– Джейк-сан, ты знаешь, что случилось с последним репортером, который пытался опубликовать эти фотографии?
– Да, я в курсе того, что произошло. Но если эти фотографии есть у всех, кто-то их да опубликует, так почему бы это не сделать мне? Удивляюсь, что ты сам их не опубликовал.
– Джейк-сан, – произнес он очень медленно и очень отчетливо, – у меня осталось только одно здоровое колено. Так что я решил обойтись без этой истории.
Ой. Это прозвучало внезапно, и я не знал что сказать. Извиниться? Я так и не решил, стоит ли это делать, поэтому просто кивнул головой.
– Ну, – протянул я, – если ты не собираешься ничего делать с фотографиями, я могу их получить? Буду очень признателен.
– Конечно. – Не медля ни секунды, он вынул из нижнего ящика стола конверт, адресованный ему, и протянул мне. Я поднялся, взял его обеими руками и от души поклонился.
– Думаешь, фото настоящие?
– Не думаю, а знаю, что они настоящие. Именно поэтому я и не собираюсь их публиковать. Мне не нужно, чтобы на меня злился оябун. Можно покинуть ряды якудза, но выйти из них нельзя. Опубликовав такие фото, ты наживешь немало врагов. Может быть, встретишь и друзей, но стоит ли оно того, решать только тебе.
Он подробно рассказал мне, когда была сделана фотография и почему. Конечно, я не стану публиковать этих подробностей, как и его настоящее имя.
Встреча получилась на удивление дружеской. Мы много о чем поговорили.
– Ты еще встречаешься с той стриптизершей? Из клуба «Камасутра» или как его там?
– Ты про «Тантру»?
– Да. Отличный клуб. Не был там много лет.
– Она не стриптизерша. Она танцовщица на пилоне. В наши дни это скорее фитнес-инструктор, чем стриптизерша.
– Это что-то да значит, верно?
– Это многое значит.
– Она наполовину китаянка, да? Ну, рад за вас. Рад, что вы по-прежнему вместе. Она мне понравилась.
– Ну, не совсем вместе… Как бы это объяснить? Я своего рода ее бойфренд в перерывах между другими бойфрендами.
– Это как?
Я пытался найти какой-нибудь адекватный японский термин, но не смог и объяснил развернуто:
– Когда она одинока и у нее хорошее настроение, она звонит или пишет мне, что не прочь выпить кофе, и я еду к ней или мы где-нибудь встречаемся.
– А если ты в это время занят?
– Тогда я тут же освобождаюсь. Ты же видел девчонку.
Он рассмеялся.
– Некоторые люди не меняются.
– Нет, я все же немного изменился. Порой у меня случаются настолько серьезные отношения, что я ей отвечаю: кофе мне не хочется.
– Такое когда-нибудь случалось?
– По крайней мере дважды. Видишь, я совсем другой человек. Уж от кофе могу отказаться.
И как по команде он сказал мне: «Давай выпьем еще!» – и запустил кофемашину. Мы выпили еще. На прощание он дал мне совет:
– Тебе надо будет предупредить организацию. Надо будет сказать кому-то из высокопоставленных лиц в «Ямагути-гуми», что ты написал эту статью и что она выйдет, нравится им это или нет. Это вежливость. Джинджи о киру.
Джинджи о киру – старая фраза, которая в мире якудза, особенно уличных торговцев, первоначально означала приветствие при первой встрече с человеком, близким вам по роду занятий. Ее следовало произносить громко и четко, плавно и несколько растягивая буквы. Со временем это выражение стало означать то, что некто объясняет ситуацию другим участникам, прежде чем она станет неприятной; иными словами, что нужно предупредить кого-то, прежде чем делать что-то, что может на него повлиять. Само слово «джинджи» относится к конфуцианским идеалам человечности и справедливости. Оно стало означать и кодекс чести в банде. В общем, слово «джинджи» заменяет японцам поговорку «Честь бывает и у воров».
Он был прав. Я уже знал, с кем по этому поводу поговорю, но сначала мне нужно было сделать кое-что еще. Мне нужно было рассмотреть ситуацию с разных точек зрения и написать статью. Когда я уже собирался уйти, Акияма всучил мне несколько книг и проводил до раздела научпопа о криминале. Я отметил, что он почти не хромает, но все же чуть подволакивает ногу. Он снял с полки книгу, стоявшую рядом с «Хабакаринагарой» Гото. Она называлась «Чинкон, или Прощание с любимой „Ямагути-гуми“», и написал ее Кенджи Сейрики, в прошлом могущественный босс группировки. В 2009 году его исключили из организации и назначили пенсию в размере 50 000 000 иен (около 450 000 долларов США). Вот один из секретов успеха «Ямагути-гуми»; если вы много работали и вам везло, то на выходе из организации вы можете получить неплохую пенсию или выходное пособие. Эта книга вышла в 2013 году и стала его автобиографией и разоблачением.
– Там есть интересный материал, но в основном это хвастовство, вроде как у Гото. Но вот что я тебе скажу, Джейк-сан. Много лет назад, когда ты просил меня дать тебе интервью для книги, это было страшно. Людей, которые рассказывали о секретах организации, избивали, и жестоко. Сейчас чуть ли не каждый, кто уходит, сам пишет книгу со своими сраными откровениями. Они совсем потеряли стыд.
– Что ж, может быть, пришло время вступить в клуб, пока рынок не насытился.
– Заманчиво, но мы с тобой умные люди и знаем, что несколько лет назад Япония изменила сроки давности по многим преступлениям. Покушение на убийство – двадцать пять лет. А само убийство – без срока.
Я выставил ладонь вперед.
– Больше ни слова. Я понял. Всегда можно рассмотреть возможность посмертной публикации.
– Ха! Вот это была бы тема! Но кто мог бы такое совершить?
– Я знаю одного человека, который это совершил. Бывший прокурор Тосиро Игари.
– Ах, да. Верно. Это была потрясающая книга. Ни один из ныне живущих прокуроров на такую не способен. – Он взобрался на стремянку и достал еще одну книгу, немного пыльную. Книгу Игари. И передал мне.
– Бери обе. И удачи.
Настроение у меня было хорошее. Я получил надежную зацепку, история вырисовывалась интересная, и я знал, что мой заместитель редактора Кай Хендерсон поможет мне со всем остальным.
От Акияма я узнал, что когда дела идут не так, как надо, они могут пойти еще хуже. Я решил сперва поговорить с копами, зная, что ни один действующий полицейский не станет давать показания. Вот в чем одна из проблем с отчетами о преступности в Японии. Поскольку закон о госслужбе фактически запрещает полиции сообщать о расследовании, которое еще не закончено, копы никак не могут быть источниками информации. По этой причине большинство газетных статей об уголовных расследованиях теперь начинаются со слов «Согласно заявлению полиции», а затем следуют подробности и пикантная информация. Или вот еще отличная фраза: «В последующих интервью с теми, кто имеет отношение к расследованию…» – да черт возьми, кто же это еще может быть, кроме полицейских и прокуроров? Но эта одна строчка дает репортерам прикрытие, а полиции – возможность все отрицать. Таковы правила игры, и я начал стучаться в двери. Для этой статьи требовалась серьезная подготовка.
– Есть ли у него [Танака] связи с членами «Ямагути-гуми» – это вопрос, который тщательно изучается, – заявил представитель Национального полицейского управления. – Согласно Токийскому указу о борьбе с организованной преступностью, такие связи считаются незаконными. И Фукуда, председатель «Сумиёси-кай», и Цукаса, глава «Ямагути-гуми», хорошо известны правоохранительным органам США. Министерство финансов США, начиная с 2012 года, объявило обоих лиц лидерами трансконтинентальных организованных преступных группировок и наложило на них санкции. США заморозили их активы и запретили любой американской компании или частному лицу вести с ними бизнес.
Тот факт, что Танака, похоже, дружил с ними обоими, мало кому мог понравиться. Следователь Бюро расследований внутренней безопасности дал мне комментарий:
– В 2012 году Соединенные Штаты ввели экономические санкции против этих двух групп якудза и запретили гражданам США связываться с этими группами или их лидерами. Такие фотографии вызывают обеспокоенность степенью серьезности борьбы Японии с трансконтинентальной преступностью.
Олимпийский комитет Японии, похоже, не разделял этих опасений. Он был столь же аморален, как и Международный олимпийский комитет. Сообщалось также, что он был в курсе информации о строительстве объектов для игр – информации, которая могла бы оказаться очень ценной для получения выгодных строительных контрактов. Ни в одном, ни в другом комитете не ответили ни на один из заданных вопросов. Похоже, им было плевать.
Я не знал, как познакомились Танака и Цукаса, но полицейские предположили, что это могло произойти благодаря связям Танака с сумо. Там имел место скандал в 2009 году, когда выяснилось, что многие борцы делали ставки на бейсбольные матчи у букмекеров «Ямагути-гуми» – членов якудза, связанных с «Кодо-кай», фракцией, которой управлял Цукаса. Возможно, подумал я, Танака тоже делал ставки, но никаких доказательств тому не было.
Остались вопросы о том, кто напал на репортера и угрожал причинить вред другим СМИ, если фото будут опубликованы.
Полиция действовала исходя из предположения, что «Сумиёси-кай» могла обнародовать фотографии и инсценировать нападения, желая таким образом заставить людей поверить в то, что ответственность несет «Ямагути-гуми». Это могло бы положить начало репрессиям против всех подставных компаний «Ямагути-гуми» в строительной отрасли и вытеснению их из прибыльного олимпийского рэкета. Оставшийся пирог можно было бы разделить между другими якудза.
Наименее вероятными подозреваемыми в нападении и угрозах были «Ямагути-гуми», которые обычно не прибегали к такой тактике против репортеров благодаря влиянию Цукаса. Выйдя из тюрьмы в 2011 году и отсидев срок за хранение оружия, он строго соблюдал старый кодекс «Ямагути-гуми»: не нападайте на гражданских лиц, не занимайтесь мелкими кражами и грабежами, не продавайте и не употребляйте наркотики. Тем не менее не все в организации разделяли убеждения Цукаса по части традиционных ценностей якудза.