляя огонь и токсичные газы на стены. Так, беотийцы подожгли городские стены и бежавших защитников и захватили Делий.
Поскольку ядовитый дым трудно контролировать и направлять, его часто использовали в замкнутых пространствах, таких как туннели. В Западной Греции в 189 году н. э. во время длительной осады Амбракии защитники изобрели дымовую машину, чтобы отпугнуть римских воинов, рывших туннели под городскими стенами. Полиэн писал, что амбракийцы «подготовили большую посудину, равную по размеру туннелю, пробили отверстия в ее дне и вставили в нее железную трубу». Они наполнили емкость слоями мелких куриных перьев и тлеющего древесного угля и закрыли банку перфорированной крышкой. Затем они повернули конец емкости с горящими перьями отверстием на строителей туннелей и прикрепили кузнечные мехи к железной трубе на другом конце. С помощью этого устройства, — которое напоминает примитивный «огнемет» в Делии, — амбракийцы заполнили проход облаками едкого дыма, заставив задыхающихся римлян броситься на поверхность. «Они отказались от своей подземной осады», — таков был краткий комментарий Полиэна.
Но почему амбракийцы сжигали куриные перья? Оказывается, перья состоят из кератинов, содержащих цистеин — серную аминокислоту. При сжигании перьев выделяется диоксид серы, тот самый газ, который использовали спартанцы при Платеях и беотийцы при Делии. Конечно, амбракийцы не знали точно, что происходит, лишь то, что сжигание куриных перьев точно навредит, особенно в замкнутом пространстве.