— Орочимару вернулся, — в голосе Иноичи легко можно было различить облегчение.
— Не чувствую его чакру, — хмуро сказал Минато.
— Чакру его и раньше сложно было ощутить. Но его сакки я ни с чем не спутаю, — заверил Яманака.
— Я вижу его, — сообщил Итачи.
Отец был внизу. Древесные руки мокутондзюцу остановили атаку Мадары. Стихия Дерева — не слышно было, чтобы Орочимару сам владел ею. Но глаза Итачи совершенно точно видели отца. Может, клон, как Хибакари? Еще одно тело, но с Мокутоном, а не Бьякуганом и Стихией Скорости.
Охеми?
Итачи почувствовал, как жжет глаза. Чакра бежала по меридианам горячим металлом. Она жгла изнутри, заставляла гореть каждую клеточку тела. Пришлось зажмуриться и на время погасить додзюцу. В этот момент он неожиданно для себя понял, что его руки крепко вцепились в борт. Парень опасно навалился на него, балансируя на краю. Если бы отец задержался, то еще немного — и Учиха просто спрыгнул бы вниз, закованный в чакру собственного Сусаноо.
— Как-то неуютно здесь, — недовольно заворчал Акимичи. — Стоим тут без дела, как незнамо кто.
— Думаешь, внизу толк от нас будет? — с сомнением спросил Иноичи. — Мы с вами застали несколько войн. Настолько паршивых и масштабных, каких мир ранее не видывал. Но так сражались наши предки, и я там просто пылью у ног буду.
— Вместе можно было бы посопротивляться, — усмехнулся Акимичи.
— Не торопись, посмотрим, что предпримет Орочимару, — посоветовал Шикаку.
И, словно в ответ на его слова, снизу на остров нахлынул приглушенный раскатистый гром. Низкие перекаты ударили по ушам и вибрацией отдались в груди. Звук всполошил облепившую корабль воронью стаю. Отдаленный грохот утонул в криках загалдевших черных птиц и в хлопках их широких крыльев. Итачи отмахнулся от медленно падающих перьев и проводил взглядом закруживших вокруг корабля воронов. Птицы словно вили хоровод, беспрестанно крича. А над изогнутыми крышами небольшого храма, над сердцем корабля в воздухе вспыхнуло сиреневое сияние. Оно пляшущими язычками пламени побежало в стороны. Брызнуло в стороны и застыло, приняв образ мягко светящихся торий.
Итачи завороженно наблюдал за изящной техникой Верховной Жрицы Страны Демонов. Ее необычная чакра дарила странное тепло, смешанное с потусторонним холодом. Она отодвинула в сторону ощущение давящей мощи Мадары, ее сияние окутало Итачи со всех сторон и словно отстранило от всего мира. Тории из чакры замерли в воздухе, а за ними продолжали танцевать языки огня.
— Ого! Это же Энма!
Кажется, это воскликнул Чоза. Было сложно разобрать, чей прозвучал голос, уж слишком усердно кричали птицы. Но без труда можно было понять, о каком Энме шла речь. Огромный черный столп прямо впереди не заметить было невозможно. Его золотое оголовье было почти вровень с парящим в небесах кораблем. Оно сверкнуло в лучах клонящегося к горизонту солнца и дернулось в сторону. Снизу вскоре донесся грохот сминаемой земли. Гигантский посох отбил в сторону удар меча Сусаноо и замер. И рядом с ним внизу появился еще один гигант — на этот раз древесный.
— Это же призыв Третьего! — воскликнул Иноичи. — Он же запечатал себя в Обратной Печати Четырех Символов!
— А потом печать разрушили, когда похитили запечатанного вместе с Третьим биджу, — хмуро вглядываясь вниз, припомнил Шикаку. — Проклятье! Неужели он призвал собственного учителя с помощью Эдо Тенсей?..
— Это не Эдо Тенсей, — уверенно заявил Минато.
— Тогда откуда?..
Окончание вопроса Шикаку утонуло в грохоте сминаемых ступнями Сусаноо скал. Стремительное движение сплетенного из синей чакры гиганта — один отточенный выпад, и пара мечей разрубает Древесного Голема. Пылающие клинки сминают деревянную плоть. И резко вырываются из нее, когда подпирающий небеса черный столп внезапно пропадает, чтобы появиться вновь внизу. Посох в руках почти незаметного на фоне гигантских фигур Джирайи ударяется в грудь Сусаноо. В сравнении с техникой Мангекьё Шарингана человеческое тело почти не заметно, удар Отшельника поволок Мадару назад.
Даже сам Учиха словно не ожидал такой силы в противнике. Ноги Сусаноо пропахали в холмах и скалах две глубокие борозды прежде, чем Мадара локтем сшиб в сторону посох с груди. Глаза Итачи вновь ожгло внутренним огнем. Он впился взглядом в стремительно переплетающиеся пальцы старшего Учиха и пытался уследить за током его чакры. Стихия Огня! Да, точно!
Внизу изо рта Сусаноо на землю полился яркий поток огня. Техника Великого Огненного Уничтожения толстой струей ударилась в камни скал, рождая с ревом рвущийся вперед широкий огненный вал. Пламя яростно испепеляло переломанные деревья и обугливало остатки древесных техник. Черный чад переплелся с рыжим огнем и устремился вверх в потоках плавящегося воздуха. Быстрое движение глаз — Шаринган Итачи позволил увидеть Джирайю, завершающего последние ручные печати техники.
Ручная печать Тигра?
Итачи не успел удивиться тому, что Жабий Отшельник решил использовать в ответ на технику Мадары собственное катондзюцу, как навстречу завесе огня устремился поток ревущего пламени изо рта Джирайи. Языки пламени переплетались и стелились по воздуху изящными живыми изгибами драконьего тела, которое тут же врезалось в созданный Мадарой огненный вал. Две техники встретились и начали пожирать друг друга. Пламя набросилось на пламя, чтобы быстро истаять без следа, заставив Итачи восхищенно распахнуть рот. Даже отец не мог настолько изящно и точно использовать принцип противовеса, когда две техники одной стихии с одинаковым количеством вложенной в них чакры взаимно уничтожаются.
В следующую секунду рядом издал странный низкий звук Чоза, когда тело Джирайи внезапно начало расти.
— Наш хиден… — как-то растерянно пробормотал Акимичи, когда фигура отшельника за мгновения почти сравнялась по размерам с Сусаноо.
Гигантский посох в его руках с низким угрожающим гуденьем раскрутился в воздухе, сшибая в сторону клинки Сусаноо. Но вместе с Джирайей увеличился не только превратившийся в оружие призыв Энмы. Пара жаб на его плечах теперь были размером с самых больших жителей Мьёбокузана. И их голос стал значительно громче. В отличие от Минато рядом, который сразу же закрыл уши ладонями, Итачи не сразу понял, какую технику готовят старейшины жаб. А потом стало поздно. Широкие пасти распахнулись, и воздух смялся под напором жабьих криков.
Итачи выпучил глаза, когда его тела коснулись отзвуки жабьей песни. Все тело словно завибрировало в ответ. Попавший же в самый эпицентр сдвоенной звуковой атаки Мадара отшатнулся и замешкался. Как раз настолько, чтобы пропустить свалившиеся на него сверху деревянные тории. Техника Мокутона обрушилась на загривок Сусаноо. Древесная арка, кажется, была тяжелее, чем казалась на первый взгляд. Ноги созданного из синей чакры гиганта почти в тот же миг подкосились. А вслед за первыми ториями на него посыпались следующие. С грохотом они упали на плечи Сусаноо, прижимая его еще ниже к земле и заставляя склонить колени. Еще пара врат упали на лодыжки, впечатывая технику в землю. Мгновения — и скованными оказались две пары рук.
А в руке Джирайи уже пылало ярким пламенем кольцо из огня, бешено крутящееся вокруг темного ядра. Стремительный выпад Отшельника — его техника врезается в лицо Сусаноо. Огонь брызжет во все стороны, слепя глаза. Но Итачи уже увидел, как по деревянным ториям змеится сеть трещин. А техника Джирайи лишь бессильно пропадает, втягиваясь в проявившуюся едва видимую сферу вокруг Мадары.
И без Шарингана было видно мелькнувшее на лице Джирайи удивление. Его гигантская фигура пропала, словно лопнувший шарик. В нескольких метрах над землей осталось лишь привычных размеров тело Отшельника, которое стремительно окуталось в белый, ощерившийся иглами шарик из волос. И его в тот же миг смело в сторону силой, которую Итачи даже не мог разглядеть. Вынырнувшая из земли древесная ладонь поймала Джирайю, но тории на теле Сусаноо начали осыпаться мелкими щепками.
Сквозь пламенеющую завесу техники Мангекьё Шарингана Итачи видел, как шевелятся губы Мадары, но не мог различить слов. Звуки тоже не долетели до корабля. Однако выражение лица Учиха не говорило о том, что у него были проблемы. Скорее он испытывал радость. Безумную радость от битвы. Очертания фигуры Сусаноо подернулись рябью и исказились. Мадара завершил серию печатей и направил ладонь вниз. В землю ударил древесный ствол, начавший стремительно расширяться и разрастаться. Секунды — и ствол мокутондзюцу обратился в человеческую фигуру, а мириады ветвей — в тысячи рук, кольцами расходящиеся за ее спиной. По появившейся статуе тут же пробежали всполохи синего пламени, чакра Сусаноо покрыла ее, облачая в сияющие латы и вкладывая самое разное оружие в бесчисленные ладони.
И одновременно с этим напротив одной многорукой статуи выросла вторая такая же. Две гигантские техники размером с биджу застыли друг напротив друга. Вокруг одной из них последние всполохи синей чакры обретали форму. На голову второй, на которой Итачи заметил фигуру Цунаде с растрепанными светлыми волосами, приземлился Джирайя. Его руки замерли в знакомом Итачи положении. Печать Райго: Сенджусацу завершилась, и в ответ на нее вокруг многорукой статуи из дерева вспыхнуло золотое сияние.
— Это просто безумие, — севшим голосом произнес Шикаку, застывшим взором наблюдая за двумя сияющими техниками.
— Безумие впереди, — заверил его Итачи, уже видя складываемые созданной Мадарой статуей печати.
Коза, Змея, Птица — простая комбинация, но отец уже рассказывал о ней. Итачи вовремя успел поднять взгляд в небеса, чтобы заметить в темнеющих небесах освещенную солнцем небольшую точку. Которая за секунды приблизилась, оказавшись рушащейся на головы Джирае и Цунаде горой. Метеорит!
Рядом вспыхнула короткая желтая вспышка, за которой тут же последовал резкий хлопок. Итачи краем глаза заметил, как дернулись потревоженные пылинки в воздухе, когда Минато использовал Хирайшин. Первая мысль была о том, что Намиказе вознамерился повторить тот же прием, что и с Биджудама. Поймать падающий метеорит в сети пространственно-временной техники и переместить на безопасное расстояние. Однако у Минато была иная цель.