Возможно, Танака и Мори уже не имели тесных связей с якудза и были чисты, как снег в Сочи. Несколько десятков лет назад общение с якудза было приемлемым и лишь теперь стало до некоторой степени противозаконным. Олимпийский комитет Токио пообещал сделать игры 2020 года безопасными и свободными от наркотиков, но, похоже, не очень-то заморачивался связями с якудза. Всю эту информацию я поместил в статью для «Дейли Бист» от 7 февраля 2014 года. Наступил октябрь. Я писал продолжение той статьи, на этот раз для «Вайс Ньюс».
Впереди ожидали новые прорывы. Во всех смыслах.
Глава девятнадцатая. Олимпийские игры якудза: дань уважения
Поговорив с Кумагая, я понял, что не могу оставить эту историю без внимания. Олимпийский комитет Японии по-прежнему вел кампанию «ненасилия в спорте», но мне стало ясно, что насилие уже проникло в мир Олимпийских игр. Избиение репортера было жестоким. Кумагая дал мне визитку редактора журнала, который прислал фото. Я поблагодарил его, оставил конверт с небольшой суммой денег на его столе и продолжил работу над историей.
Меня заинтересовали сообщения о том, что нападавшие неоднократно избивали репортера в одном и том же месте. В каком? Приятель-полицейский сказал мне, что не может назвать место этих преступлений, «потому что об этом знает только нападавший, а мы хотим отсеять возможные ложные признания». Еще я узнал, что на следующий день после нападения почти во все крупные японские СМИ поступили звонки с угрозами и требованиями не публиковать фотографию. Один редактор журнала сказал мне, что угроза заключалась в следующем:
– Мы уже разобрались с «Кейтен Симбун». Если вам хватит наглости опубликовать фото этих двоих, вас постигнет та же участь.
Спустя месяц с лишним после нападений фотография босса «Ямагути-гуми» и Большого Танака так и оставалась неопубликованной. Однако в конце октября «Кейтен Симбун» опубликовал еще одну фотографию Танака. На этой фотографии, сделанной где-то в 2004 году, он был в компании другого высокопоставленного члена «Ямагути-гуми» по имени Ивао Ямамото, который когда-то был близок к Цукаса и в декабре 2010-го застрелился перед могилой своего крестного отца.
Возможно, была другая причина, по которой «Кейтен Симбун» не решился обнародовать более сенсационное фото. Предположительно, специальным советником компании, которая управляла газетой, был Горо Ханабуса, глава «Ханабуса-гуми». Мертвецы молчат, так что Ямамото не мог жаловаться, но у Ханабуса как специального советника – старшего босса «Ямагути-гуми» – могли оставаться сомнения. Вполне возможно, он посоветовал газете не публиковать фотографию его оябуна (Цукаса Синобу). В этой фотографии был по крайней мере один момент, который мог не понравиться Цукаса. И нет, не тот, о котором вы могли бы подумать.
Вся эта информация мне не особенно помогла. Моя проблема заключалась в том, что у меня до сих пор не было совместной фотографии Танака и Босса. Если бы мне удалось ее заполучить, вышла бы чертовски интересная история. Я подумал об одном человеке, у которого она могла бы быть, но по уважительным причинам не решился спросить его. Назовем его Акияма.
Это сомнительный брокер по недвижимости, связанный с якудза, имеющий серьезные проблемы с наркотиками и однажды ударивший меня ногой по голове. Собственно, мы не так уж и часто виделись за эти годы, хотя между нами не было никаких обид. Я столкнулся с ним вскоре после встречи с боссом «Тосей-кай» (корейским якудза), но мы не особенно много разговаривали. Он изменил образ жизни, завязал с наркотиками и теперь зарабатывал как дзохо-я. Возможно, по-прежнему развлекался с недвижимостью. Вел довольно скандальный веб-сайт и получал огромные суммы от компаний и частных лиц, которые платили ему за то, чтобы он не писал об их скандалах. Если бы я хотел распространить скандальные фотографии Танака и босса якудза, я бы отправил их ему. Он готов был распечатать и разместить что угодно.
Его офис находился в книжном магазине в Джимбочо, совсем не там, где можно было ожидать увидеть офис представителя желтой прессы, но, возможно, причина была в уклонении от налогов. В Японии налоги платят даже якудза. И бывшие якудза тоже. Конечно, они хотят платить как можно меньше. Я не удосужился назначить встречу. Я просто пришел к нему, на всякий случай взял с собой защитный жилет и зонтик из Польши, сконструированный так, что не сломается, если на него встать и даже если им как следует ударить кого-нибудь в грудь.
В Джимбочо полно старых книжных магазинов. Тот, куда я пришел, оказался большим, и в нем было полно высоченных и широченных деревянных шкафов, видимо, совсем новых, потому что от них еще исходил слабый аромат японского кедра. Возле входа висели плакаты, рекламирующие детективные романы, в том числе последний из серии «Акула Синдзюку» о приключениях детектива Кабуки-тё.
В помещении было на удивление чисто, если не считать тележки, доверху набитой книгами, которые нужно было расставить по полкам. Журналов не было видно – только книги. В каждом проходе висела яркая вывеска с указанием раздела: я отметил, что здесь хватает книг о юриспруденции, криминале, садоводстве и на удивление много детской литературы. Были там и маленькие столики с деревянными стульями, где можно было посидеть и полистать заинтересовавшую книгу. Однако большинство посетителей читали стоя – в Японии эта манера популярна и называется тати-еми. Раньше я часто заходил в магазины и мог простоять полчаса, листая журналы в поисках чего-нибудь интересного. Сейчас их обычно продают запечатанными в пластик, так что пока не купишь, не полистаешь. На мой взгляд, это только снижает их популярность, но, наверное, тем придуркам, которые придумали такой вариант, не нравится, что люди целый день торчат в проходах и листают журналы.
Здесь было приятно тихо. Через динамики негромко звучал джаз, что-то вроде Колтрейна[22]. Слышно было, как люди переворачивают страницы.
Когда я вошел, продавец разговаривал с покупателем. Я подождал, пока они закончат, а потом сказал, что мне нужен Акияма. Продавец указал на лестницу, и я направился туда. Когда я поднимался, у меня возникло нехорошее чувство, как будто я шел на встречу с девушкой, с которой расстался очень плохо.
Дверь в его кабинет была деревянной, и в нее встроено было окошко из непрозрачного стекла. Ощущая странный трепет, я потянул за бронзовую дверную ручку и увидел, что Акияма сидит, закинув ноги на стол, за ноутбуком, а рядом с ним чашка кофе. На удивление, он выглядел очень хорошо: все еще худой, но подтянутый, никаких очков, никакого костюма, симпатичная темно-зеленая рубашка-поло.
– Джейк-сан, – сказал он, – какой восхитительный сюрприз. Но ты бы хоть предупредил, что придешь.
Я даже не знал, как это воспринимать. Он говорил с сарказмом? Имел в виду: ты бы хоть предупредил, чтобы я успел зарядить пистолет? Но вид у него был искренне приветливый и дружелюбный – может, он и правда рад был меня видеть. Он предложил мне сесть, и я сел. На небольшой деревянной полке рядом с его столом стояла кофеварка для эспрессо. Он сварил нам обоим кофе, и мы вернулись на свои места.
– У тебя тут настоящий книжный магазин, – начал я. – Здорово, и мне нравится, что ты даешь людям полистать книги.
– Я и сам люблю листать их без спешки, так что мой книжный магазин придерживается той же политики. В общем-то он даже приносит мне доход, хотя это и не входило в мои планы.
Да, я правильно угадал: магазин был придуман как убежище от уплаты налогов. Я хотел сразу перейти к делу, но он был настроен на светскую беседу, так что мне осталось лишь подчиниться.
– Удивительно, что ты мне рад, с учетом того, что произошло.
– Ты отвесил мне тот пинок под зад, который был мне необходим. Лежа в больнице, я смог взять себя в руки. Я был просто психом ненормальным. Так что я должен тебя поблагодарить.
– Всегда пожалуйста. Слышал, ты начал новый бизнес. Я знаю, что много репортеров каждый день читают твой сайт.
– Я так понимаю, ты один из них. – Он слегка улыбнулся. – А я слышал, ты на время ушел из журналистики, но потом решил вернуться.
– Несколько лет я был своего рода частным детективом, занимался комплексной проверкой и другими расследованиями. Но журналистика – мое призвание.
– Замечательно заниматься любимым делом. Но кто бы мог подумать, что когда-то для нас с тобой оно станет одним и тем же?
Я знал, что, наверное, не стоит ему перечить, но ничего не мог с собой поделать.
– Оно не совсем одно и то же. Я зарабатываю на жизнь тем, что пишу статьи, которые кому-то очень не нравятся, а ты – тем, что не пишешь статьи, которые кому-то очень не нравятся, если этот кто-то хорошо тебе платит. А если плохо, тут-то ты и публикуешь статью.
И тут, к моему удивлению, Акияма запел. Пел он очень неплохо, указывая на меня пальцем и приподнимая брови:
– Те же яйца, только сбоку, те же яйца, только в профиль.
– Давай все это прекратим, – перебил я, и в ответ он хрипло закудахтал, а потом заговорил:
– Знаешь, я часто публикую информацию, не приносящую мне никаких денег, потому что считаю, что люди имеют право ее знать и потому что терпеть не могу, когда отбросам этого мира сходит с рук все, что они творят. Конечно, иногда мне платят за то, что я прекращаю заниматься журналистскими расследованиями, но нужно зарабатывать на жизнь, чтобы поддерживать свою привычку к журналистским расследованиям.
Вот черт! Возможно, мы и впрямь были ближе по духу, чем мне сперва показалось. В общем, я решил, что пора переходить к делу.
– Есть фотографии, на которых вице-председатель Олимпийского комитета сидит рядом с главой «Ямагути-гуми». Кто-то разослал эти фотографии во все скандальные еженедельники и, возможно, крупные газеты. Я хотел бы тоже получить эти фотографии, если они у тебя есть. Я пишу об этом статью.
Он кивнул и провел пальцем по носу – жест человека, который долгое время носил очки и пока не привык, что теперь их не носит.