Он еще пытался организовать своих людей и этот бандеровский сброд, но обрушившаяся слепота его полностью деморализовала. Он пару раз споткнулся о крупные болотные кочки, а затем со всего маху прыгнул в улыбающуюся бездонным зевом мертвецкую топь гнилого болота.
Трясина довольно чавкнула, легко проглатывая командира фашистского отряда, и немедленно отрыгнула болотными газами. Но на этом добыча древнего болота не закончилась – еще трое или четверо слепцов оказались в ее власти. Они барахтались и цеплялись за головы своих подельников.
И вдруг все стихло!
Не осталось ворогов, сгинули супостаты.
Еще продолжали утробно рычать возбужденные схваткой звери. Еще поскуливали волчата-сеголетки, почуяв и разыскав убитую в бою волчицу, но и эти звуки скоро стихли.
Черная всадница похлопала по боку своего медведя, на котором восседала все сражение. Косолапый хозяин немедленно повернул окровавленную пасть и заискивающе посмотрел в глаза Бабе Яге.
– Домой, Миша, домой, – неожиданно уставшим голосом прошептала она. – Гость у меня, большой гость! Самый главный!
Медведь захлопнул пасть, склонил голову и побрел по только ему видимой в надвинувшейся темноте лесной тропке. Бережно понес неожиданно покачнувшуюся на хребтине старуху – туда, к избушке на курьих ножках, в глушь, во мрак, домой.
А еще зверь вновь почувствовал кровь. Недовольно фыркнул, но продолжил свой путь.
В кромешной тишине медведь привез свою осунувшуюся, побледневшую наездницу к тыну с черепами, недовольно рыкнул, почуяв человеческий запах, но Баба Яга успокаивающе потрепала шею огромного хозяина леса и промолвила:
– Это свои, Мишенька, свои.
Медведь покорно опустился на землю, чтобы хозяйке было удобнее и легче спешиться. Совсем по-кошачьи Мишка попробовал ласкаться, но Баба Яга незлобиво оттолкнула его тупорылую морду и прошептала:
– Иди, милок, в лес. Иди.
Опираясь на кривой посох, Яга тяжело вошла в магический круг и с удивлением подняла понурую голову. Перед ней стоял гвардии старшина Андреев и держал наперевес свой автомат. Он был готов стрелять и округлил глаза оттого, что никогда прежде ему не доводилось наблюдать косолапых такого огромного размера.
– Сашенька, – выдохнула ведьма, – а я ворогов-супротивников твоих извела всех за кромку. Только вот попали они в меня дробиной окаянной. Прямо в сердце. Остановилось оно у меня и никакое колдовство теперь не спасет – умру я. Из последних сил держусь – на одном мороке Калинова моста. Он меня питает, но долго терпеть не смогу. Веди меня в хату.
Старшина неожиданно здоровый и румяный подхватил ветхую старушку и почти внес в домик.
– Опускай на лавку, – скомандовала затухающая ведьма. – Шибче пошевеливайся, а то силушки уже не осталося…
Андреев аккуратно усадил бабусю и выпрямился, задевая головой низкую притолоку.
– А теперь бери домовину мою извечную. Она там за печью – неси ее сюды.
Воин повиновался. С серьезным усилием достав черный как смоль гроб, старшина смахнул с него облака паутины и, придерживая за локотки, провел уже почти мертвую ведьму к ее последнему пристанищу. В свете чадящей лучины он помог старой колдунье улечься – она пошевелила плечами, как будто искала самое удобное положение тела на лежанке.
– Сашенька, – еле заметно позвала ведьма. – Твои доченьки долго жить будут – не волнуйся за них. А карателей кровавых я повывела всех до одного.
Баба Яга откинула голову в гроб и закрыла глаза.
– Подожди, бабушка, не умирай! – крикнул Андреев. Он заторопился, расстегивая гимнастерку. Он боялся не успеть, опоздать.
Александр быстро отстегнул свою серебряную медаль «За отвагу» и немедля прикрепил ее на окровавленную рубаху ведьмы.
– Это вам за подвиг, бабушка. За то, что уберегли родное русское болото от скотов фашистских.
Баба Яга медленно открыла глаза, благодарно кивнула дорогому гостю, а затем часто задышала и вдруг, набрав полную грудь воздуха, уже не выдохнула – умерла. В который раз умерла. Вот только надолго ли?
Старшина какое-то время продолжал вглядываться в глубину остекленевших глаз старухи и, вдруг опомнившись, с трепетом закрыл ей веки. Соленая мужская слеза сорвалась вниз и капнула на побелевшее лицо Бабы Яги.
– Эх-хэ-хэ, – протянул Андреев, а потом еще долго сидел на березовой колоде рядом с черным гробом усопшей. Думал о войне, о жизни этой противной, о дочках своих, о жене любимой, затем вновь мысль возвращалась к этой неприметной старушке, которая, скорее всего, и есть та самая Баба Яга, о которой сказки сочиняют. Когда дотлевала лучина, он зажигал следующую, а затем еще и еще.
Ранним утром старшина забылся тревожным сном, но уже через пару часов вздрогнул и проснулся, с удивлением вспоминая, где он и как тут оказался. Взгляд зацепился за лицо покойницы, и тогда мужчина решил накрыть усопшую, но найденная тут же грязная тряпица совсем не годилась для этих целей.
Андреев увидел огромный кованый сундук и, памятуя о том, что бабушки всегда прячут в подобных хранилищах отрезы ткани, откинул тяжелую крышку. Найденный там саван удивил. Белоснежная шелковая ткань была расшита разноцветным бисером. Красные трехголовые драконы кружили вокруг какого-то страшного черного человека. Сначала старшина подумал, что на ткани вышит негр, но потом решил, что в русских сказках никогда не упоминались африканцы. Но тогда кто же был изображен на этом красивом покрывале? Кто он, этот человек с совершенно жутким выражением лица?
– Может быть, это Кащей Бессмертный? – вымолвил партизан, но мысль не успел додумать – надобно собираться в путь. Война в самом разгаре, а еще к своим надо выходить. Фриц отступал, и по лесам бродили разрозненные отряды противника.
Андреев в который уже раз ощупал свой бок, куда прилетела фашистская пуля и в очередной раз поразился: ни отверстия, ни рубчика, ни даже пятнышка не осталось.
Покинув избушку на курьих ножках, старшина изумился, рассматривая тын с черепами. Вчера он их и не заметил. Он прошел дальше и сместился-то всего на десять шагов, а, обернувшись, опешил – избушки-то не было. С озадаченным видом он попробовал вернуться, но каждый раз упирался в колючие переплетения огромных разлапистых ветвей древних елей. Лес поглотил странную избушку, и не было к ней возврата.
Старшина Андреев проверил автомат, стянул с головы мятую фуражку и замер. Постоял минутку, понурив голову, и пошел к просвету между деревьями.
Он решил, что обязательно вернется сюда после войны. Он найдет эту таинственную избушку с ее хозяйкой в черном, как темная ночь, гробу. Тогда он похоронит ее по-человечески, чтобы уставшая душа этой смелой женщины не страдала и не металась не упокоенная в этой жуткой глуши.
Он ошибался.
Через месяц, 25 июля 1944 года, гвардии старшина Андреев Александр Маркович погиб в боях за освобождение Польши. Пуля вражеского снайпера пробила его горячее честное сердце.
Историю о встрече с Бабой Ягой в дебрях смоленских лесов и о своем чудесном исцелении он так и не успел никому рассказать. Да и зачем? Нужно сражаться с фашистами – не до сказок было. А дочек своих маленьких: Тосеньку и Любушку он так никогда и не увидел.
А великая ведьма уснула мертвецким сном, укрытая волшебным саваном. Ничто не потревожило ее последующие сорок пять лет…
Глава 25. Страна мертвых
В сентябре 1989 года она вновь открыла глаза…
В этот раз ведьма не пыталась ощупывать себя – лежала неподвижно и только две слезы скатились по молодому лицу.
Вновь превратившись в красотку, Баба Яга тяжело вздохнула.
– За что? – сквозь зубы промолвила она. – За что мне это истязание…
Колдунья сбросила с себя пыльный саван и с трудом выползла из гроба.
Заросший бурьяном и какими-то противными кустами дворик встретил проснувшуюся хозяйку промозглым дождиком. Кругом царили тлен и запустение.
Ведьма принюхивалась к осенней опрелости и морщилась. Она стояла долго, и отросшие за сорок пять лет спутанные космы намокли и отяжелели. Но вот Яга как будто бы очнулась от невеселых раздумий и, выставив лодочкой розовые ладошки под струящиеся ручейки с крыши избушки, умылась, скривив рот, а после даже попила небесной водички.
– Чую, десять веков миновало с рождения моего несчастного, – закашлялась Баба Яга.
Громко поклацала новенькими зубами и теперь придирчиво осмотрела свою запущенную усадьбу.
Побелевшие черепа ветхозаветных жертв по-прежнему защищали ровным мнимым кругом древнюю обитель великой ведьмы. Нанизанные на заточенные колья тына человеческие головы витязей и разбойников, красавиц и даже детей смотрели смертной чернотой пустых глазниц в разные стороны.
– Ну, здравствуй, Преславушка. Здравствуй, миленькая моя.
Яга подошла к самому первому столбу из лиственницы погладила его окаменевшие бока.
Когда-то давным-давно волосы невесты Преславы красиво колыхались на ветру, да поистрепались за бесконечные годины. Ведьма обхватила скорбный тын и зарыдала. Нет ей прощенья за казнь этой ни в чем неповинной девушки.
И вдруг она отпрянула от столба.
– Спасу, – вырвалось из горла Яги. – Вытащу!
Она заметалась в поисках длинной палки или дрына.
– Нашла!
Ведьма отломила от уснувших кустиков крепкий прутик и, подбежав босоногая к тыну, попробовала спихнуть череп веткой. Куда там! Ветвь гнулась и, конечно же, не смогла сдвинуть ни на дюйм бывшую голову Преславы. Непокорный череп намертво прирос к заостренному бревну и даже не шелохнулся.
– Меч! – воодушевленно выкрикнула Баба Яга и рванулась в избушку. – Мне нужен меч!
Она принялась шарить по углам и пристенкам в поисках длинного колющего и рубящего оружия – ведь их было так много. Яга отчетливо припоминала, что когда-то свалила их за печку в одну большую кучу и еще бахвалилась, восхваляя себя. Тут были и княжеские, невероятной красоты клинки, татарские кривые сабли, французские королевские шпаги и прочий булат.
Она уселась на дубовую колоду и пригорюнилась. Выбросила же она их лет двести тому назад в порыве ярости.