– Я же сказал, – снова раздался голос улыбающегося толстого человека.
– Это что, каждый день так? – спросил Володя.
– Да, каждый день, уже много лет, – сказал тот и рассмеялся. – А хочешь, я и про тебя все расскажу? – он улыбнулся немного ехидно.
– Ну? – несколько испуганно сказал Володя.
– Ты приехал с Севера, из семьи рыбаков. Долго скитался, а теперь устроился на работу: сторожем. Ты был женат, путешествовал по миру, чуть не попал в шторм, чудом выжил, – человек так громко расхохотался, что привлек к себе внимание даже участников спора.
– Что смешного! – заорала на него женщина.
Он демонстративно прикрыл рот руками, перестав смеяться.
– Ну и кто тебе такую чушь сказал? – спросил Володя. – Я вообще с Урала, никаких рыбаков там нет и не было, и женат я не был никогда, и путешествовал, только когда призвали: погрузили и поехал, а на море и не ездил ни разу.
– Надо же, – человек нахмурился. – Вчера же тут ты ехал и мне это рассказал. Или не ты ехал?
– Не я, проспись, – сказал Володя и отвернулся.
Тем временем женщина прекратила спор и подсела к водителю.
– Ну, сегодня не такой холод, как вчера был, – сказала она.
– Еще разыграется, – ответил водитель.
– Слушай, друг, а ты вчера говорил, что так озяб, что заболеешь, скорее всего. Как, не заболел? Как себя чувствуешь-то? – человек взволнованно посмотрел на Володю. – Смотри, сейчас захохочет, – он приблизился к Володе и кивнул в сторону женщины. Та продолжала говорить с водителем.
– Что-то не смеется, – сказал Володя, тоже глядя на женщину.
– Сейчас, сейчас, – сказал человек и еще раз кивнул в сторону женщины.
Володя стал пристально смотреть в ту сторону и ждать, когда засмеется женщина. Женщина спокойно продолжала общаться с водителем.
– Ну вот, я же сказал! – захохотал человек. – Она смеется, – он прямо заликовал.
– Кто смеется? – недовольно спросил Володя. – Только ты и смеешься тут один.
– Что, не слышишь? Заливается.
– Мне тут нечего сказать, – Володя тоже усмехнулся и еще раз взглянул на женщину, которая не смеялась и вроде бы не собиралась. Впрочем, не смеялся никто, кроме толстого человека. Настроение у автобуса было скорее тяжелым.
– А сейчас водитель сообщит, что мы опаздываем на час, – человек хихикнул.
Водитель продолжал болтать с женщиной о погоде.
– Я же сказал! – закричал человек и снова расхохотался.
– Это кому там так смешно? – женщина повернулась и строго посмотрела на толстяка. Тот снова обхватил рот руками и замолчал. – Что, жить хорошо? – ее взгляд стал еще строже. Представить, что она может смеяться, было очень трудно.
– Почитаю лучше, чем с вами, глупцами беседовать, – обиженно сказал толстяк и достал две книги. Он открыл их обе и начал читать. Одну он держал в левой руке, другую – в правой и читал их обе одновременно. Как только заканчивалась строчка в левой книге, он переходил глазами на правую, а потом снова возвращался на левую. – Еще узнаете обо мне, – проворчал он. – Я вам всем покажу! – он встал и подошел к водителю с женщиной. – Мой отец судебный работник, я уж законы знаю, – он начал кричать.
– А ну пошел отседа, – женщина закричала еще громче. – Останови!
Автобус остановился. Женщина в одиночку выпихала толстяка за дверь. Вся эта сцена сопровождалась одобрительными возгласами пассажиров и удивлением Володи. Автобус поехал, а толстяк еще что-то размахивал руками и бросал вслед автобусу свои книги.
– Нет, вы мне скажите, – закричала женщина. – Когда, наконец, наш автобус перестанет психов возить. Как же они надоели.
– Вот, вот, – согласилась с ней только что спорящая женщина. – Надо врача сюда и проверять, псих или нет. Если псих, то в загривок его из автобуса. А то они сбегают и на нашем автобусе приключения едут искать.
– Я врач, – сказал какой-то человек. – Просто некорректно как-то в автобусе к людям приставать. Может, люди по делам едут, сосредоточены, а тут подходить, вопросы задавать…
– А то, что вы видели только что, корректно? – заорала женщина. – За проезд не платят, а потом ваши же приходят и спрашивают, видели ли такого-то и такого-то. А я ведь всех видела, всех выталкивала. Вот и вспоминай, где кого вытолкнула.
– Ну хорошо, мы примем меры, – грустно сказал врач.
– Не дождешься их мер, – недовольно заметила вторая женщина.
– Вот-вот, сейчас же начинайте, – кондуктор закричала на врача так, что тому больше ничего не оставалось, как встать с места и подойти к какому-то пассажиру.
– Знаю, знаю, есть они тут, – сказала женщина и строго осмотрела сидящих.
Володя молча сидел и наблюдал за происходящим.
– Молодой человек, куда едете? – он внезапно увидел над собой лицо врача, за которым внимательно смотрела немного успокоившаяся женщина.
– В лавку свечами торговать, я смотреть за лесом там должен, – подумав, сказал Володя.
Врач переглянулся с женщиной.
– А запах почему от вас такой? – спросил врач.
– Не мылся давно, дорога длинная была.
– Спи, Володя, спи…
– В тот год тоже холодно было, прямо как сейчас. Уже задолго стали понимать, что что-нибудь недоброе случится. А по наступлении осени сотни юродивых, нищих, кликуш пришли к этим стенам. А стен даже еще не было. Просто сырая земля, глина да обрывки жизни. Власти, кто видел это, поначалу думали разогнать непрошеных гостей, да брать там было нечего: несколько могил да полузабытая колокольня. Даже обрадовались власти, что не надо этих неуставных людей силком из города выпихивать. Дул страшный ветер, а многие из приходящих ничего на себе не имели, кроме тряпки, подпоясанной жгутом. Кого по дороге сдувало, так и оставался лежать. Потом песком засыпало. Если богатых граждан власти не могли спасти, чего говорить о нищих. Мерли страшно. Мор не жалел никого, и деньги не помогали, и родовитость не помогала.
Он тоже шел со всеми. Падал иногда. Остальные думали, что помер, оставляли. Песок уже засыпать начинал. А из-под песка много рук виднелось, уже и не останавливались, боялись не дойти. А он встал, закрыл лицо от ветра и снова пошел. Да еще отрыл полоумного одного, взвалил на плечи, поволок. Тот кричал что-то несуразное, никому не понятное, о душе кричал: «Сильней сметай, душу не схватишь мою». Смеялся, там многие смеялись тогда. Хохот среди песчаного ветра и смерти раздавался. И страшнее этого хохота нет ничего. По ночам ходили, сволакивали в моровую яму из-под песка.
– Горе всем, – раздался голос рядом с ветром. – Горе, что от веры отступились, – полуледяной, с ушедшим взглядом, волосами, полными песка и травы… – Горе отступившим от веры. – Этот крик иногда становилось не слышно из-за ветра. Потом он снова возвращался вместе с этим обезумевшим человеком.
– И никто не мог им помочь? – спросил Володя.
– Случилось что-то, и они помчались в розовую ночь. Бежали долго, взявшись за руки. Ночь их укрывала под собой, хватала, переворачивала, наполняла, жалела. Иногда их дрожь пробирала, смотрели друг на друга, но рук не отпускали. Побежали по небу, быстро так, что и неба не стало видно. Володя, я вот чего с тебя не пойму. Ты шел к тетке, адрес на бумажке у тебя. И как же ты не знал, что тетка с нами в доме для дурачков живет и это именно наш адрес, – мужичок с сумой строго посмотрел на Володю.
– Мать никогда не рассказывала, что у нее проблемы были. Я думал, у нее квартира в Москве, думал, перебьюсь несколько дней у нее, а там и домой поеду, – растерянно сказал Володя.
– Ну а теперь куда? Пойдешь ее навещать-то? – спросил мужичок.
– Пойду. Тетка все-таки.
– Ну, пошли, покажу наши апартаменты. Тут много интересных людей живет. Был один с тиком на лице. У него глаз подмигивал все время. Сначала на кухне не могли привыкнуть на раздаче, думали, он им подмигивает, добавки просит. Приносили. А однажды чуть не влип в историю он. В автобусе поехал за продуктами. Напротив пацаны сидели с девками своими. И пацанам показалось, что он девкам их подмигивает. Ну и побить решили его. Еле ноги унес. Кстати, не хочешь выпить? – мужичок протянул Володе бутылку.
– Нет, я даже не понимаю, как ты можешь пить подсолнечное масло.
– Знаешь, злым людям надо пить масло. У них желчь повышена, масло поможет. Не такими злыми станут. Людей любить начнут.
– Ты начал?
– Да. Ну вот и пришли. Заходи.
Это был двухэтажный дом больничного типа. На скамейке перед входом сидела женщина и разглядывала глянцевый журнал.
– Это со мной, – строго сказал мужичок.
– Это куда – это со мной? – она отвлеклась от журнала и встала со скамейки.
– У него здесь тетка живет, – уверенно сказал мужичок.
– Какая еще тетка? – закричала женщина.
– Покажи ей бумажку свою, – шепнул мужичок.
– Вот, посмотрите, я к ней приехал, сам я с Урала, проездом здесь, – Володя протянул бумажку женщине.
– Так это не здесь, это жилой дом там, недалеко от кладбища. Вот придурок, человека с толку сбил, – она закричала на мужичка. – Что в сумке?! Показывай! Что хлебаешь опять! Наказывать будем! Вы идите, не обращайте на него внимания, он у нас инициативный. Меры примем.
– Спи, Володя, спи…
– А как я узнаю, человек с надеждой пришел или нет? – спросил Володя.
– Надежда написана на лице у него. В каждом слове она видна будет, – ответила Катя. – Если у него есть надежда, он будет смотреть как бы мимо тебя, спросит свечку, в глаза глянешь, поймешь, что он далеко, в тайнах своих, ждет. На секунду лишь на тебя взглянет, потом на свечи, и все его слова из сердца пойдут.
– А если недоброму отпущу свечку?
– Все ошибаются. Привыкнешь. Только лукавому не отпускай.
– Знаешь, я побаиваюсь его. А вдруг его спутаю с кем и отпущу свечку, – беспокойно сказал Володя.
– Володя, да ты что! Спутать лукавого с человеком надежды! Нет в мире ничего более непохожего друг на друга. Если можешь хоть что-нибудь в этом мире отличить, то и их отличишь.