В Амгинском районе по инициативе заведующего отделом Николаева и учителя И.Ф Афанасьева стихийно организовался повстанческий отряд из 60 человек, состоявший в основном из якутов. Его возглавили М. Жарников и житель Усть-Маи Топорков. Пользуясь поддержкой населения, они быстро выявляли сторонников советской власти и перехватывали красноармейские патрули. Первым их значимым успехом было уничтожение разведки красных и захват в качестве трофеев 2 наганов, 3 трехлинейных винтовок, пяти гранат и шестисот патронов. 19 ноября 15 красноармейцев попали в засаду на станции Ючюгей-Муран и потеряли двоих бойцов убитыми. В самом конце декабря отряд Жарникова обошёл укрепления противника и с боем занял местности Арылах, Ары и Сулгачу. .
В канун 1922 года крупный отряд из сотни белоповстанцев прибыл в Абагу, а другая группа из 40 бойцов заняла Осоотох. Основные силы повстанцев в составе 100 вооружённых и 170 невооружённых человек расположились в Арылахе. Ещё сто пятьдесят бойцов расположились кордонами вокруг Амги на расстоянии от 3 до 8 вёрст, прервав коммуникации «Нельканского фронта» с Якутском. Связь между ними поддерживалась нерегулярно исключительно путём посылки нарочных, среди которых особой удачливостью отличались Е. Китаев и И.П. Михайлов (Харачаан), которым несколько раз удалось проскочить через заслоны белоповстанцев. Попытка прорвать блокаду Амги извне обернулась тяжёлым поражением. Отряд ЧОН под командованием Ф. Сыроватского в 65 верстах от Якутска попал в засаду и потерял 7 бойцов из 20. После этого успеха часть повстанцев направилась к Якутску, оставив под Амгой блокадная группу прапорщика Шишелякина (Сысолятина). Согласно завышенной оценке красной разведки, она насчитывала от трёхсот до четырёхсот человек.
Таким образом, умелый маневр повстанцев позволил блокировать в Амге группировку советских войск общей численностью в 273 человека. На их вооружении имелось 275 винтовок, 4 пулемёта (3 Максима, 1 Кольт), 4 автомата Шоша и бомбомёт с большим количеством патронов и гранат. Благодаря превосходству в вооружении, советским войскам удалось закрепиться в треугольнике Абага-Амга-Чапчалган. Силы Красной Армии в Якутии постепенно таяли, но красное командование не осознавало истинных причин своих неудач. Гибель товарищей, бессистемно направляемых маленькими группками, слабая компетентность военного командования вызвали глухое недовольство у рядовых сторонников советской власти: «Командиры и красноармейцы в своих неудачах винили президиум Губбюро РКП (б), который диктаторски руководил всей работой, подменив собою остальные учреждения и организации.
4 января ВПС ввёл в Якутске осадное положение, установил комендантский час и сформировал из коммунистов, комсомольцев и лиц, сочувствующих советской власти, роту особого назначения. Её командиром был назначен И. Карпель. Рота состояла из трёх взводов, формируемых в трёх южных округах области (Якутске, Вилюйске и Олёкминске). Якутск был разделен на три участка обороны: первый был закреплён за сорока бойцами ЧОН, второй защищал отряд Каратаева и мусульманская дружина, а третий охраняли подразделения ГПУ и милиции. Военному командованию и органам ЧК было предоставлено право поступать в соответствии с военно-революционными законами прифронтовой полосы и неуклонно проводить их в жизнь. Этот распоряжение ВПС было причиной того, что повстанцы проявляли сильное упорство и живыми не сдавались.
Несмотря мобилизацию, войск Красной Армии для обороны Якутска было недостаточно, их боеспособность была низкой и, кроме того, ощущалась нехватка боеприпасов. В связи с этим ВПС приказал Котрусу отвести Амгинский отряд в Якутск. 16 января сто советских бойцов из состава обеих стрелковых рот гарнизона атаковали противника у с. Чакырцы в 15 верстах к западу от Амги. Со стороны повстанцев в бою участвовали от 70 до 80 человек. Воспользовавшись несогласованностью действий красноармейцев, они нанесли им крупные потери. В ходе боя 10 человек, включая обоих командиров рот, были убиты, 14 – ранены, а 12 пропали без вести. После столь чувствительного поражения защитники Амги отказались от попыток прорваться в Якутск. 1 февраля оставили Абагу, существенно сократив периметр обороны. Весь последующий месяц прошел сравнительно спокойно, активных действий с обеих сторон предпринято не было, за исключением редких перестрелок.
Пока красные войска концентрировались в Амге и Чурапче, повстанцы широко распространились по всему Якутскому округу, совершая налеты на ревкомы, захватывая советских работников и членов их семей, забирая скот, проводя агитацию и активно призывая население в свои ряды. Переход якутских интеллигентов на сторону восстания, поддержка тойонов, военная добыча и плата чаем и мануфактурой множили ряды повстанцев. Их отряды продвигались, практически не встречая сопротивления и занимая селения без боя. В канун 1922 года белоповстанцы заняли часть Батурусской волости и вплотную приблизились к Чурапче. 10 января они проникли в оба Кангаласких улуса и заняли Дойдунский, Мойрутский и Батаринский наслеги Мегинской и Борогонской волостей. Угроза окружения заставила Каратаева оставить Чурапчу без боя и отступить к Мархе. Её защищали местный партизанский отряд Пшенникова, двадцать маганских добровольцев под командой Клусика и татарский взвод Хасан(ов)а, состоявший из двух десятков сабель.
11. ТЕРРОР
Белые в Охотске не располагали достаточными силами, чтобы уничтожить красный отряд, засевший на золотых приисках. Даже советские источники признают, что он по численности превосходил гарнизон Охотска. Не имея достаточно сил, командир бочкарёвцев Грундулс даже не пытался брать рудники штурмом. С 15 октября он окружил прииски заставами, пресекая все вылазки красных за продовольствием. Его тактика привела к тому, что осаждённые оставались на месте полтора месяца, теряя силы и растрачивая боеприпасы в бесполезных стычках. В начале декабря у них стало заканчиваться продовольствие, а надежда на помощь из Якутска растаяла после появления на рейде Охотска японского крейсера «Ивате». Оказавшись в стеснённой ситуации, ревкомовцы решили прорываться на Алдан, даже не подозревая, что его долину контролируют повстанце. Плохо одетым коммунарам, среди которых были женщины, с ничтожным запасом продовольствия и дюжиной ездовых собак предстояло пройти в морозы по тайге и горам 600 верст. Только отчаянное положение и боязнь мести за двухлетние произвол и репрессии могли подвигнуть их на столь опрометчивое решение.
В первых числах декабря красный отряд покинул прииски и двинулся по Охотскому тракту на Алдан, рассчитывая встретить там своих. К этому времени штаб СЭО уже имел детальное представление о событиях в центральной Якутии и быстро организовал их преследование. В семидесяти верстах от Охотска у Богородского перевоза красный отряд был настигнут белыми. В бою он потерял своих лучших бойцов и почти весь обоз. Дальнейшее преследование было поручено братьям Яныгиным.
Карта 6. Отступление красного Охотского гарнизона
Гибель охотских коммунаров является ещё одной «чёрной легендой» советской истории, которая должна была иллюстрировать героическую и беззаветную преданность советских людей своему долгу. Наиболее красочно она описана в беллетризованных мемуарах И.Я. Строда. Их автор честно признавался, что узнал от И.Карпеля. Другой версии придерживался бывший колчаковский министр Н.Н. Серебрянников, который в 1922 году побывал в Якутии и был расстроен ужасной смертью своего близкого знакомого Б.Н. Шерлаимова. К своему несчастью тот попал в руки охотчан, озверевших от голода и холода, был полностью перебит и съеден. Из-за различной степени подготовки и оснащения они передвигались с разной скоростью и разделились на несколько групп, потеряв связь между собой.
Первая группа в составе 19 человек была настигнута на станции Юдомский Крест отрядом Н. Яныгина и расстреляна в полном составе. Ревком и 34 красноармейца с трудом дошли до станции Аллах-Юнь. В пути они настолько ослабели, что не могли двигаться дальше. Первая часть мемуаров И. Строда первого издания «В тайге» скупо сообщает, что дошедшие до крайней степени голода охотчане «по жребию убивали одного за другими питались их мясом». История издевательств, приводимая во второй части мемуаров И. Строда «В якутской тайге», является литературным штампом и не отличается от описания «зверств» семёновских казаков, ранее напечатанной в приморской прессе. После появления отряда Яныгина и непродолжительной осады гарнизон Аллах-Юня сдался, после чего все девять членов ревкома были расстреляны.
Колмогоров и его группа, насчитывавшая около сорока человек, были остановлена между станциями Чернолесской и Алданской. Изнурённые, обмороженные люди потеряли способность к сопротивлению. После первых же выстрелов они сдались И. Яныгину, который не стал убивать пленных. Дальше всех удалось продвинуться группе охотчан во главе с И. Альперовичем, которым удалось добыть оленей. Она состояла из 23 человек, включая трёх женщин. В 300 верстах от Якутска на станции Атырджах их захватили в плен белоповстанцами. По официальной советской версии, все члены этой группы были немедленно расстреляны, что не соответствует истине: часть из пленных, включая женщин, была доставлена в Чурапчу и остались живы. В частности, бывший начальник Якутской ГубЧК И. Альперович по рекомендации С. Орджоникидзе руководил стройкой Магнитогорского металлургического комбината. Расхождения в официальной статистике позволяют сделать вывод, что от двадцати до пятидесяти участников охотского перехода, включая двух женщин, выжили, а история о поголовном истреблении охотских коммунаров является выдумкой большевистской пропаганды, целью которой являлось дискредитация белоповстанцев, Бочкарёва и Яныгиных.
20 декабря в соответствии с инструкцией РВС V армии по борьбе с бандитизмом от 20 ноября 1921 года №10955, в Якутске было сформировано Военно-политическое совещание (ВПС) в составе пяти членов. В его состав вошли председатель ревкома П.А. Слепцов-Ойунский, секретарь Губбюро РКП (б) Г.И. Лебедев, начальник ГПУ А.В. Агеев, начальник штаба войск Якутской области А.Г. Козлов и продкомиссар З.Х. Эренбург. ВПС получил диктаторские полномочия и оказывал решающее влияние на военные операции. Совершенно естественно, что ответственность за последующие неудачи Красной Армии должна быть возложена на всех членов ВПС, а не только Лебедева, Агеева и Козлова, ставших козлами отпущения у позднейших советских историографов.