Известный французский писатель Альфред де Виньи справедливо считал, что, говоря о монархах, люди обычно оспаривают их рождение и смерть, и не признают, что первое было легитимным, а второе – естественным. Все равно я уверен: история странной гибели императора, прозванного Александром-Миротворцем, еще ждет своих честных исследователей, а значит, – и своей разгадки. К власти же в России после трагедии с Александром III пришел его старший сын: слабовольный, недалекий, неуверенный в себе Николай II. К чему это привело Россию, а затем – и почти весь мир, известно каждому.
Яд коммунизма оказался куда как страшнее мышьяка и цикуты.
Глава 47. Чай с полонием
В 2006 году, 1 ноября, Александр Литвиненко внезапно почувствовал себя плохо. Экс-подполковник российских спецслужб, он стал диссидентом и нашел в 2000 году политическое убежище в Великобритании. Не только подверг критике политику российских властей, но и замахнулся на власти Федерации. Выпустил книги «ФСБ взрывает Россию» и «Лубянская преступная группировка», в которых открыто обвинял спецслужбы в организации взрывов жилых домов в России 1999 года и в других терактах, целью которых, по его мнению, был приход к власти Владимира Путина. А такое на Лубянке не прощается, Литвиненко прекрасно понимал это как профессиональный гэбист.
В среду 1 ноября 2006 года, в день начала «болезни», Литвиненко где-то в три часа перекусил в суши-баре «Ицу», на лондонской Пикадилли, вместе с итальянцем Марио Скарамеллой. Это нужно было для обмена важной информацией. Человек мутный, Скарамелла представлялся как итальянский ученый, на самом же деле он входил в следственную группу, созданную в Риме для поиска на Апеннинах российских шпионов… А в полпятого Александр встретился в баре гостиницы «Миллениум» с двумя бывшими коллегами из «девятки» – Девятого управления КГБ, приехавшими из Москвы на еврокубковый футбол с ЦСКА, а заодно и к опальному олигарху в изгнании Борису Березовскому.
Когда Литвиненко вошел в бар и присоединился к московским знакомым, чайник с зеленым чаем уже стоял на столике. Александр начал пить и заметил, что чай по консистенции несколько густой. Это его не насторожило: поди разбирись, какой китайский сорт здесь заваривают!.. Проглотив роковой напиток, Литвиненко начал оставлять радиационные следы повсюду, где бы он ни бывал и к чему бы ни прикасался. Теперь весь его жизненный маршрут, отмеренный отравлением на чрезвычайно короткий срок, оказался отмеченным коварным радионуклеидом.
Заметки на полях
Самая совершенная «стори» это – та, в которой история закольцовывается. Лаконично и изящно, как игра слов и образов в шекспировском сонете. Проблема только в том, что порой этот сюжетный поворот вокруг одного героя или целого ряда персонажей оборачивается трагедией.
Полоний, как нетрудно догадаться, обязан своим названием Польше. Все верно: во Франции Мария Склодовская-Кюри и Пьер Кюри выделили этот химический элемент и окрестили его в честь исторической родины этой замечательной ученой. В 1898 году они трудились в своей лаборатории, оборудованной в заброшенном парижском сарае, и решили выяснить, почему минерал урановая смолка (она состот главным образом из диоксида урана) столь радиоактивен. В процессе эксперимента супруги Кюри выделили природный нуклид с атомной массой 209.
Сегодня, с высоты знаний нашего времени, мы понимаем, что у полония есть несколько изотопов с атомной массой от 192 до 218. Период полураспада полония-210, от которого погиб Александр Литвиненко, это 138 дней. Существование полония за семь лет до его открытия предсказал гениальный Дмитрий Менделеев. Он исходил из того, что в его Периодической таблице образуется пустая клеточка под теллуром и вольфрамом. Русский ученый заранее вычислил, что атомная масса этого пока что неизвестного элемента должна быть около 212. И, как мы убедились, – не ошибся!
В первой половине прошлого столетия полоний получали путем мучительного извлечения его из урановой породы. Его использовали на текстильных фабриках – чтобы ткачих не било статическим электричеством – и при изготовлении фотопластинок – чтобы пыль не прилипала к фотоматериалам. Антистатические приспособления с помощью полония и сейчас употребляются. Ни малейшей угрозы для человека тут нет. Альфа-лучи не способны пройти сквозь нашу кожу, к тому же они погибают при столкновении с молекулами воздуха. Альфа-частицы смертельны только тогда, когда их «забрасывают» в организм человека, внутрь нашего тела.
Полоний – один из радиоактивных нуклидов в нашем теле. Он не выполняет никакой биологической функции, но мы получаем его атомы из пищи и из воздуха. Полоний существует и в табачном дыме. Но человеку вся эта «радиоэлектроника» не грозит. Ежедневно из организма выводится около 300 тысяч атомов. Биологический период полувыведения[54] полония из организма – примерно 50 дней, получается, что каждый день из человека со средним весом выводится полтора процента всего имеющегося в нас полония.
С появлением ядерных реакторов полоний стали получать в них, бомбардируя висмут нейтронами. Полоний активно используется как источник энергии. Как в мирных научных исследованиях, так и в космических программах, в триггерах[55] атомных бомб. Смесь полония и бериллия порождает поток нейтронов, которые облучают уран и расщепляют его атомы, запуская взрывную цепную реакцию. Львиную долю полония в мире производит Россия – на ядерном реакторе в Озерске, на Урале. Потом продукт уходит на ядерный центр в Сарове, на Волге. Там полоний отделяют от висмута и запечатывают в специальные капсулы.
Именно с такой капсулой и связан фатальный случай, который грустно завершает семейную историю вокруг полония. Ирен Жолио-Кюри, первый нобелевский лауреат – ребенок нобелевских лауреатов, вместе с мужем Пьером Жолио приготовила особенно мощный источник полония для получения альфа-частиц. Одна из запаянных ею капсул с полонием-209 взорвалась на лабораторном столе ученой. Потребовалось десять лет – таков период полураспада у полония-209, – чтобы нуклид завершил свою убийственную работу. Ирен Жолио-Кюри погибла от острой лейкемии, вызванной элементом, некогда открытым ее матерью и названным в честь родины ее пращуров.
Дома у Литвиненко начались сильные диарея и рвота. Он попросил жену вызвать скорую помощь. Врачам местного госпиталя, первыми обследовавшим его, Литвиненко сразу заявил, что был отравлен. Англичане сначала забрали его со страху в больницу Барнета, а потом сочли пациента за «русского психопата» и определили у Александра пищевую инфекцию. Назначили курс антибиотиков, посоветовали пить побольше воды и отправили домой, дав добрый совет: «Постарайтесь отдохнуть!».
Отдыха, однако, никак не получилось. Состояние Литвиненко продолжало ухудшаться. Вызвали «домашнего», лечащего семью, врача, который потребовал от коллег срочной госпитализации больного. Опять отправились в больницу Барнета, где медики принялись давать больному мощные антибиотики. Взяли анализ крови и удивились неожиданно низкому содержанию лейкоцитов в крови. Это было по-настоящему тревожно: костный мозг, значит, перестал вырабатывать новые клетки, которые требовались для борьбы с инфекцией… Несколько дней врачи тщетно пытались определить причину болезни.
На пятый день недуга Александр уже говорил с трудом и пищу принимал только через специальную трубку. «Гепатит или ВИЧ» – вынесли вердикт эскулапы. Но Литвиненко, начавший терять волосы, уже твердо знал: его отравили. И дал интервью Русской службе Би-би-си, которой заявил, что отравили его в суши-баре. Понять экс-офицера ФСБ вполне можно: ему куда проще было обвинить в преступлении итальянского авантюриста, нежели своих бывших коллег, к тому же старых знакомых. Однако полониевый след привел английских сыщиков не в «Ицу» со Скарамеллой, а в чайный салон отеля «Миллениум». Хищный радионуклид отмечал любого, хотя бы по касательной причастного к отравлению.
По всему свету разошлась фотография тяжело больного Литвиненко на больничной койке. «Я хочу, – сказал он, – чтобы мир увидел, что со мной сделали». Пробы крови и мочи больного были отправлены для изучения в Центр исследования ядерного оружия в графстве Беркшир, где они были исследованы на предмет возможного радиоактивного заражения посредством гамма-спектроскопии. Первоначально эксперты не обнаружили никакого ощутимого повышения уровня гамма-излучения. По случайному совпадению об этом узнал ученый, участвовавший в программе по разработке атомного оружия. Он высказал гипотезу, что причина отравления – в радиоактивном распаде полония-210.
23 ноября сердце Литвиненко, изменившегося до неузнаваемости, остановилось. По сведениям газеты The Sunday Times, в конце января 2007 года Скотланд-Ярд заявил вдове Литвиненко Марине, что убийство практически раскрыто: установлено, что Литвиненко скончался от летальной дозы полония-210. Его добавили в чай в отеле Millenium, где Александр встречался с московскими гастролерами из числа бывших гэбистов. Но ведь, как утверждает сам Владимир Путин, «бывших разведчиков не бывает». Официант Норберто Анарде, один из главных свидетелей, в интервью The Sunday Telegraph рассказал подробности произошедшего в холле гостиницы Millennium: в то время как он подавал чай Литвиненко, его отвлекли. Когда же Анарде выливал остатки заварки из чайничка, он заметил, что чай приобрел странный цвет и стал вязким.
Полоний специалисты считают – не без юмора – «ядом для бедных убийц». И добыть его несложно, и следы полония в организме обнаружить не составляет большого труда. Такой яд оставляет их везде и всюду. Следы этой гадости нашли везде, где побывал в день отравления Литвиненко: в суши-баре, в баре отеля, в номере той же гостиницы, в доме покойного… Безопасная для человека доза полония-210 составляет 7 пикограммов (1 пикограмм – одна триллионная грамма). Чтобы убить взрослого человека, достаточно маленькой пылинки яда. Скорее всего, Литвиненко дали дозу в одну десятую миллиграмма, во много крат превышающую возможную летальную. Спасти Александра не могло никакое лечение, ибо противоядия от радиационны