Заметки на полях
Открытие испанцами Америки положило начало потоку невиданных ранее растительных ядов в Европу.
В XVI веке Жану Никоту – французскому посланнику в Лиссабоне и большому любителю всевозможных экзотических растений – прислали из Америки неизвестные семена. В Новом Свете их именовали «табак». Жан Никот презентовал королеве Франции Екатерине Медичи заморские семена в качестве средства от головной боли, мучившей венценосную особу. Та была так благодарна, что повелела всем пользоваться этим новым лекарством и назвала его «никотином» в честь посла. Табак долгое время считался в Европе настоящим лекарством. Ему приписывали целительные свойства от многих болезней. Врачи даже прописывали его как болеутоляющее и тонизирующее средство.
Надо было табаку за последующее столетие распространиться по всему континенту, чтобы люди задумались о пагубных последствиях потребления листьев этого растения. На самом деле оно относится к самым сильным растительным ядам. Несколько сотых грамма – одна капля, даже меньше – чистого никотина вызывают у человека отравление, порой тяжелое. Известен случай, когда один любитель табака выкурил за 12 часов 40 сигарет и 14 сигар. Что в итоге? Смерть от отравления никотином.
Никотин может поступать в организм различными способами: через кожу, легкие, слизистые оболочки. При вдыхании дыма сигареты никотин попадает в легкие, всасывается в кровеносные сосуды и через семь секунд достигает мозга. При употреблении жевательного и нюхательного табака в организм проникает гораздо больше никотина, так как он всасывается через слизистые. При попадании в организм в пропорции 0,5–1 мг на килограмм веса никотин вызывает паралич нервной системы, остановку дыхания, прекращение сердечной деятельности… Смертельная доза для человека весом 60 килограммов – около 20 сигарет, выкуренных подряд. Для подростков эта доза может быть в два раза меньше. Известны случаи, когда смерть наступала после 2–3 сигарет. Курильщики остаются в живых лишь благодаря тому, что растягивают «удовольствие» во времени… Не говоря уже о том, что в 1828 году из табака удалось выделить чистый яд: никотин. Сколько безнаказанных убийств было совершено с его помощью! Однако в 1850 году бельгийский химик Жан Серве Стас сумел разработать метод обнаружения никотина в телах жертв. Он добился этого при помощи растворителя под названием диэтиловый эфир. Фильтрование и выпаривание экстракта из образца биологической ткани покойного дали достаточное количество вещества для идентификации его как никотин.
А Борджиа было с кого брать пример. Ядом тиару завоевал неаполитанский пират Бальтазар Косса, ставший папой Иоанном XXIII («антипапа» – так говорят о нем сейчас). В начале пятнадцатого столетия индульгенция за отравление равнялась только… дукату с полтиной! И понтифик отравил своего давнего недоброжелателя Владислава I Дураццо, короля неаполитанского. И как это сделал! Подослал к драчливому монарху во время его очередного военного похода на Рим смазливую девицу, дочь аптекаря с его специальным «лекарством». Дело в том, что яд был контактным: сама аппетитная синьорина была заражена смертельной болезнью. В общем, после ночи любви короля довезли до его родного Неаполя, где он и скончался в страшных муках.
Более чем на пять веков имя Иоанн для будущих понтификов было проклято в Ватикане, ни один новый папа за этот срок не решился взять его себе… Не были агнцами Божьими и папы Бонифаций VII, Иннокентий IV и Климент V, не брезговавшие добавлять яд в просфоры перед церемониями освящения. Список отравителей в тиарах без труда можно продолжить. Но Александр VI все равно превзошел своих коллег.
Ядовитая сага семейства Борджиа началась в восточных красках и связана с Джемом, третьим сыном османского султана Мехмеда II Завоевателя и сводного брата султана Баязида II. После смерти Мехмеда (по одной из версий, султан был отравлен своим старшим сыном Баязидом) братья начали гражданскую войну, в которой победил Баязид. Проигравший Джем, любимец отца, бежал и после долгих передряг путешествия по Средиземноморью оказался в Риме, у папы Иннокентия VIII. Практически в роли заложника: Баязид ежегодно выплачивал понтифику 45 тысяч золотых дукатов – едва ли не половину дохода Османской империи – за то, чтобы его брата-конкурента как можно дольше удерживали подальше от Стамбула.
После смерти Иннокентия VIII в 1492 году его преемником стал Александр VI. Родриго Борджиа поручил опеку над молодым турком, наслаждающимся римскими прелестями, своему энергичному сыну Цезарю. Тот продолжил развращение незадавшегося султана, сделав его своим любовником и одновременно подложив под него свою сестру Лукрецию. Все Борджиа этим статус-кво были, казалось бы, довольны, но бурный финансовый поток с берегов Босфора нежданно-негаданно иссяк. Кормушка закончилась в сентябре 1494 года, когда французский король Карл VIII вторгся в Италию. Когда он дошел до Рима, заключил сделку с папой: французы прекращают завоевывать Италию, зато получают «курицу, несущую золотые яйца»: султана Джема. Он – по замыслу короля – должен будет возглавить готовящийся новый крестовый поход, против турок на этот раз.
Униженному папе не оставалось ничего иного, как подчиниться. Правда, Борджиа выторговал для себя у Карла VIII залог в пятьсот тысяч дукатов, который будет им сохранен, если крестовый поход не состоится в течение шести ближайших месяцев. 27 января 1495 года худшие опасения Баязида подтвердились: Джем был передан понтификом Карлу. Однако до французских кораблей турок не доехал, не прошло и месяца, как он, заболев по пути в Неаполь, скоропостижно скончался. На новом европейском крестовом походе под эгидой Франции был поставлен – простите за тавтологию – жирный крест. А это значит, что огромный залог так и остался у хитроумного понтифика.
Слухи о том, что Джем был отравлен папой, пошли почти сразу же. Молва утверждала, будто Джему внесли яд через порез, который ненароком сделали ему во время бритья. Говорили и о том, что султану всыпали в еду порошок, который убивает через несколько недель после попадания в организм. Появилась и еще одна версия. Дескать, Цезарь Борджиа после полученного им от Баязида секретного послания с обещанием трех сотен тысяч дукатов опоил бедного Джема «сладкой отравленной микстурой»… Так начались знаменитые легенды про не менее знаменитых отравителей Борджиа. Людей, надо сказать, весьма практичных: раньше они получали деньги за живого Джема, а теперь нагрели руки и на мертвом.
И в самом деле, неутомимый в разврате (он жил одновременно с несколькими женщинами, включая его собственную дочь Лукрецию), понтифик был изобретательным не только в денежных комбинациях, но и в отравлениях. Какие только смертельные фокусы он не выделывал! Например: фрукт разрезался ножом, натертым ядом лишь с одной стороны (старый прием, вспомним персидскую царицу Парисатиду!). Видя, с каким аппетитом папа римский поглощает свою половину яблока или груши, гость брал другую часть плода, съедал угощение и с наивным удивлением в глазах прямой дорогой отправлялся к праотцам.
Или еще: украшением ядовитого арсенала Борджиа был ключ, которым он предлагал посетителю открыть одну из дворцовых комнат, где можно было полюбоваться редкими произведениями искусства. И невдомек было жертве, что в спинке ключа скрывался шип, намазанный страшным ядом. Борджиа употребляли при убийствах неугодных им и полые иголки, которые моментально впрыскивали в тело яд. Особенно баловаться так любила чаровница Лукреция: на балах, которые часто закатывала «святая семейка», она незаметно подходила к жертве и ненароком ее колола. Любил папа применять и отравленный перстень, который убивал при одном лишь пожатии руки. Яд у Борджиа мог находиться где угодно: в платке, в пуговице на камзоле, под манжетой…
Заметки на полях
В ядовитой изощренности с Родриго Борджиа, пожалуй, могла соперничать лишь королева Польши Бона Сфорца. Родственница Борджиа и Медичи (ее мать Изабелла Арагонская, по одной из версий, была тайной женой Леонардо да Винчи, кстати, замечательного знатока ядов), она, будучи матерью польского короля Сигизмунда II Августа, так тщательно подбирала достойную партию для сына, что отравила двух его жен. Сначала – австрийскую принцессу Елизавету, дочь императора Фердинанда I, а затем в 1551 году – и литовскую красавицу Барбару Радзивилл. Бона Сфорца применила фирменный рецепт клана Борджиа: отравление половинкой яблока. Яд ввели только в половину фрукта. Одну его часть у всех на глазах съела Бона, а вторую – дала невестке, не подозревавшей подвоха.
Сын не простил матери ее коварства и отправил ее домой, в Италию. С тремя десятками повозок, груженных драгоценностями и, конечно же, с челядью. В том числе – и в сопровождении Яна Антонио, личного врача королевы-матери. По прибытии в Бари он и подаст Сфорца бокал с отравленным вином. На похороны ненавистной матери последний из династии Ягеллонов – детей у Сигизмунда II Августа так и не будет – не приедет.
Да, большим затейником был понтифик, прозванный римлянами «аптекарем сатаны»!.. Не отставал от родителя и Цезарь Борджиа, волею отца сначала сделанный кардиналом, а затем и снявший с себя сутану и сан. Отчаянный и пробивной, он был готов на любую пакость ради денег или удовлетворения амбиций. Когда нужно было убрать кого-то с дороги, Цезарь нередко прибегал к помощи придворного врача-грека Никифора Каталаки, слывшего знатоком византийских ядовитых премудростей. В арсенале кардинала был большой выбор колец с ядом: на перстне в нужный момент открывалось углубление, в котором хранилась безвкусная отрава, исподволь высыпаемая в вино или в воду. Использовал Цезарь и другое ухищрение. У него было кольцо, с тыльной стороны которого было закреплено миниатюрное приспособление в виде когтей. В них были проложены желобки, по которым яд легко попадал под кожу. На балах или на маскарадах Цезарю было достаточно схватить человека, которого он хотел убить, за руку, пожать или сжать ее – и конец!..