РВС V армии высоко оценило действия командира Ленской флотилии, наградив его Орденом Красного Знамени, вопреки мнению К.К. Байкалова. С военной точки штаб округа был прав: ликвидация нельканских запасов катастрофически повлияла на материальное положение повстанческого движения, привела к экстраординарным мерам со стороны руководителей восстания и нанесла большой ущерб местным торговцам пушниной. Уже 23 июля девять из них, включая Д.Т. Борисова и Ю.Г. Галибарова, обратились к Олафу Свенсону, прибывшему в Охотск на шхуне «Мазатлан», за товарным кредитом в 5000 долларов под личное поручительство.
25. ПОСЛЕДНИЕ БОИ ЯНА
Высшее командование осталось недовольно результатами операций войск Якутской Республики, считая, что она действовали недостаточно энергично. Командующий Сибирским военным округом Н.Н. Петин прислал директиву, в которой были утверждены цели и задачи второго этапа операции против белоповстанцев и белогвардейцев. Исходя из дислокации красных войск, он приказал готовить экспедиционные отряды для наступления на Аян и Охотск. Вместе с тем, он принял предложение командования ЯАССР, которое предложило отозвать часть войск в Иркутск.
16 июля пароходы «Республиканец» и «Витим» доставили в Якутск ещё один караван барж. На нём прибыли 8 рот 230-го полка имени Облисполкома Западного фронта под командованием Лепягова и 2 орудия с большим количеством боеприпасов, но с мизерными запасами довольствия. Последнее объяснялось тем, что командующий V армии Уборевич после июльских успехов согласился на ротацию войск якутского направления. Приказ N10632 от 18 июля 1922 года предписывал с концом навигации вернуть в Иркутск «…226-й полк, с влитым в него 7-м отрядом и отрядом Литвинова». Сразу по прибытии в Якутск командиру 230 полка Лепягову было предписано выделить два отряда для переброски на Алдан, с целью их дальнейшего наступления на Охотск и Аян, которые следовало занять не позднее 16 и 9 августа. Они должны были иметь силу, соответственно, в 250 и 150 штыков при 12 и 8 автоматах Шоша.
Приказ N10632 был не исполнен, поскольку к началу августа подразделения 226 полка оказались разбросанным по территории всей центральной Якутии и занимали Чурапчу, Оймяконский перевоз и Амгу. Кроме того, К.К. Байкалов считал, что полк Лепягова небоеспособен. Он сообщал командованию, что рядовые 230-го полка – «апатичные и вялые, комсостав – бывшие офицеры, подтянутые, исполнительные, умеющие козырять, употреблять старорежимные термины, но оторванные от бойцов. Политруки – незрелые энтузиасты, низкого политического и культурного уровня, не имеющие достаточного авторитета в массах, тем более среди комсостава». На восстановление дисциплины во вновь прибывших частях потребовалось 15 дней.
По состоянию на 1 августа 1922 года численность красных войск в Якутские республики достигла своего максимального значения и составила 4149 человек. Из них 226-й Петроградский полк насчитывал 1693 бойца, 171 командира, 230-й полк – 974 бойца и 126 командиров. Вместе с вспомогательными частями и подразделениями на довольствии числились 3505 рядовых бойцов, включая 109 кавалеристов, и 644 человека командно-административного состава. Помимо трехлинейных винтовок, шашек и револьверов они имели 62 станковых и 71 легких пулеметы, 12 орудий, 655 лошадей, 126 повозок и 7 пароходов. В их число не были включены каландаришвильцы. После того, как в конце августа вилюйские повстанцы разошлись по домам, Строд получил приказ распустить свой отряд и выехать с ним в Олёкминск. Так прекратил своё существование II Северный отряд, оставивший в пределах Якутии 137 человек убитыми. Примерно 200 его бойцов вернулись в Иркутск, а остальные вместе с И. Стродом остались в Якутии. Недостаток продовольствия и особенности дислокации привели к тому, что в Якутии были оставлены по батальону из каждого полка и артиллерийская батарея. Некоторые части Красной Армии были возвращены в Иркутск, так и не вступив в бой. Вслед за ними уехал Терегулов, не сработавшийся с Байкаловым.
В начале августа штаб Сибирского военного округа издал директиву, которая предписывала войскам Якутской республики: «В двухнедельный срок сформировать и отправить в отряд в 360-400 штыков в Охотск и 300-350 штыков в Аян с пулеметами и достаточным запасом огневых средств». Начальником Нелькано-Аянской экспедиции был назначен И. Карпель, в распоряжение которого был передан батальон 230 стрелкового полка под командованием Дмитриева. Он состоял из 300 красноармейцев при 15 пулемётах. Поскольку формирование этого отряда началось первым, его удалось снабдить продовольствием на 2-3 месяца, лошадьми и седлами.
Получив твёрдые заверения от военного командования об умиротворении южной и центральной Якутии, республиканские власти приступили к реорганизации местной администрации. 8 августа на основании доклада председателя Ревкома и СНК ЯАССР П.А. Слепцова (Ойунского) было принято совместное постановление Ревкома, СНК ЯАССР и командования об амнистии повстанцев, возвращающихся к мирному труду. Два дня спустя в Якутске открылось второе совещание якутской национальной интеллигенции, которое 18 августа приняло обращение к представителям интеллигенции, принявшим участие в повстанческом движении, с призывом вернуться1431 к мирной жизни и строить якутское национальное государство. Некоторые командиры повстанцев поддались агитации и откликнулись на призывы руководства автономии. Одним из таких «коллаборационистов» стал хорунжий Афанасьев, командир 3-го дивизиона Ленского добровольческого отряда, который подписал обращение о сдаче оружия от 29 августа 1922 года, в котором амнистия была распространена и на русских офицеров.
Докладывая об успехе политики национального примирения, М.К. Аммосов 24 сентября телеграфировал в ЦК РКП(б) о добровольной сдаче отряда из 160 повстанцев и планируемом сложении оружия тремя отрядами по 30–40 бойцов каждый в центральной Якутии и отряда в Верхоянске – 25 человек. К.К. Байкалов косвенно подтвердил эти данные начальнику штаба V армии В.В. Любимову о том, что в Намском улусе сдался последний повстанческий отряд. Всего оружие сложили 1000 повстанцев Якутского округа и 300 Вилюйского, получили амнистию и вернулись к мирной жизни. 1 октября 1922 года, опираясь на отчёты военного командования, партийная организация Якутии и Ревком бодро отрапортовали в Сиббюро, что «можно было в основном считать повстанческое движение ликвидированным».
Одновременно с амнистией белоповстанцев был спущен «на тормозах» вопрос «о товарищах, повинных в красном бандитизме», который в марте был отложен. В последующие месяцы произошла чистка советских учреждений от уголовного элемента, но как указано выше, вопрос о них в свое время был отложен. Учреждения были постепенно очищены от уголовного элемента, но оставался «ряд честных и преданных товарищей, которые являлись «стрелочниками» Лебедевской и Агеевской политики». В связи с этим на Губбюро было решено: «никакого судебного преследования против них за их прежнюю деятельность не возбуждать».
В местности Ючюгэй Мурэн к основным силам ЯНА присоединился отряд подполковника Овечкина. Коробейников и его штаб собрали бойцов ЯНА митинг, на котором рассказал о перспективах восстания. Они сообщили о том, что подкрепления задерживаются, а склады с запасами в Нелькане сожжены, и по этим причинам предложил всем желающим разойтись по домам. Возвратившись, они должны были следить за красными войсками и наносить советской власти ущерб, не подвергаясь риску. Уходящим был предложен выбор: они могли оставить оружие в отряде или спрятать его до осени, когда прибудут подкрепления из Владивостока. С их появлением Коробейников планировал возобновить борьбу в следующем году, вновь созвать добровольцев и на этот раз взять Якутск. Предложением разойтись воспользовалась почти половина якутов. Спрятав излишки оружия и боеприпасов, Коробейников увёл остатки ЯНА в Нелькан. Теперь она насчитывала всего пару сотен бойцов, не веривших в фальшивую автономию и амнистию, направились в Нелькан.
16 августа батальон Дмитриева был погружен на пароходы «Революционный», «Республиканец» и «Соболь» и баржи «Селенга» и «Елена», которые двинулись вверх по Алдану и Майе. Через десять дней отряд И. Карпеля высадился Кубалахе, где расположилось около сотни повстанцев. Они не ожидали нападения красных и даже не имели охранения. Несмотря на тактическую внезапность, несколько групп красноармейцев заблудились и не участвовали в общей атаке. Вследствие этой оплошности Карпеля и Дмитриева повстанцам удалось отступить, забрав с собой три десятка своих лошадей.
Пленные повстанцы сообщили, что штаб ЯНА разместился в Аяне, где ожидает прибытие подкреплений из Владивостока. Для их нужд в улусе побывали представители Коробейникова Попов и М. Горохов, которые мобилизовали до сотни лошадей. Красные также узнали, что Коробейников распустил полторы сотни своих бойцов, желавших разойтись по домам. Их оружие он забрал с собой в Аян, планируя его раздать новоприбывшим. Неожиданные новости сильно озадачили И. Карпеля, и он решил остановить движение и выслать разведку в сторону побережья. Из-за обмеления Майи пароходы «Соболь» и «Республиканец» с баржами «Селенга» и «Лена». Они бросили якорь в устье Юдомы, где их команды приступили к поиску, спрятанных повстанцами ценностей. Вооружённый пароход «Революционный» направился к месту гибели «Работника», чтобы снять с него пушки и подготовить его к зимовке, поскольку транспортировка в Киренск была признана нецелесообразной.
5 сентября в Аянской бухте появились корабли под Андреевским флагом, на которых прибыла Сибирская дружина генерал-лейтенанта Пепеляева. Поздно вечером следующего дня на борт военного транспорта «Защитника» поднялись Коробейников
и Занфиров и доложили оперативную обстановку. Отряд полковника Дуганова и основные силы ЯНА в составе 150 человек располагались в селении Уйка. На своём вооружении они имели трёхлинейные винтовки и несколько пулемётов. Дорогу на Нелькан прикрывал отряд подполковника Овечкина, а поблизости действовал партизанский отряд поручика А.А. Рязанского численностью в полсотни бойцов. На территории центральной Якутии и Охотском направлениях оперируют группировка повстанцев силой в 200-250 бойцов каждая. Относительно самого Охотска и его уезда была информация, что его гарнизон находится в некоторой оппозиции к своему начальнику Бочкарёву и поддерживает земские власти.