Спустя несколько недель Мидзогучи ранили в спину, когда он выходил из офиса. Он остался жив лишь благодаря тому, что нападавший не задел жизненно важные органы.
В 2006 году «Ямагути-гуми» зарезали сына Мидзогучи. Двух человек арестовали, но их босса – нет. Мидзогучи подал на организацию и ее босса в суд и потребовал от них возмещения ущерба. Он выиграл.
Когда он говорит о том, как на его сына напали, его голос сочится ядом. Он не может скрыть свою боль и негодование. Японские якудза не должны нападать на невиновных. Так делает только итальянская и русская мафия. Это противоречит Кодексу. Я несколько раз встречался с Мидзогучи и дважды брал у него интервью. Он скромный человек, но его дом напоминает маленькую крепость с камерами видеонаблюдения и двойными замками. Он боится рисковать. Однажды, когда мы с ним выпивали в маленьком баре рядом с Клубом иностранных корреспондентов Японии, он дал мне несколько советов. Кажется, я пил алкоголь, а он кофе, а может быть, все было наоборот. Он сказал:
– Я тебе завидую. Ты можешь покинуть этот остров. Ты можешь вернуться в Америку. А я застрял здесь. Это означает, что мне придется всю жизнь платить за то, что я написал. Может быть, когда-нибудь якудза или хотя бы «Ямагути-гуми» исчезнут, и мне не придется прикрывать спину. Но до тех пор я не могу отступить. Это мой долг – противостоять им, дать им понять, что они не смогут победить. Но перестать писать я тоже не могу.
– Почему же? Только потому, что вам станет до смерти скучно? – пошутил я.
– Нет. – Он печально покачал головой. – Если я исчезну из общественной памяти, если меня забудут или я уйду в безвестность, то люди, которые затаили на меня злобу, позаботятся о том, чтобы я действительно исчез. Навсегда. – Он поднял брови, пожал плечами и добавил: – Вам это тоже стоит иметь в виду. Вы прошли тот период, когда сталкиваетесь с якудза только на страницах книг. Вы уже в их мире. Еще немного, и застрянете там вместе со мной.
Есть такая песня «Застрял посредине». Она играла у меня в голове, когда я думал, где сейчас нахожусь я и где находится Мидзогучи.
Ханекаэри может быть как действием, так и человеком. Это якудза-эквивалент гражданского понятия «сонтаку», которое можно перевести как «способность угадать чувства другого» или «исполнение чужого скрытого желания».
Допустим, вы подчиненный якудза и ваш босс говорит в вашем присутствии: «Меня очень беспокоит этот член городского совета, Мурамото. Он блокирует заявку нашей компании на этот проект общественных работ. Без него мир был бы лучше».
Отсюда вы должны сделать вывод, что босс хочет, чтобы вы либо убили Мурамото, либо нейтрализовали его. Никакого прямого приказа при этом не следует, и ваш босс вроде как ни при чем.
Если вы умный якудза, как Сайго, вы можете притвориться тупым и немедленно спросить в лоб: «Вы хотите, босс, чтобы я его замочил?»
Ваш босс тут же рассердится и гаркнет или, наоборот, промычит: «Ничего такого я не говорил. Забудь об этом, кретин ты эдакий».
Слово «сонтаку» состоит из двух иероглифов. Первая часть означает «сделать вывод», а вторая относится к глубине этого вывода. Термин вошел в моду в 2017 году, после того как многие бюрократы взяли на себя задачу скрыть преступления премьер-министра Синдзо Абэ якобы без его приказа. Преступные заговоры очень трудно доказать, если не было прямых приказов, а еще были уничтожены и переписаны официальные документы. В 2017 году термин «сонтаку» даже стал словом года по версии одного из словарей.
Но Гото уже в 2010 году, высказывая в своей книге недовольство мной, тонко намекнул, не найдется ли тот, кто избавит его от этого назойливого болвана. Гото, принявший сан буддистского священника, не мог выразиться как-то иначе, и Человек Точности это понимал.
– Вот в чем ваша проблема. У Гото по-прежнему есть свои последователи. У него есть деньги, связи и власть, и в этой книге он излагает, как правильно обращаться с «неприятными» людьми вроде вас. И он говорит, что в прошлом он щедро вознаграждал тех, кто имел с ними дело. Это, по сути, предложение бывшим членам «Гото-гуми» и якудза с вами разобраться и получить награду. На всякий случай он еще и написал в конце «ахаха», чтобы в случае чего сказать, что пошутил. – Человек Точности наклонился ко мне. – Я слишком хорошо с ним знаком. Он затаил обиду, и он не шутит. Вам следует понимать это как угрозу и отнестись к его словам серьезно. – Он пододвинул ко мне книгу. – Возьмите ее себе. Мне не нужны триста страниц его хвастовства и бреда. А вам стоит ознакомиться.
Мы еще немного поговорили о делах, потом нам принесли счет, и мы разошлись. Книгу я забрал. Стараясь не сталкиваться с соседями, поднялся к себе, положил ноги на стол и принялся за чтение.
Чаще всего Тадамаса Гото, родившийся 16 сентября 1943 года, употребляет слово «неприятный». Это буквальное значение японского прилагательного «фуюкай», которое может к тому же означать и «мерзкий», и «грубый». Довольно деликатное выражение чувств человека, которого японская полиция считает ответственным за бесчисленные преступления и несколько убийств. Гото никогда не был осужден за убийство (на тот момент), но его подчиненные еще в 2006 году зарезали агента по недвижимости, и полиция до сих пор разбиралась с этим делом. Его подозревали в том, что он инициировал еще одиннадцать убийств, но веских доказательств не было. Одиннадцать – не самое большое число для босса банды, но опять же, сколько людей вам нужно убить, прежде чем вас можно будет считать безжалостным психопатом?
Меня он тоже назвал неприятным.
Читая его биографию, полную пафоса и самовосхваления, я понемногу понимал, как он стал тем, кем стал. Его мать умерла, когда ему было два года, а отец было очень честным человеком, но вместе с тем и алкоголиком, после одной рюмки впадавшим в бешенство. Хотя его дедушка был чрезвычайно богат, маленький Тадамаса вырос в бедности и был младшим из четырех братьев в неблагополучной семье – классический несовершеннолетний правонарушитель и хулиган. Один инцидент, который, судя по всему, и толкнул его на скользкую дорожку, он описал довольно подробно:
«Когда мне было шестнадцать, я на несколько дней попал в тюрьму за драки и угрозы людям. Остальные члены моей группы, явным лидером которой я был, питались бэнто (японский аналог ланч-боксов), которые им передавали члены семьи, и когда их освободили, родственники пришли их встречать. Я ел лишь тюремную еду, и меня не встречал никто. Так я понял, что у меня нет никого, и мне придется самому решать свои проблемы, управлять своей жизнью… Я поклялся никогда больше не страдать от нехватки денег. Я поклялся оставлять себе половину из каждых десяти тысяч иен, какие получу, чтобы, если вновь попаду в тюрьму, иметь возможность купить себе бэнто и смену нижнего белья. Мне было грустно сравнивать свое положение с положением товарищей, но вслед за чувством унижения пришла гордость за себя и за свою независимость. Я живу этой гордостью по сей день и всегда хранил верность своей клятве: и когда вступил в ряды якудза, и теперь, когда покинул преступный мир».
Несмотря на такое громкое заявление о том, что с преступностью он покончил, по данным Министерства финансов США Гото по-прежнему оставался преступником. В расцвете сил он был успешным бизнесменом, и его обслуживали более ста подставных компаний в сфере недвижимости, развлечений и финансового мира. Даже находясь на пенсии, он руководил криминальной империей в Камбодже. В полицейском отчете за 2007 год зафиксировано, что на пике его могущества у Гото были четыре любовницы, в том числе довольно известная актриса, и около девятисот человек, работавших на него. В какой-то момент он был крупнейшим индивидуальным акционером японских авиалиний. Составив в начале своей карьеры формулу победы, он так ее и придерживался:
«Я остался на своей территории, решив укреплять «Гото-гуми» посредством сражений с другими бандами, брать под контроль уличных бандитов, молодых и пытавшихся строить из себя якудза. Мы избивали их и заставляли извиняться, после чего вынуждали вступать в наши ряды».
Времена менялись, но его методы во многом оставались прежними. Он подлизывался к политикам или шантажировал их, выполнял грязную работу для Сока Гаккай[14], у которой была своя собственная политическая партия – Новый Комэйто. Он помог выгнать местных жителей, чтобы построить в Токио огромный памятник роскоши – Роппонги-Хиллз. Какого бы успеха он ни добился, он все равно оставался бандитом.
Его мемуары под названием «Хабакаринагара» («Простите меня, но…») были опубликована после того, как он, по сути, облачился в бронежилет, публично став буддийским священником Сингона в апреле 2009 года. Это был умный ход: даже в светской Японии к убийству священника относятся плохо. И было много людей, желавших смерти Гото; у него были враги. Всем нравятся истории о хулигане, ставшем хорошим парнем, универсальный архетип искупления, даже если это неправда. Еженедельные журналы, которые были предупреждены о его «обращении», с готовностью заглотили наживку. Структура книги представляет собой серию изнурительных интервью опытного журналиста. Она показывает читателю лишь портрет Гото, который он хочет показать, выстроенный на основе того, что он готов показать. Он невольно подчеркивает, что не испытывает раскаяния в той боли, которую кому-то причинил.
Большинству якудза нравится считать себя хорошими парнями. Что всегда отличало Гото, так это то, что ему не требовалась эта иллюзия. Он знал, что он плохой парень, и ему было наплевать. Пока он выигрывал, а кто-то проигрывал, он чувствоовал себя отлично.
Многие якудза ненавидели его еще до выхода его книги, что неудивительно.
Если вы спросите меня, что уничтожило якудза, мой ответ будет состоять всего из двух слов: Тадамаса Гото. Он несет почти полную ответственность за разрушение криминальной империи. В своей биографии Гото рассказал о нападении на режиссера Джузо Итами: