Если бы Лукулл умел предвидеть будущее, то узнал бы о том, как и когда сменившему его Помпею пришлось бороться с последствиями употребления в пищу отравленного меда, а его главному врагу Митридату наконец понадобилось в последний раз воспользоваться токсикологическими познаниями. Сам Лукулл умер в 57 г. до н. э. и перед смертью обезумел: по иронии судьбы причиной стал яд, которым его отравил собственный вольноотпущенник.
Нет никаких свидетельств, что Лукулл или кто-то другой из римских полководцев эпохи Республики пытался «встречать огонь огнем» или сам применял нефтяное оружие в Междуречье – возможно, дело в том, что противники просто контролировали всю доступную там нефть. Но со временем римляне перестали возражать против морально отвратительного использования устрашающего химического оружия. На римских аренах можно было увидеть ужасное зрелище: обреченным приходилось воссоздавать страшную судьбу римских солдат при Тигранокерте и Самосате, а позднее и под Хатрой и другими городами Междуречья. Публичные казни посредством надевания на тело отравленной туники – tunica molesta – сделались популярным развлечением, на что, вероятно, повлияли и миф о трагической смерти Геракла, и выставленная в Риме после кампании Лукулла величественная статуя Геракла, а возможно, что и рассказы ветеранов о горящей мальте. Жестокий смертный приговор, приводимый в исполнение посредством пропитанной нефтью «туники пыток», впервые был осуществлен при императоре Нероне в 64 г. н. э. Это был один из нескольких типов казни, которые Нерон разработал на основе сцен гибели героев, описанных в древних мифах. Казни, воспроизводившие смерть Геракла, продолжались ради увеселения римской публики вплоть до III в. н. э.[448]. Тем временем в далеком Междуречье римские солдаты, сражавшиеся за расширение империи ради своих владык, вынуждены были иметь дело с самым настоящим адским огнем.
ЗаключениеМногоголовая гидра
Отрубив бессмертную голову ядовитой гидры, он похоронил ее заживо и навалил сверху тяжелый камень.
Лукулл и его легионеры стали не первой и не последней армией, которой пришлось столкнуться с ядовитым оружием и адским огнем. Но их история характерна множеством мифологических параллелей. Они не просто вынуждены были иметь дело с биологическим и химическим оружием в своих походах, но и обнаружили знаменитую статую умирающего Геракла и посетили пустынный остров Филоктета, то есть оказались связаны с двумя мифологическими воинами, олицетворявшими собой непредвиденные последствия применения токсического биологического оружия. Опыт Лукулла в I в. до н. э. позволяет продемонстрировать, как продолжающаяся история биохимического оружия раз за разом откатывается к своим мифологическим истокам.
Начиная с античности в хрониках применения токсического оружия все чаще миф переплетается с историей, а история отражает мифологию. Как голов гидры становилось все больше и больше, так и человеческие изобретения в области биохимического оружия становятся все многочисленнее, при этом темпы их появления ускоряются. «И таким образом, – писал римский философ Лукреций Кар, созерцавший это ускорение при жизни (I в. до н. э.), – трагический разлад порождал одну хитрость за другой и ежедневно прибавлял новые ужасы войны к имеющимся». Гонка вооружений состояла в том, чтобы придумывать все более и более ужасное оружие, вызывая психологический трепет у врагов и причиняя мучительную гибель, страдания и разрушения в невиданных доселе масштабах, невозможных при применении старых добрых острых и тупых орудий. Уместно будет вспомнить и лапидарные слова Аппиана, историка Митридатовых войн: «Они испробовали все, что только могли придумать люди»[449].
Идеи, лежащие в основе всех разнообразных видов биохимического оружия, применявшиеся в реальных исторических битвах (яды, микробы, животные, адский огонь), впервые появились в античной мифологии. Архаические мифы даже содержат первые размышления о моральных и практических трудностях, окружающих биологическое и химическое вооружение с момента его появления. За тысячелетия проблемы контроля над токсическими средствами ведения войны и предотвращения нежелательных последствий только усугубились по мере того, как на службу военному делу встала наука. Геракл считал, что сможет обуздать отравленные стрелы, смазанные им ядом гидры, но те принесли мучения и смерть его друзьям, а со временем уничтожили и самого Геракла. Ядовитое оружие было унаследовано Филоктетом, которому оно тоже принесло большие несчастья, хотя и смогло решить исход войны под Троей в пользу греков.
После создания ядовитое оружие начинает жить собственной жизнью, проявляет устойчивость к разрушению и угрожает многим поколениям. Вспомните о тысячах тонн все еще пригодного для использования биологического и химического оружия, оставшегося после обеих мировых войн и других военных конфликтов, – они таятся на давно заброшенных складах, выделяют ядовитые вещества и создают серьезную угрозу тем, кто их случайно найдет. Это оружие, а также бесчисленные пробирки с патогенами оспы, сибирской язвы и других эпидемических заболеваний, хранящиеся в лабораториях по всему миру и готовые к боевому применению, имеют своих предшественников в виде «демонов чумы», запечатанных в кувшинах под Иерусалимским храмом, и патогенов из вавилонской золотой шкатулки. Века спустя эти хранилища были открыты во время войны, и чума рассеялась по земле (см. главу 4).
Задолго до изобретения греческого огня и за два тысячелетия до появления напалма и атомных бомб греки и римляне вынуждены были столкнуться с новым химическим зажигательным оружием, чьи безграничные возможности разрушения нельзя было нейтрализовать обычными средствами. Раз за разом античные комментаторы повторяли одно и то же: единственным способом остановить ужасное пламя было засыпание его землей. Это решение перекликается с тем, как Геракл избавился от головы чудовищной гидры, зарыв ее в землю (рис. 33). Отчаянные попытки закопать в землю токсическое и огненное оружие, похоже, предвосхищают наши современные усилия по хранению опасного оружия под землей: с глаз, может быть, и долой, но из сердца точно не вон.
Как и предсказывали мифы, те, кто решается прибегнуть к ядовитому оружию, оказываются трагически близоруки. Одни современные нации угрожают нападением и возмездием при помощи оружия массового поражения, которое способно погубить множество невиновных людей, другие вынуждены искать безопасные способы хранения биохимического вооружения и радиоактивного ядерного мусора, уже ими созданного. Но и сжигание, и утопление в море, и зарывание в землю угрожают загрязнением и заражением нынешнему и будущему поколениям людей. Места захоронения, тестирования или случайного распространения биохимического и радиоактивного оружия остаются смертельно опасными для всех форм жизни. Эта угрожающая ситуация вызывает в памяти древний страх перед местами, зараженными миазмами – испарениями опасных газов.
Рис. 33. Многоголовая гидра – символ многовековых дилемм, связанных с биологическим оружием. Критская гидрия 520 г. до н. э., приписывается вазописцу по прозвищу Орел. Музей Дж. Пола Гетти
Грядущие последствия для человечества переоценить трудно. Возьмем, например, сибирскую язву, бубонную чуму, оспу и другие супермикробы, созданные, протестированные и захороненные в биолаборатории на острове Возрождения в Аральском море. Некогда Аральское море было четвертым по величине озером мира. Но к 2014 году оно практически полностью высохло и ныне зовется пустыней Аралкум. Патогенные штаммы, которые, как считается, хранились на острове, загрязняют воду и воздух в Казахстане и Узбекистане[450].
В США планы сжечь тонны устаревшего химического оружия вызывают серьезные подозрения в безопасности этого подхода: на местах такого сжигания в Тихом океане и на территории США фиксировались серьезные инциденты. После многолетнего обсуждения Конгресс выдал Центрам по контролю и профилактике заболеваний разрешение нейтрализовать 500 тонн химических боеприпасов, которые продолжают храниться в бетонных подземных бункерах армейского хранилища в Кентукки в соответствии с ратифицированной в 1997 году Международной конвенцией о запрещении химического оружия. Среди них – горчичный газ, зарин и нервно-паралитические газы, произведенные с 1917 по 1968 год. Для безопасности уничтожения потребовалось создать огромный комплекс и интенсивную программу обучения исполнителей, что обошлось более чем в 5 миллиардов долларов. Уничтожение началось в январе 2019 года. Еще в одном хранилище в Колорадо содержится 26 000 тонн химического оружия. В апреле 2020 года правительство США перенесло срок окончания его уничтожения на 2023 год[451].
Продолжается поиск и других вариантов утилизации ядерных отходов – например, химическая нейтрализация или витрификация (заключение в стеклянные контейнеры). Тем временем ученые единодушны в том, что «геологический подход» – помещение летальных и неуничтожимых боеприпасов под камни и скалы – пока является наилучшим вариантом. Нельзя не вспомнить удивительно провидческий момент, описанный в мифе. После создания ядовитого оружия Геракл положился на «геологический подход», чтобы избавиться от бессмертной головы гидры. Он заживо похоронил чудовище глубоко в земле, а сверху навалил огромный булыжник – для предупреждения следующих поколений. И действительно, голова гидры с постоянно сочащимися ядом клыками – идеальный символ неуничтожимого биохимического и радиоактивного вооружения, загрязняющего современный мир морально и физически.
В 1999 году в соляных почвах пустыни Чиуауа рядом с Карлсбадом в Нью-Мексико было вырыто первое подземное хранилище «для безопасного и вечного размещения» радиоактивного материала глубиной более 600 метров (Опытная установка по изоляции отходов – Waste Isolation Pilot Plant, WIPP). Случившийся в 2014 году взрыв с выделением плутония заставляет усомниться в этом решении: ядерных отходов, вечно хранимых в бетонных и стальных ящиках, становится все больше