Какие бы несчастные случаи ни происходили, TEPCO очень много лет подряд удавалось оградить себя от расследований и порицаний. Частично это получалось за счет привлечения и подпитки деньгами японских СМИ. Ежегодно компания тратила на рекламу почти полмиллиарда долларов. В качестве «специальных советников» оно наняло бывших чиновников Национального полицейского управления и бывших чиновников Министерства экономики, торговли и промышленности (МЭТИ). Благодаря политическим связям, угрозам и подкупу прессы им удалось остаться в бизнесе.
Мы обнаружили много фактов того, что TEPCO проявила себя как некомпетентная и коррумпированная организация задолго до 2011 года. В июне 2000 года Кей Сугаока, американский инженер японского происхождения, работавший на «Фукусиме», отправил в МЭТИ письмо, в котором разоблачал опасные действия TEPCO.
Онда написал об этом, и мне удалось разыскать инженера и получить копию его письма. В письме, в котором подробно описывается часть его работы на АЭС «Фукусима» в качестве инспектора компании «Дженерал Электрик», указано следующее:
«Я проводил визуальный осмотр паровой сушилки [важнейшей части ядерного реактора] на первом энергоблоке АЭС «Фукусима» для TEPCO; сушилка была проверена, она треснула и была в таком состоянии, что ее пришлось заменить на новую, и это потребовало больших затрат со стороны ТЕРСО. Я проверял множество паровых сушилок и ни разу не обнаружил ни одной, поврежденной настолько сильно».
Далее следовали убедительные доказательства:
«Мы послали в TEPCO [видео] кассеты, которые собирались отправить в МЭТИ [Министерство экономики, торговли и промышленности] и на которых была зафиксирована поломка; информацию о поломке потом намеренно скрыли по запросу TEPCO».
Сугаока оказался ценным источником информации обо всем, что гнило в империи TEPCO. Впервые я взял у него интервью по телефону 23 мая. Сугаока отказался выполнить просьбу отредактировать записи самому, отметив, что это уголовное преступление.
– Я не хочу врать, – объяснил он мне. – Иначе окажется, что во всем виноват я. Но вранье – стандартная практика в TEPCO и, возможно, в большей части атомной отрасли.
Письмо Сугаока не повлекло за собой никаких действий со стороны правительства до 2002 года, когда расследование показало, что на протяжении более двух десятилетий предприятие последовательно фальсифицировало данные на своих атомных электростанциях. В частности, было зарегистрировано двадцать девять случаев изменения данных насчет трещин в устройствах активной зоны как минимум тринадцати ядерных реакторов. Что касается задержки, тогдашний министр МЭТИ неубедительно заметил:
– Два года (на правительственное расследование) – слишком много с точки зрения здравого смысла. Это следовало сделать быстрее.
После скандала 2002 года ядерные реакторы были остановлены для проверки. К сожалению, были предприняты лишь действия для устранения правонарушений TEPCO. Агентство по ядерной и промышленной безопасности, входившее в состав МЭТИ, не подавало никаких уголовных исков против TEPCO на том подозрительно несущественном основании, что трещины были устранены. Все равно что спустить кому-нибудь с рук покушение на убийство, потому что жертва выжила.
Президент, вице-президент и председатель подали в отставку из-за скандала – жертва, которая не кажется такой уж серьезной, если учесть, что все они вскоре стали консультантами компании. В то время считалось, что самый ранний случай, «связанный с предоставлением властям ложных технических данных», датируется 1986 годом; однако в ходе расследования, проведенного в 2007 году, TEPCO признала еще 199 таких случаев. К сожалению, какие бы реформы ни были проведены после этих расследований, было слишком поздно. Как указано в книге Онды, всего несколько месяцев спустя, 16 июля 2007 года, на северо-западном побережье Японии произошло мощное землетрясение, вызвавшее неисправности на заводе Касивадзаки-Карива. Землетрясение привело к утечке радиоактивных веществ, разрывам труб и пожарам, к которым объект был недостаточно подготовлен. TEPCO была в курсе, что линия разлома под АЭС способна вызвать землетрясение магнитудой 7 баллов, и позже это признала. Завод способен был выдержать магнитуду до 6,5.
Не считая ругани в СМИ и периодических приношений руководителей в жертву, TEPCO не была привлечена к ответственности за эти инциденты, поскольку на энергетическую отрасль распространяется только трехлетний срок давности таких правонарушений. Министерство экономики, торговли и промышленности восстановило испорченную репутацию, 29 марта 2007 года разместив в крупных газетах заметку на всю полосу, в которой клялось, что Япония вскоре станет самой безопасной и защищенной ядерной страной в мире. Акира Амари, в то время министр Министерства промышленности и торговли, подчеркнул, что именно он заставил TEPCO признать свои недоработки и ложь. Его имя было написано шрифтом почти такого же размера, как и название министерства. В заметке было обещано, что вскоре все нарушения будут устранены, больше не будет никаких фальсификаций и лжи, вся информация о неприятных происшествиях будет доведена до сведения заинтересованной стороны, а приоритетом номер один в будущем станет безопасность. К 12 марта 2011 года мы все поняли, что это очередная ложь и к тому же дорогостоящая – на объявление министерство потратило примерно 30 миллионов иен (около $300,000).
Онда рассказал мне, что испытал странное дежавю, услышав на первых пресс-конференциях слова о том, что авария 2011 года была непредвиденной. Точно та же самая фраза, которая прозвучала в июле 2007 года, отметил он. Между тем возможность того, что приливная волна вызовет ядерный кризис, была давно предугадана; члены парламента Фукусимы (местного законодательного органа) предупредили компанию еще в 2007 году. Сугаока посмеялся над тем, что компания применила к недавней катастрофе слово «беспрецедентный».
– TEPCO сознательно более десяти лет использовала неисправное оборудование и подделывала видеозаписи, демонстрирующие серьезные проблемы. Стоит ли удивляться, что реактор в конечном итоге вышел из строя? Энергоблоки не были рассчитаны на то, чтобы выдержать землетрясение. Одному из них сорок лет, его должны были заменить десять лет назад. О чем думало японское правительство, давая разрешение продлить срок эксплуатации реактора еще на десять лет? И тот факт, что TEPCO имела наглость задать этот вопрос, показывает, насколько у нее тесная связь с японским правительством.
Сугаока знал, что в ТЕРСО царит организационный беспорядок на всех уровнях:
– У завода множество проблем, и подход к их решению был фрагментарным. Большая часть критически важных работ, строительных работ, инспекционных работ и сварки была поручена наемным рабочим, работникам, имевшим скудное техническое образование и представление о ядерной радиации. Я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь проводил там учение по ликвидации последствий стихийных бедствий. Сотрудники TEPCO ни разу не запачкали руки.
Кроме того, Сугаока добавил, что видел у своих коллег на объекте признаки связей с якудза.
– Когда мы приходили на завод, мы все сначала переодевались. В бригаде зачистки работали ребята с типичными для якудза грубыми татуировками, – сказал он.
Источники в полиции подтвердили, что одна из компаний, снабжающих завод рабочими, а именно «М-Когуо» со штаб-квартирой в префектуре Фукуока, была подставной компанией для «Кудо-кай», организованной преступной группировки. Бывший босс якудза отметил:
– Мы всегда занимались отбором рабочих для TEPCO. Работа там грязная и опасная, и согласиться на нее могут только бездомные, якудза, те, кого выгнали из рядов якудза, и те, у кого такие большие долги, что они не видят другого способа с ними расплатиться.
Обычным сотрудникам были предоставлены радиационные костюмы получше, чем новобранцам из числа якудза, зачастую вообще необразованным. А вот наиболее опасную работу выполняли как раз-таки якудза и поденщики, уязвимые с точки зрения закона.
Я говорил с одним руководителем TEPCO на условиях анонимности, и он сравнил иерархию TEPCO с взаимоотношениями рабов и владельцев плантаций. Штатные сотрудники, работавшие на атомных реакторах, пользовались особыми льготами, более безопасными условиями и более строгими проверками уровня радиации, а наемные работники на электростанциях вообще считались недолюдьми.
– Тех, кто выражает обеспокоенность по поводу временных рабочих на заводах, считают нарушителями спокойствия. Запрещено даже обсуждать этот вопрос. Он рассказал мне, что на атомных объектах работает около десяти тысяч сотрудников TEPCO и семьдесят тысяч наемных рабочих, выполняющих тяжелые поручения. Это не соответствовало официальным данным, которые у меня были на тот момент, но я уже начал понимать, что официальные данные TEPCO не имеют большого значения. Компания TEPCO не справилась с ядерной катастрофой ни в реальном мире, ни на фронте пиара. Сначала она вообще отрицала факт аварии. 12 мая она подтвердила подозрения сторонних экспертов о том, что обвал уже имел место быть, причем, вероятно, в течение первых нескольких дней после землетрясения. На это их наконец сподвигло уведомление о том, что в Японию прибудут для проведения собственного расследования члены следственной группы Международного агентства по атомной энергии. Компания TEPCO «обнаружила», что произошла не только авария, но и «проплавление» (то есть топливные стержни расплавились и повредили защитный резервуар.) Бывший президент компании Масатака Симидзу подал в отставку, «взяв ответственность на себя». Логичнее было бы тогда прыгнуть в ядерный реактор.
Масштабы ущерба были огромны. Девяносто тысяч человек эвакуировали после того, как землетрясение магнитудой 9,0 и последующее цунами привели к ядерному кризису; их число вновь возросло по мере появления радиационных «горячих точек» за пределами двадцатикилометровой зоны эвакуации. Хотя тридцать процентов энергии Японии вырабатывается на атомных объектах, последствия катастрофы спровоцировали разговоры о полном отказе от ядерных программ страны. Многие в Японии задавались вопросом, следует ли им и дальше доверять этой частной корпорации крайне опасные источники энергии.