Глава 51. Химия – дело детективное (Откровения Мадам Новичок)
– …Верите ли вы, Светлана (имя заменено. – К.П.), во всю эту ядовитую и шумную историю с «Новичком» в Великобритании? В отравление этим агрессивным веществом российского агента-перебежчика Сергея Скрипаля и его дочери Юлии?
С моей собеседницей – энергичной женщиной уже немалых лет – мы договорились встретиться в центре Москвы у нового памятника очередному российскому не то разведчику, не то бандиту. Такие монументы, напоминающие разом языческих истуканов и героя японских «манга» Голдорака, обожает воздвигать на месте снесенных им исторических домов столичный мэр, в прошлом оленевод-тундровик. Больше он только любит заменять едва ли не каждый год на московских тротуарах плитку… Встретились мы со Светланой с соблюдением всех возможных и невозможных предосторожностей – словно в добром старом телевизионном детективе. Таковы неписаные правила поведения моей новой знакомой, согласившейся просветить меня на столь деликатную тему, как «Новичок».
Мы познакомились, когда я делал для одного лакированного издания репортаж о деятельности московских салонов красоты. Светлана была там своим человеком: она, химик-синтетик высшей квалификации, с успехом изобретала для косметологических кабинетов капиталистической Москвы всевозможные мази и эликсиры красоты. Что поделаешь: многие специалисты, когда-то занимавшиеся в Советском Союзе в закрытых «почтовых ящиках» разработкой химических веществ, прежде всего – боевых ядов, в России стали гениями женской красоты. Так уж получается: порой от трагического один шаг не только до смешного, но и до прекрасного… Неслучайно в столичных салонах красоты специалисты-косметологи за глаза прозвали Светлану Мадам Новичок.
Пока благополучно разваливался Советский Союз, Светлана Николаевна Сидорова (назовем ее так!) с энтузиазмом трудилась, начиная со студенческой скамьи, в главном советском НИИ, занимавшемся разработкой химического оружия. В Государственном научно-исследовательском институте органической химии и технологии (сокращенно – ГНИИОХТ). Он также был известен как НИИ-42, или Почтовый ящик – 702.
– Посмотрите-ка во-о-он туда! – Светлана Николаевна, с которой мы обосновались в кафе на Кутузовском проспекте, показывает мне на противоположную сторону широченной московской улицы. – Да-да, туда! На ручку входной двери многоэтажного дома напротив.
Чувствуя таящийся подвох, я все-таки делаю то, о чем меня просят. И при этом кошу глазом на собеседницу:
– Ну и что?
Она же со снисходительной полуулыбкой – дескать, вот недотепа какой! – заключает:
– А то, что, если бы ручка двери в подъезде напротив – в сотне метров от нас – была помазана «Новичком», не только мы бы с вами в считаные мгновения погибли, но – и все живое вокруг в радиусе нескольких километров!.. Такой яд называют «слоном в посудной лавке», он не рассчитан на точечное воздействие.
Британская пресса заявила, будто бы «агенты Кремля» отравили ручку на двери дома Скрипаля в Солсбери. Дилетантизм какой-то!.. Тот яд, который на Западе называют «Новичком» (обратите внимание: название это придумали не в СССР, у нас это соединение было известно под шифром А-234), не имеет с настоящей разработкой ничего общего. Вещество, созданное в нашем институте, относилось к классу фторфосфатов с различными заместителями и было в восемь-десять раз мощнее любого известного отравляющего средства нервно-паралитического действия. Если бы оно использовалось сейчас в Солсбери, как с убедительной наивностью утверждала премьер-министр Великобритании Тереза Мэй, от всего центра города ничего бы не осталось. Ничего живого – как после взрыва нейтронной бомбы. Ведь эффект «Новичка» наступает очень быстро!
– Но британский экс-премьер-министр, женщина незамысловатая, не сама все придумала. Она ссылалась в своих «разоблачениях» на живущего в США российского ученого-диссидента Вила Мирзаянова, которого представляют на Западе как «отца-создателя „Новичка“».
– Все это – откровенная чепуха, рассчитанная на профанов. На доверчивых людей, ничего не понимающих ни в советских, ни в российских реалиях… Создание отравляющих веществ боевого действия – работа коллективная, долгая. Прорыв у нас произошел в начале семидесятых. Под руководством Петра Кирпичева, выдающегося химика-синтетика, в закрытом городе Вольске (Шиханы входили в него), в одном из филиалов ГНИИОХТ был создан новый класс химических агентов. Все делалось в рамках запущенной еще в конце семидесятых программы «Фолиант», заказчиком которой было Минобороны СССР. Искали советский аналог американского нервно-паралитического препарата VX. И нашли! Основное воздействие происходит при вдыхании, хотя абсорбция может произойти также и при попадании на кожу или на слизистую оболочку. Сначала у жертвы резко падает зрение, биение сердца замедляется, сужаются дыхательные пути и начинается удушение, вызывающее поражение головного мозга… Восстановление зависит от того, насколько быстро врачи смогут определить отравляющее вещество… Впрочем, Мирзаянов к «Новичку» не имел никакого отношения.
– Выходит, Мирзаянов, разрекламированный на Западе как «разработчик советского химического оружия», или публично обманывает, или просто-напросто все умышленно запутывает?..
– Факты говорят сами за себя. Мирзаянов работал в Москве и, учитывая секретность опытов, мало что-либо знал об исследованиях Кирпичева и его ученых, которые велись в Саратовской области. Никакого места в создании или хотя бы в проработке «Новичка» у Мирзаянова вообще не было. Он трудился в ГНИИОХТ, насколько мне известно, сначала хромотографистом – определял спектр веществ, – а затем начальником отдела противодействия иностранным разведкам. Повторяю, единственными создателями нового типа фосфорорганических соединений, к которым принадлежат все виды «Новичка», являются Петр Кирпичев и его команда: Владимир Углев, Леонид Ринк… Их было, по-моему, восемь, этих выдающихся ребят. Все остальное – россказни. Другое дело, что Мирзаянов вывез за кордон каким-то образом попавшие в его руки материалы с технологией создания «Новичка» и сделал их публичными. Доступными для любых алхимиков современности… Это циничное преступление.
Мадам Новичок отхлебнула капучино и взяла паузу, которая, как мне показалась, далась ей нелегко. Слишком велико было раздражение собеседницы по поводу придумок западных массмедиа и громко-примитивных рассуждений европейских политиков вокруг «Новичка» и иже с ним.
И все-таки: была же в СССР «продвинутая» в мировом масштабе военная химия! Хорошо помню в брежневско-андроповско-горбачевской Москве тяжелые серые корпуса за колючей проволокой, стоявшие вдоль вечно задыхающегося от автомобильных пробок шоссе Энтузиастов (бывший зловещий Владимирский тракт, по которому еще в царское время гнали в Сибирь каторжан). Это было основное административное здание ГНИИОХТ. Остальные подведомственные лаборатории размещались в разных частях страны, самые важные – в Саратовской области, под Волгоградом и в Нукусе, то есть – в Узбекистане. Целая индустрия!
Заметки на полях
«На унылом, открытом всем ветрам островке у берегов Аральского моря сидят около сотни обезьян, которые привязаны к столбам, вытянувшимся длинными параллельными рядами чуть ли не до самого горизонта. Глухой хлопок нарушает тишину. Вдалеке взмывает в небо небольшой металлический шар, падает, вращаясь, пока не разлетается на осколки от последовавшего взрыва.
Над островом в точке взрыва на высоте примерно двадцати метров появляется густое облако дыма горчичного цвета. Прямо на глазах оно начинает расплываться, угрожающе подбираясь к тому месту, где находятся обезьяны. Увидев облако, животные в испуге начинают пронзительно кричать и метаться, натягивая удерживающие их привязи. Обезьяны пытаются спастись, прикрывая голову, пряча нос и рот. Но они уже обречены: вскоре они умрут.
На другом конце острова группа людей в специальных костюмах биологической защиты следит за происходящим в бинокли, делая записи. По прошествии нескольких часов они соберут обезьян, лежащих на земле и еще подающих признаки жизни, и отнесут их в клетки. Несколько дней за животными будут внимательно наблюдать, пока обезьяны не погибнут одна за другой: кто от сибирской язвы, кто от туляремии или лихорадки Ку, бруцеллеза, сапа или чумы…»
С описания экспериментов испытательного полигона на острове Возрождения (сегодня он на государственной территории Узбекистана) начинается книга Канатжана Алибекова, он же – Кен Алибек, написанная им совместно с американским журналистом Стивеном Хендельманом. В отличие от некоторых других перебежчиков полковник советской армии Алибеков, уехав на Запад, остался жив. А ему, почти двадцать лет трудившемуся на программу создания в СССР биологического оружия и ставшему теперь американским ученым, было что рассказать. С 1988 по 1992 год он занимал пост первого заместителя руководителя «Биопрепарата» – советского государственного фармацевтического комплекса, разрабатывавшего и производившего оружие, которое изготовлялось на основе самых опасных и сильнодействующих вирусов, токсинов и бактерий, известных человечеству.
– Если препарат был синтезирован первоначально в семидесятые годы, то не могло ли быть более поздних, усовершенствованных версий?
– Вряд ли. В рамках программы разрабатывались несколько направлений, включая создание бинарных вариантов уже освоенного вещества Р-33, или VR. Бинарное исполнение – это схема, при которой в боеприпасе содержится не готовое отравляющее вещество, а целых два изолированных компонента. Каждый из них – в собственной емкости. В силу этого они не токсичны по отдельности, зато, когда они вместе, становятся убойными. Испытывались эти яды на полигоне в Шиханах, в Поволжье, а основное производство развернули в Нукусе. Там, в «Лаборатории № 12», специализировались на ядах для разведки. На рубеже Миллениума она была закрыта при американском финансировании и под контролем США…