Никольский бой является наиболее спорным эпизодом в истории якутского восстания. Советская историография и мемуаристка минимизируют потери советских войск и сильно преувеличивают количество убитых повстанцев. . Строд утверждает, что белые потеряли 400 человек убитыми и ранеными и столько же пленными, К.К. Байкалов не указывает точного числа убитых повстанцев, но сообщает, что множество их утонули в протоке, Д.Н. Сивцев пишет о 130 убитых, не считая утонувших. В советской художественной литературе, очерках и статьях журналистов потери повстанцев достигают тысячи человек. В оперативной сводке штаба войск Якутской губернии сообщается, что отряд Ракитянского 21 июня вступил в бой у с. Никольское с повстанцами, которых было 150 человек при 1 пулемете «Кольт». Бой продлился 3 часа. Потери повстанцев составили 60 человек убитыми, 3 ранеными, 7 были взяты в плен, а количество утонувших неизвестно. Трофеи советских войск составили 1 пулемет «Кольт» с 10,5 дисками, около 60 лошадей, много винтовок и бердан. Потери красных: убитых – 6, ранено 5 человек». Командир роты Л. Семёнов был в бою ранен
и вместе с женой, служившей в его роте фельдшером, долго скрывался в тайге. По его мнению, в протоке утонуло около двух десятков повстанцев.
В тот же день красный авангард без боя занял селение Конта-Крест, тем самым ликвидировав последнюю угрозу Якутску. Основные силы северной группировки окончательно сняли блокаду Якутска. В районе Намцев они беспрепятственно переправились на правый берег Лены и сосредоточились в Борогонцах. В конце июня агентура ГПУ доставила сведения, что ВЯОНУ вернулось из Борогонцев в Чурпачу, чтобы в дальнейшем перебраться за Алдан. Мобилизую или нанимая оленей, члены и сотрудники гражданского управления партиями в 10-15 человек переправлялись за Алдан, увозя с собой ценности и документы. В начале июля поступили сведения, что всё гражданское управление с остатками северного отряда во главе с П.И. Оросиным находятся в Оймяконе. Поспешное бегство гражданских властей вызвала рост напряженности между ВЯОНУ и штабом ЯНА, доходившей до взаимных претензий и угроз.
Известие, что из сотни бойцов уцелели единицы, а ВЯОНУ перебралось за Алдан, помноженные на «кэпсе», оказали деморализующее влияние на повстанцев. Данное явление совершенно естественно для иррегулярных формирований при неудачах. Вследствие этого многие повстанцы стали избегать лобовых столкновений с красными и при угрозе покидать свои позиции. В южной группе снижение дисциплины усугубилось отдачей под суд штабс-капитана М.В. Николаева. Поражение лучшего повстанческого отряда оказало гнетущее впечатление на ВЯОНУ и штаб Коробейникова. Они не ожидали столь быстрого падения боевого духа ЯНА. По данным ГПУ в её составе оставалась небоеспособная южная группировка численностью до 400 человек, уцелевшая часть северной группировки в 250 бойцов, три десятка дугановцев и от двухсот до трёхсот партизан охотской и майской тайги, а территория контроля охватывает 75000 квадратных вёрст.
Никольский бой сильно испугал ту часть национальной интеллигенции, которая уже приняла сторону советской власти. Получая сильно преувеличенные слухи о бое, они были склонны расценивать его результаты, как рецидив «печального прошлого». Их поддержала часть якутской партийной организации, обвинивших красное командование в «чрезвычайной жестокости». Для «сглаживания негативного эффекта» советские власти в последующий месяц освободили около шестидесяти пленных повстанцев, включая А.И. Софронова (Алампу), после агитационной обработки. Они были снабжены листовками и воззваниями на якутском языке. Впоследствии ГПУ были получены сведения о том, что отпущенные пленники «как большевистские агитаторы» были задержаны повстанческими главарями и четыре из них расстреляны. Двое из них были арестованы командованием Левобережной группы и препровождены в Чурапчу, где были казнены за агитацию. Однако, большая часть продолжала успешно агитировать за советскую власть. Неподчинение приказам командиров и привело к ряду конфликтов в рядах повстанцев. Так, 17 июня в Левобережной авангардной группе брожение переросло в конфликт, в ходе которого был убит Н.Ф. Дмитриев. Вследствие участившихся случаев дезертирства и неповиновения бойцов ЯНА своим командирам, штаб В. Коробейникова применил ряд дисциплинарных мер, вплоть до взятия заложников и расстрелов. За всё время якутского восстания известны четыре случая, когда русские офицеры были убиты своими подчинёнными.
23. ВСЕОБЩЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ КРАСНЫХ
На второй день после падения Никольского, К.К. Байкалов решил провести широкомасштабное наступление против ЯНА, численность которой оценивалась в тысячу бойцов. Красное командование предполагало, что ВЯОНУ проведёт мобилизацию на всей территории восстания и не исключало вероятности прибытия к ним подкреплений из северных и восточных округов, контролируемых Бочкаревым и его отрядом. В расчёте на приход второго каравана с юга штаб войск Якутской области решил провести несколько частных операций.
В начале июня первая рота бывшего Якутского полка под командованием А.А. Гоголя силой в 100 штыков, была отправлена в Усть-Алдан. Заняв остров в устье реки, она должна была блокировать все попытки «майской флотилии» прорваться. Высадив красноармейцев, пароход «Лена», катер «Мая» и баржа «Волга» вернулись в Якутск. Через два дня после Никольского боя «Лена» притащила баржи «Волга» и «Ольга» с 33 ротой ГПУ и другими подразделениями общей численностью в 400 человек. Сдав позицию, А.А. Гоголь со своей ротой на «Лене» и «Волге» был направлен в Булун. Ему было приказано очистить от белогвардейцев низовья Лены, отбить захваченную пушнину и восстановить работу рыбных промыслов. Движение красных судов на север не осталось незамеченным: жиганский аванпост Булунского военного района заметил красный пароход и поджёг собранные в городе дрова. Тушение пожара задержало вояж вниз по Лене ровно на сутки. Этого времени оказалось достаточно, чтобы повстанцы успели вывезти остатки пушнины в Верхоянск. 3 июля красный отряд прибыл в Булун и после трёхчасовой перестрелки занял селение. Его защитники, в основном местные жители, потеряли шестерых убитыми и семерых пленными, а сорок из них во главе Д. Афанасьевым и Н. Кузьминым отступили в тундру. Когда после допроса пленных распустили по домам, примерно половина повстанцев вернулась в Булун и сложила оружие. Остальная часть булунского отряда во главе с Д. Афанасьевым воспользовалась амнистией в середине сентября
Рис. 15. Краскомы И. Строд и Е. Курашов
Второй частной операцией красного командования стало выдвижение кавалерийского эскадрона 226 полка в Павловск для противодействия Ленскому отряду. Красный командир провёл несколько реквизиций, что настроило против него местное население и вызвало активизацию повстанцев. Своевременно получив информацию, К.К. Байкалова решил воспользоваться случаем и выдвинул в село первый батальон 226 полка под командованием Курашова с одним полевым орудием. Развивая успех, он усилил его отрядом в 180 штыков и сабель и двумя полевыми орудиями. Продвигаясь по Амгинскому тракту, колонна Курашова 27 июня заняла станцию Харьялах, а два дня спустя – Майю. В.А. Коробейников считал Амгу и Абагу оплотом советской власти и приказал подполковнику Овечкину их сжечь Амгу и Абагу. Однако, по ряду причин этот приказ не был выполнен.
Третья операция была направлена против остатков Левобережной группы. В ней участвовали 7-й особый отряд или две роты третьего батальона 226 полка, которые заняли Бестях. К этому времени новое командование южной группировки повстанцев восстановило порядок и возобновило активные операции. 23 июля они попытались отбить Техтюр, но после пятичасовой перестрелки отступили. Красноармейский отряд преследовал их до Покровска и нарвался на засаду. 12 июля главные силы группы заняли Синск, но уже на следующий день были выбиты силами 7 особого отряда и 103 бригады. После этого поражения около двухсот повстанцев Кангаласких улусов разошлись по своим наслегам и направили А.И. Софронова (Алампу) в Якутск на переговоры со штабом К.К. Байкалова. В обмен на прекращение мятежа и сдачу всего нарезного оружия. Он распорядился выдать всем явившимся справки об амнистии и пообещал раздать товары после прибытия каравана с юга.
После массового дезертирства кангаласцев состав южной группы уменьшился до 70 человек с 15 «трёхлинейками» и 2 пулемётами. Её остатки возглавил Николаев, который спешно покинул Малтааны. Его небольшой отряд успешно сдерживал преследователей и присоединился к основным силам ЯНА уже за Алданом. В штабе ЯНА его встретили не очень приветливо. По этой причине штабс-капитан при первой оказии перебрался к Бочкарёву. Разложение и частичная сдача южной группы повстанцев, быстрый захват Булуна и очищение окрестностей Павловска показали перелом настроений рядовых якутов и показали эффективность «новой политики». Известия об амнистии и благожелательном отношении советских властей к бывшим мятежникам быстро распространились по центральной Якутии, благодаря «кэпсе».
Четвёртая операция была организована для деблокады Вилюйска и началась 30 июня. В ней участвовали 250 каландаришвильцев с пятью пулемётами и артиллерийским орудием под командой И.Я. Строда. Их вместе с со всем вооружением, запасом продовольствия и промтоварных грузов погрузили на «Республиканец» и три баржи три баржи. Экспедицию сопровождала «группа обученных агитаторов-якутов, возглавляемая авторитетным уполномоченным правительства». К этому времени рядовым повстанцам стало известно о падении Чурапчи и отступлении основных сил ЯНА от столицы области. По этой причине многие вилюйские якуты решили воспользоваться амнистией и сдаться советской власти. Когда 8 июля караван подошёл к Вилюйску, Семён Канин, сберегая ядро своего отряда, отступил в Кобяйцы.
Единственным противником советской власти на Вилюе оставались отряды Павлова. По данным советской разведки, их основные силы оперировали в треугольнике Нюрба-Сунтар-Кутана, блокируя красный отряд Пястолова, а штаб-квартира размещалась в местности Тойбохой, расположенной в 60 верстах к западу от Сунтара. Оставив 50 штыков для усиления Вилюйского гарнизона, Строд на пароходе «Республиканец» и барже «Мария» направился вверх по Вилюю. Первой целью для атаки он выбрал Сунтар. При приближении кораблей повстанцы оставили селение без боя и отступили на пристань Попова. Преследуя их, Строд с основной частью отряда высадился на берег, а суда отправил в Кемпендяй. Там добывалась соль, которую было необходимо вывезти в Якутск до летней убыли воды. Налёт силами всего отряда на Тойбохой оказался безуспешным, вследствие чего он вернулся в Сунтар.