Кейсианна приготовила еду, пока драконотив заправлялся водой в середине пути. Как всегда — хлеб, мясо и медовуха. Св. Георг сидел на ступеньках кабины, над ним журчала вода, бегущая по желобу в паровой котел. Южный ветер развевал волосы Кейсианны и играл складками ее веселого голубого платьица. Чего лучшего желать? Ездить по железной дороге, быть кочегаром, иногда машинистом и остаться навсегда в шестом веке!
Эти мысли преследовали Св. Георга до конца дня, хотя он, стараясь образумиться, втолковывал себе, что негоже ему, тридцатилетнему мужчине, тешиться несбыточными мечтами. Исполнение детских желаний означало бы только одно — вопиющее нарушение долга.
Он попросил Кейсианну рассказать, как возник драконотив, надеясь поймать ее на противоречиях, несообразностях и ошибках в языке. К его удивлению, она была готова к рассказу (видимо, заранее подготовилась) и согласилась без каких-либо колебаний.
По ее рассказу выходило, что железная дорога явилась результатом двух гениальных открытий, сделанных ее дедушкой и дядей Лайонелом, и множества гениальных приспособлений, придуманных ее отцом.
Когда дедушка был молодым, он трудился в шахте. Он обнаружил, что гораздо легче возить тележку с рудой, если поставить ее на рельсы. Поскольку в свободное от работы время он занимался изготовлением рыцарских доспехов, то, зная свойства железа, понял: тележка будет кататься еще лучше, если колеса обить железом.
А дядя Лайонел, занимаясь изготовлением медовухи, открыл, что если направить пар из закрытого котла в нужном направлении, то при его помощи можно совершить много разной полезной работы. Он начал проверять свое открытие на котлах все больших и больших размеров и наконец добрался до такого, который стал производить пар, способный вращать колесо. Правильно соединив колесо с кувалдой, выполняющей роль поршня, он создал «самого сильного железного работника на всем белом свете».
С этого момента дядя Лайонел в свободное время стал варить все больше и больше медовухи и строить паровые котлы, постепенно увеличивая их размеры. И то ли ему, то ли дедушке пришла в голову мысль, что паровой котел можно поставить на тележку, чтобы пар крутил ее колеса.
Прошли годы, прежде чем был создан прообраз драконотива.
Детство отца Кейсианны прошло рядом с движущейся паровой тележкой. И это у него родилась идея создать мощный паровоз, поставить его на рельсы и прицепить к нему вагоны. Получив от властей Лайнора права на землю, он построил железную дорогу и пустил по ней поезд.
Тридцать лет прошло с того момента, как дедушка и дядя Лайонел сделали свои открытия, а потом прошло еще тридцать лет, в течение которых отец Кейсианны создал железную дорогу, родилась Кейсианна и умерла ее мать.
Три месяца назад, когда отец Кейсианны занимался расширением туннеля, на него свалилась дубовая балка, и он умер. К этому времени железная дорога уже существовала, и пришлось Кейсианне и дяде Лайонелу взять на себя все дела.
После рассказа Кейсианны Св. Георг довольно долго молчал. Он не мог говорить. Выходит, она принимает его за простака, который поверит в то, что три человека, живущие в шестом веке, способны за шестьдесят лет построить то, на что у человечества ушли века!
Несомненно, так оно и есть — он для нее местный простачок с сильной спиной и слабым умишком. Однако какой комплимент ему как актеру! Св. Георг решил проглотить эту историю и просто сказал:
— Мне надо бы подкормить огонь, прекрасная девица. — И начал бросать в топку дрова.
Не успел он закрыть дверцу топки, как Кейсианна закричала:
— Посмотри, сколько скачет рыцарей!
Св. Георг глянул в окно. Не меньше дюжины драконо-убийц скакали через поле на сильных лошадях. Все они были одеты в кольчуги. Возглавлял войско сэр Ульфин Неистовый, а рядом мчались сэры Гай и Багдемагус.
— Уууу-ииии! — кричал сэр Гай.
— Йеееее! — поддерживал его сэр Багдемагус.
— Мы прибыли спасти вас от жестокого чудовища, которое вас сожрало! — воскликнул сэр Ульфин.
Рыцари опустили забрала, вонзили шпоры в бока коней, взяли копья на изготовку, и атака началась.
«Почему эти проклятые глупцы, — неожиданно подумал Св. Георг, — не дождутся, когда поезд остановится у следующей деревни, чтобы тогда и атаковать? Ведь они наверняка понимают, что неподвижный «дракон» гораздо более уязвим, чем «дракон» в движении?» А все потому, что они инстинктивно ощущали: как только поезд остановится, иллюзии рухнут перед реальностью.
Скорее всего, в глубине души рыцари чувствовали, что все их действия — не более чем игра.
Сэры Гай и Багдемагус первыми доскакали до драконотива, обогнав сэра Ульфина. И повторился вчерашний спектакль. Сэр Ульфин опять сломал копье и ухитрился остаться в седле. Потом он взмахнул мечом и снова начал лупить по обшивке парового котла. Остальные атакующие, как и сэры Гай и Багдемагус, попадали с лошадей на землю. При падении их кольчуги так звенели, что заглушали чаг-а-лагганье поезда.
КЛАНГ! — меч сэра Ульфина ударил по паровому котлу. КЛАНГ! КЛАНГ! КЛАНГ! КЛАНГ! И вдруг рукав кольчуги сэра Ульфина зацепился за один из рычагов драконотива, меч отлетел в сторону, и сэр Ульфин чуть не вывалился из седла. От вывиха руку спасло непрочное соединение рукава с кольчугой. Рукав легко отделился от сэра Ульфина. Рыцарь дернул поводья, и через несколько минут драконотив оставил неудачника далеко позади.
На ближайшей остановке Св. Георг снял рукав с рычага и принес его в кабину. Рукав мог бы для чего-нибудь пригодиться дяде Лайонелу. Хотя, в сущности, в этом было мало смысла, потому что этой ночью дядя Лайонел и Кейсианна (или Ребекка л’Увертюр) должны быть взяты под стражу неким лейт. Гео. Св. Георгом из Международной полиции по контролю за прошлым и препровождены назад в настоящее, где им следовало ответить по обвинению в «сознательном вмешательстве в прошлое». А драконотив должен быть взорван, чтобы и следа от него не осталось.
До конца дня Св. Георг был чернее тучи. Он с ужасом думал о том, что ему предстоит сделать, но просто не мог больше продолжать эту игру. Казалось, что драконотив почувствовал его печаль. «Чаг-а-лаг, — сказал он. — Чага-лаг. Чаг… чаг… чаг…»
7
Когда поезд вернулся в туннель, дядя Лайонел снова был пьян в стельку. Он выдал людям кувшин с медовухой и пробормотал, что если они будут хорошо работать, то когда-нибудь тоже станут владельцами железных дорог, как он сам. Кейсианна положила конец его речам. Отобрав кувшин, она отпустила работников домой, а потом с помощью Св. Георга уложила дядю Лайонела на тюфяк. Св. Георг заметил, что девушка выглядела очень уставшей. Ничего удивительного. Целый день отработать машинистом паровоза, а потом еще ухаживать за пьянчужкой.
Кейсианна так утомилась, что после ужина объявила: она не будет сегодня убирать вагоны, а сразу отправится спать.
Св. Георг грустно улыбнулся, когда она, пожелав спокойной ночи, ушла в свою каморку. Ему было жалко девушку. Но еще больше он жалел себя. Ему хотелось никогда не попадать в шестой век, никогда не видеть ни Кейсианну, ни драконотив.
Человек, всю жизнь мечтавший заниматься каким-то делом, не смог осуществить свою мечту и никогда не думал, что ему эта возможность случайно представится. И если однажды это произошло, — все меняется, ему хочется делать это всегда. Казалось, что судьба, которая почти всегда жестока, в этом случае оказалась жестока чрезмерно. Он не только не может заниматься тем, что любит, — он должен убить то, что любит.
Когда Св. Георг наколол достаточно дров, он открыл топку и бросил поленья в горячую золу, оставшуюся непотушенной с дневной поездки. Появилось небольшое пламя, которое он раздул до сильного огня. Еще добавил дров. Хотя в паровом котле оставалась вода от последней «водяной башни», он все же сходил к ручью на склон холма, где брали воду для хозяйственных и гигиенических нужд.
Он надеялся, что Кейсианна крепко спит, так ему было легче проделать все необходимое с драконотивом, а потом произвести арест. Дядя Лайонел его не волновал. Старика могло разбудить только землетрясение.
Св. Георг вывел драконотив из туннеля, доехал до леса и снова подбросил дров в топку.
Еще раз подбросил, еще и еще.
Тускло мерцали поля под пологом длинной ночи. С неба звезды струили свет на мирно спящий Лайнор.
Пламя в топке разгоралось все сильнее.
Св. Георга охватил ужас.
Все было бы еще не так плохо, если бы Св. Георг не полюбил драконотив с первого взгляда, если бы драконотив не стал бы, как послушный щенок, исполнять все его команды.
Но тут совершалось преступление против цивилизации.
Св. Георг вздохнул и бросил в огонь последнюю охапку дров.
— Мне плохо от того, что я с тобой делаю, мой дорогой, — сказал он, — но я не могу поступить иначе.
Драконотив чем-то громыхнул в глубинах своего «желудка».
Св. Георг приготовился выпрыгнуть из кабины и решил перед уходом закрыть дверцу топки поплотнее, но ручка дверцы слишком раскалилась от жаркого пламени. Св. Георг оглянулся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы ее обернуть, и увидел рукав от кольчуги сэра Ульфина. Он поднял рукав, впервые заметив, что он очень легкий и тонкий, как папиросная бумага. Теперь было понятно, почему он отвалился! Вдруг его взгляд наткнулся на какую-то надпись. На одном из колечек кольчуги гордо красовались три слова: «Made in Japan».
Рукав выскользнул из рук Св. Георга и упал на пол.
Св. Георг стоял в оцепенении.
Он вспомнил кольчуги, в которые были одеты рыцари, вспомнил, как расхваливали костюм сэра Ульфина сэры Гай и Багдемагус и как им были обещаны такие же кольчуги от хорошего мастера и за умеренную плату.
Оптовая торговля?
Св. Георг вспомнил потрескивание сучков в подлеске прошлой ночью, когда он прятал Геродота. Ведь ему показалось, как что-то блеснуло в темноте.
Лунный свет отразился от кольчуги?
Сэра Ульфина?
Там был тайник, где сэр Ульфин прятал груду кольчуг!