В тот день я его слушал. Последней песней стала слезливая баллада Сиа под названием «Моя любовь». Я всегда думал, что компакт-диск заканчивается песней К. Т. Танстолла «Вселенная и ты», но оказалось, что все иначе. Михиль просто подменила диск, пока я не видел. Я переслушивал эту песню снова и снова.
И теперь я дома.
Тексты всегда открыты для интерпретации, и мне казалось – вот последние слова, которые она хотела мне сказать. Может быть, я себя обманывал. Мы всегда слышим то, что хотим слышать. Я положил компакт-диск обратно в коробку.
Прошли годы. В конце концов я отнес красное платье обратно в секонд-хенд. Теперь, наверное, кто-то другой танцует в нем. Михиль никогда не пойдет со мной в «Голубую ноту» в этом платье. Ни в одном из миров.
Михиль посмертно окончила обучение в 2010 году. Профессор Акаха учредил фонд ее имени. Я каждый год вношу туда вклад.
Он тоже умер, в пандемию.
Лично я не считаю себя особенно эмоциональным человеком. Я почти как вулканец[19], хотя у меня всего одно заостренное ухо, так что я вулканец лишь на четверть. Я стремлюсь быть рациональным и чуть отстраненным. Я не стоик, но понимаю, что все заканчивается.
Но я никогда не думал, что мне может настолько кого-то не хватать.
Каждый июль, когда приходит годовщина ее смерти, я делаю вот что. Я смотрю на ее фотографии и вновь вижу ее лучезарную улыбку, когда думаю о ней. И я в порядке. И я повторяю небольшую мантру – не то чтобы в ней было много смысла, но она помогает.
Михиль не ушла. Ее просто сейчас нет рядом.
Часть III. Реконструкция
Глава семнадцатая. Убийство стоит дорого
Потеряв Михиль, я ощущал себя развалиной. Я старался не позволять себе думать об этом слишком много, но у меня уже не было ни интереса к работе, ни к чему угодно другому. Да и сама работа сходила на нет, как и власть якудза. Мне вообще ничего не хотелось делать. Но увы, мир никогда не принимал в расчет ни мои чувства, ни мое психическое здоровье.
Если и есть что-то в этом мире, что может заставить нас жить дальше, так это напоминание о том, что кому-то очень хочется видеть нас мертвыми. Особенно если этот кто-то обладает большим талантом убивать людей.
Скажу вам одну хорошую японскую пословицу: дзигоку но сата мо кен сидай – даже у врат ада все зависит от того, сколько у тебя денег.
В Японии деньги решают все. В том числе и то, кому жить и кому умирать. В середине октября 2012 года Тадамаса Гото согласился выплатить 110 миллионов иен, или 1,1 миллиона долларов, для урегулирования иска, поданного семьей Кадзуоки Нодзаки, убитого членами его организации в 2006 году.
После этого Гото бежал из страны и перебрался в Камбоджу. Мне стало немного легче дышать.
Столичная полиция Токио потратила пять лет на расследование этого дела, но сторона обвинения не хотела двигаться дальше после того, как произошла серьезная заминка. Бывший лейтенант Гото Такаси Кондо, единственный гангстер, которому якобы был дан прямой приказ совершить убийство, был застрелен в Таиланде в апреле 2011 года. Офицер токийской полиции, работавший над этим делом, сказал:
– Мы хотели прижать этого ублюдка, но прокуратура ни разу нас не поддержала. Они боялись рассматривать дело только на основании доказательств.
Да, Гото никогда не привлекался к ответственности за то убийство. Но, думаю, даже для него необходимость заплатить миллион с лишним долларов была довольно ощутимой потерей, а необходимость вести переговоры с семьей воспринималась как унижение.
Говорят, перо сильнее меча. Иногда это правда. В сентябре 2012 года я услышал, что полиция подталкивает семью убитого агента по недвижимости подать иск на Гото в суд. Они собирались попросить два миллиона долларов.
Я был полон решимости написать разоблачительную статью, чтобы убедиться, что он заплатил всю сумму, ни взяв ни единой иены из сбережений «Ямагути-гуми». Ответственность за это убийство лежала на нем и только на нем. Если бы у японской прокуратуры хватило смелости, его бы привлекли к уголовной ответственности.
Но мы не всегда можем получить то, что хотим. Иск вели более двадцати пяти адвокатов, и ни одно из их имен так и не было опубликовано. Когда я спросил одного из адвокатов, почему их так много, хотя дело довольно простое, он невозмутимо ответил:
– Гото не может убить нас всех, поэтому, может быть, не убьет никого.
Что ж, это было логично.
Один адвокат, имя которого я раскрывать не буду, очень нервничал, когда я появился у его двери. Я не записывался на прием, просто зашел к нему в кабинет. Когда я задал ему несколько вопросов о деталях иска, он спросил:
– Игари-сенсей был вашим другом и адвокатом, верно?
– Да, был.
С полминуты он молчал и, казалось, не дышал. Тишину нарушил я:
– Я не буду указывать ваше имя в статье. Можете считать, что меня тут и не было. Вас ведь двадцать пять, верно?
– Да, нас двадцать пять.
– Ну, тогда непросто будет понять, о ком из вас речь. Впрочем, я могу сформулировать статью и так, будто вообще ни с кем из вас не разговаривал.
– Я был бы… мы были бы очень признательны за это.
Я передал статью газете «Атлантик Вайр», которая хотела, чтобы я объяснил, как получилось, что в Японии босса якудза можно привлечь к гражданской ответственности за убийство, но не к уголовной ответственности.
Нет ни одного действующего босса «Ямагути-гуми», который бы заявлял об этом, за исключением большого босса, а правила устанавливает он. Некоторые, например Сатору Такегаки, бывший босс «Такенака-гуми», соглашались что-то сказать под запись, но только после выхода на пенсию. Правило таково, что подчиненный не может общаться с прессой и давать разрешение на публикацию своего имени, пока находится в организации. В идеале, цитируя кого-то, журналист должен упомянуть его настоящее имя, но когда дело касается полицейских и преступников в Японии, это очень сложно сделать. Полицейских могут уволить и даже привлечь к ответственности за «утечку секретов» в соответствии с положениями законов, регулирующих деятельность государственных служащих. Если якудза кому-то проболтается, его могут изгнать или убить.
За этой статьей я обратился непосредственно к Старейшине. Он хотел получить копию той, которую адвокаты распространили в прессе, но я не смог ее предоставить. Только зачитал соответствующие отрывки вслух по телефону. Он был рад дать мне комментарий по поводу предыстории. Он указал, что неправильно требовать у его начальника, главы «Ямагути-гуми», выплачивать какую бы то ни было часть штрафа, и объяснил почему, а я в свою очередь пообещал, что статья по крайней мере отразит эту позицию.
Я знал, что Гото никогда в жизни не даст мне комментариев по поводу иска, но в числе моих контактов был один близкий к нему подчиненный, который согласился проинформировать меня о его реакции. Он планировал покинуть Токио и вернуться домой, на север Японии, чтобы заботиться о престарелых родителях. К тому же он однажды получил от Гото тростью по лицу и решил, что пора покончить с работой на этого сукина сына.
Гото громко жаловался на судебный процесс на званом ужине с несколькими своими богатыми покровителями, поэтому я был уверен, что моего собеседника не сожгут заживо за то, что он поделился со мной информацией. Я поместил ее в статью. Мне было интересно, что подумает Цукаса об этом комментарии, но у меня не было времени показать его Старейшине.
Наконец я собрал все воедино и написал статью, которую вы сейчас читаете. Но результаты обеспечила не она, а продолжение описанных в ней событий в реальном мире.
В наши дни цена обыкновенного гражданского убийства может доходить до двух миллионов долларов. Заметьте, речь не о расценках за выполненную работу, а сумма, которую вам придется заплатить, если поймают вашего подчиненного, ответственного за убийство. Почему инфляционная спираль так резко раскрутилась? Потому что несколько лет назад один глупый якудза не захотел платить за чизбургер в «Макдоналдсе» Киото.
В этом месяце все ждали, что «Ямагути-гуми», крупнейшая организованная преступная группировка Японии, насчитывающая 39 000 членов, и их пресловутый бывший босс Тадамаса Гото наконец достигнут соглашения с семьей гражданского лица, убитого в 2006 году. Выжившие члены семьи, представленные группой из двадцати пяти адвокатов, в прошлом месяце подали иск, требуя возмещения ущерба в размере 187 миллионов иен, или 2,4 миллиона долларов.
Но больше всего потерять придется нынешнему «генеральному директору» «Ямагути-гуми» Синобу Цукаса. На момент убийства он находился в тюрьме по обвинению в хранении оружия, не знал о плане, а когда узнал, не одобрил и наводить порядок желанием не воспылал. Он не хочет платить за преступление, которое не совершал и не оправдывал. Естественно. К тому же это ужасный пиар, который плохо скажется на бизнесе и нанесет большой ущерб корпоративному бренду «Ямагути-гуми». И если иск действительно дойдет до суда, это может стать очень плохим юридическим прецедентом для всей корпорации якудза.
Перед нами необычный иск. Источники в полиции говорят, что это первый случай, когда японским боссам якудза были предъявлены иски за преступления, предшествовавшие принятию в 2008 году поправок к Закону о борьбе с организованной преступностью. Это позволило привлечь боссов организованной преступности к ответственности за действия их подчиненных в гражданском суде, по сути, путем признания групп якудза корпорациями.
Бывший офицер Национальной полиции и адвокат Акихико Сиба говорит, что с тех пор стало очень сложно доказать уголовную ответственность высших боссов якудза. Один из способов добиться частичного восстановления справедливости – судебные иски. Законы о борьбе с организованной преступностью – административные, а не уголовные. Изменения 2008 года ясно дали понять, что определенные организованные преступные группы действуют как японские компании, и поэтому люди наверху несут ответственность как работодатели, пояснил Сиба. С 2008 года против высокопоставленных боссов якудза было подано как минимум три иска о возмещении ущерба со стороны членов более низкого ранга. Все они были урегулированы во внесудебном порядке. На данный момент использование гражданских исков против лидеров якудза, безусловно, оказывает сдерживающее воздействие на руководство. Со временем ущерб суммируется, подчеркнул Сиба, и остальные согласились.