Оценивая действия советских разведчиков и партизан, советскому полководцу вторил гитлеровский генерал Гейнц Гудериан: «Малая война за линией фронта оказала решающее влияние на исход целых сражений, например в 1944 году на центральном участке Восточного фронта».
Эти оценки можно по праву отнести и к Якову Исааковичу Серебрянскому, занимавшемуся в период Великой Отечественной войны формированием и подготовкой разведывательно-диверсионных отрядов и групп, засылаемых в тыл врага.
За конкретные заслуги в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками полковник Серебрянский был удостоен второго ордена Красного Знамени (1945) и второго ордена Ленина (1946), а также медалей «Партизану Отечественной войны» 1-й степени, «За оборону Москвы» и «За победу над Германией».
После окончания войны всем казалось, что теперь наступят новые, более счастливые времена. Но полковника Серебрянского вновь ждали суровые испытания.
15 марта 1946 года в Советском Союзе произошла реорганизация наркоматов в министерства, в результате которой было образовано Министерство государственной безопасности (МГБ) СССР.
Как мы помним, в 1920—1930-е годы Серебрянский активно создавал агентурную сеть в боевом сионистском движении на Ближнем Востоке. Однако в 1938 году, в связи с арестом Якова Исааковича и большинства его сотрудников, агентурные позиции советской разведки в Палестине были свернуты. Во время Великой Отечественной войны Сере-брянскому по личной инициативе удалось кое-что восстановить через Еврейский антифашистский комитет. Но это лишь кое-что. В то же время в начале апреля 1946 года старые контакты разведки в данном регионе оказались срочно востребованы.
Дело заключалось в том, что два заместителя министра иностранных дел — А. Я. Вышинский и В. Г. Деканозов — направили в правительство докладную записку, в которой высказали обоснованные опасения относительно того, что наметившееся создание в Палестине еврейского государства может произойти без участия Советского Союза. А это было крайне нежелательно. Ведь, во-первых, участвуя в создании еврейского государства, СССР мог бы усилить свое влияние на Ближнем Востоке. И во-вторых, нельзя было допустить усиления британских позиций в этом регионе.
4-е Управление МГБ получило указание восстановить разведывательные позиции в Палестине, чтобы можно было контролировать ситуацию. Яков Серебрянский начал разрабатывать план операции, но в дело вновь вмешался «его величество случай».
4 мая 1946 года министром государственной безопасности СССР был назначен генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов — тот самый Абакумов, который руководил следствием арестованного в ноябре 1938 года Серебрянского и на представленных документах которого Берия наложил резолюцию: «Тов. Абакумову! Хорошенько допросить!» В том же мае Абакумов был назначен членом Комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам.
В своих мемуарах Павел Судоплатов по этому поводу писал: «Через неделю Эйтингона и меня вызвали к Абакумову.
— Почти два года назад, — начал он, — я принял решение никогда с вами не работать. Но товарищ Сталин, когда я предложил освободить вас от выполняемых вами обязанностей, сказал, что вы должны продолжать работать в прежних должностях. Так что, — заключил новый министр, — давайте срабатываться.
Сперва мы с Эйтингоном почувствовали облегчение — подкупила его искренность. Однако последующие события показали, что нам не следовало слишком предаваться благодушию.
Через несколько дней нас с Эйтингоном вызвали на заседание специальной комиссии ЦК ВКП(б), на котором председательствовал новый куратор органов безопасности секретарь ЦК Алексей Кузнецов.
Комиссия рассматривала “преступные ошибки” и случаи служебной халатности, допущенные прежним руководством Министерства госбезопасности. Это было обычной практикой: всякий раз при смене руководства в министерствах (обороны, безопасности или иностранных дел) Центральный комитет назначал комиссию для рассмотрения деятельности старого руководства и передачи дел.
Среди вопросов, которые изучала комиссия Кузнецова, был и такой: приостановление предшественником Абакумова наркомом государственной безопасности Всеволодом Меркуловым в 1941–1945 годах уголовного преследования сторонников Троцкого. Неожиданно всплыли мои и Эйтин-гона подозрительные связи с известными “врагами народа” — руководителями разведки ОГПУ — НКВД в 1930-е годы.
Абакумов прямо обвинил меня и Эйтингона в “преступных махинациях”: мы вызволили своих “дружков” из тюрьмы в 1941 году и помогли им избежать заслуженного наказания.
Сказанное возмутило меня до глубины души: речь шла о клевете на героев войны, людей, преданных нашему делу. Охваченный яростью, я резко оборвал его.
— Не позволю топтать сапогами память героев, погибших в войне, тех, которые проявили мужество и преданность своей Родине в борьбе с фашизмом. В присутствии представителя Центрального комитета я докажу, что дела этих чекистов были сфабрикованы в результате преступной деятельности Ежова, — заявил я в запальчивости.
Кузнецов (он знал меня лично), вмешавшись, поспешил сказать, что вопрос закрыт. Обсуждение на этом закончилось, и я ушел.
Вернувшись к себе, я тут же вызвал в кабинет Серебрянского, Зубова, Прокопюка, Медведева и других сотрудников, подвергавшихся арестам и увольнениям в 1930-х годах, и предложил им немедленно подать в отставку. Особенно уязвимым было положение Зубова и Серебрянского, чьи дела вел в свое время Абакумов».
Так полковник Серебрянский покинул службу в «добровольно-принудительном» порядке. 29 мая 1946 года его отправили на пенсию «по состоянию здоровья». Яков Исаакович обратился в Управление кадров министерства с просьбой уволить его в отставку по возрасту, однако в изменении формулировки ему было отказано.
Из рассказа Анатолия Яковлевича Серебрянского:
«Значительно чаще я стал видеть отца после его выхода в отставку в 1946 году. Но и тогда он был занят: много читал, переводил, писал, и я старался его особенно не беспокоить.
Находясь на пенсии, отец получил заказ на перевод и переводил с французского для издательства Иностранная литература справочники “Канада” и “Португалия”».
Между тем операция по Палестине развивалась по разработанному Серебрянским сценарию. Для работы по окончательно принятому плану сам Судоплатов подобрал нескольких сотрудников своего управления, уже имевших значительный опыт нелегальной работы. Однако, обосновавшись в Хайфе, они выполняли роль чисто наблюдательного порядка, своевременно информируя Центр о происходящих там событиях.
4-е Управление МГБ СССР, действовавшее всю войну, было упразднено только приказом МГБ 9 октября 1946 года. Павлу Анатольевичу Судоплатову удалось избежать очередной чистки в органах государственной безопасности и продолжить службу в центральном аппарате МГБ.
Так, после образования МГБ СССР он совмещал должности руководителя 4-го Управления и Отдела «С» министерства. Приказом министра МГБ СССР от 15 февраля 1947 года на генерал-лейтенанта Судоплатова была возложена организация Службы «ДР» (диверсия и террор), созданной для развертывания в случае войны разведывательно-диверсионной агентурной работы против военностратегических баз США и их союзников, расположенных вокруг СССР. 30 мая Отдел «С» МГБ СССР был расформирован, и Павел Анатольевич полностью сосредоточился на организации Службы «ДР» министерства.
В 1949 году министр госбезопасности Абакумов неожиданно предложил ликвидировать Службу «ДР». Решение вопроса затянулось. Только осенью следующего года началась реорганизация Службы. На основании специальных постановлений Политбюро ЦК ВКП(б) приказом МТБ № 00532 от 28 сентября 1950 года было создано Бюро № 1 МГБ СССР (начальник — генерал-лейтенант П. А. Судоплатов), а приказом МГБ № 00533 от 28 сентября 1950 года — Бюро № 2 МГБ СССР (начальник — генерал-майор В. А. Дроздов). Обе структуры действовали на правах управлений и подчинялись непосредственно министру.
На Бюро № 1 возлагались те же функции и задачи, что и на Службу «ДР». Что касается Бюро № 2, то оно было организовано для выполнения специальных мероприятий внутри Советского Союза.
Согласно секретному постановлению Политбюро ЦК ВКП(б), Судоплатов совместно со своим заместителем Эйтингоном приступил к разработке боевых операций во Франции, Турции, Иране, Австрии, Норвегии и ряде других зарубежных стран. Однако в силу разных причин эти операции так и не были осуществлены.
По свидетельству Эйтингона, министр МГБ Абакумов проявлял определенную нерешительность в отношении активных чекистских мероприятий за границей, опасаясь нежелательных последствий. Случалось, что проведение подобных мероприятий запрещал в последний момент лично Сталин.
В июле 1951 года Виктор Абакумов был освобожден от должности министра госбезопасности и арестован. Официальный предлог — не проявил должной активности в разработке «дела врачей». Неофициальный — являясь выдвиженцем Берии, превратился в его соперника. Следует отметить, что после ареста Абакумов в течение трех лет в полной мере испытает на себе все то, на что в свое время он обрек Серебрянского. Итог — пуля в затылок.
После Абакумова пост министра государственной безопасности СССР занял Семен Денисович Игнатьев, являвшийся с 11 июля 1951 года представителем ЦК в МГБ.
Роковой 1953 год
5 марта 1953 года умер Иосиф Виссарионович Сталин.
В течение суток с момента его смерти МГБ и МВД были объединены в единое Министерство внутренних дел СССР под руководством Лаврентия Павловича Берии, который был одновременно назначен заместителем председателя Совета министров СССР. Первым заместителем Берии в МВД стал генерал-полковник Сергей Никифорович Круглов. Семен Денисович Игнатьев был избран секретарем ЦК КПСС.
Павел Судоплатов получил назначение на должность начальника нового, 9-го отдела МВД с подчинением непосредственно министру.
Для Судоплатова открывались широкие перспективы большой и интересной работы. Начался пересмотр главных задач в деятельности органов госбезопасности, которые касались непосредственно 9-го отдела. Этот отдел, более известный в то время в системе госбезопасности как Бюро специальных заданий, должен был иметь в своем подчинении бригаду специальных войск особого назначения для проведения в случае войны диверсионных операций за рубежом.