Мадара сидел на выросте одного из массивных корней. Он оставался самим собой, но поглощение Джуби отразилось на его облике. Некая черная материя покрывала его ноги и тело, образуя нечто похожее на штаны и длинные печатки. И поверх - белое хаори с девятью томое на спине и таким же их количеством на вороте. Некогда черные волосы выцвели, превратившись в белую гриву, которой мог и Джирайя позавидовать. От левого виска по лбу тянулся широкий и тонкий вырост — явно некое подобие рога. Уже знакомая картина по прошлой жизни. И в этой я уже успел навидаться подобного. Исшики, Урашики — Ооцуцуки тоже могли облачаться в подобный покров. Это некая специфика чакры, связанная с Шинджу? Подобный, но менее материальный вид покрова могут использовать джинчурики и сеннины при достаточном контроле чакры и сродстве с ней.
При содействии Мататаби и Курамы подобный покров имеют Югито и Кушина. Он же есть у меня, хотя после поглощения Хакуджа Сеннина проявляется только при интенсивном использовании чакры. Насколько я понял, эффект покрова аналогичен обычному преобразованию. Чакра биджу и природная энергия вливаются в кейракукей и являются чужеродными для тела. При нехватке контроля оно подстраивается под новую энергию и трансформируется. Но, кроме обычного материального тела, есть еще и тело чакры, оно тоже преображается. И если удается подавить внешние эффекты режима Мудреца или Хвостатого, то сильнее внутренние — этот покров. Так или иначе заемная энергия насыщена чужой духовной и физической энергией, которая требует синхронизации с ней. И проявление покрова — это тоже признак нехватки контроля.
Ну, у Мадары особых проблем с контролем нет.
— Предвидел? — мой ответ Мадаре прозвучал стройным хором. — Можно сказать и так.
Я неспешно приблизился к Учиха во всех своих восьми телах. В ответ он надменно повел бровью. Мадара легко оттолкнулся от корня и прыгнул вперед. Несколько десятков метров высоты для него проблемой не стали. Он даже не попытался погасить ускорение, так и рухнул на землю, расколов ногами и без того идущий трещинами камень. Потревоженный его падением прах поднялся с земли. Джинчурики Десятихвостого хватило простого движения рукой, чтобы поднять резкий и сильный порыв ветра, который просто смел покрывающую ровным слоем землю пыль. Гора серого праха взмыла над головой и повисла в стороне темной тучей.
— С твоим характером и в самом деле нужно иметь несколько тел, чтобы дожить до старости, — с усмешкой заявил Мадара. — Из-за этого никчемного барьера ты заставил меня ждать? Я чувствую четверых биджу на его гранях. Ты смог приручить этих мерзких чудовищ. Достаточно было просто раздать им человеческие тела?
— Нет, на самом деле было достаточно просто увидеть в них людей, а не мерзких чудовищ, — одинаковая легкая усмешка исказила восемь совершенно разных лиц.
— Ха-ха-ха! — открыто рассмеялся в ответ Мадара. — Твои слова слишком бредовы для шутки. И в них чувствуется дух Рикудо Сеннина. Биджу, как его творению, такое могло понравиться.
— Много ли ты знаешь о Мудреце? — вежливо поинтересовался я.
— Не много. Хотя я знаю, что он распространял чакру среди людей, чтобы они достигли понимания между собой и могли видеть сокрытое в сердцах. Однако в итоге люди начали использовать чакру, как оружие. Мир Рикудо вернулся к миру Кагуи, его матери.
— Почему же? Сейчас умение понимать друг друга без слов с помощью чакры очень распространено, — улыбнулся я. — Клан Яманака выживал за счет этой способности столетиями. А моя армия достигла за счет их техник наибольшей эффективности.
На лице Мадары появилась холодная хищная улыбка.
— Беру свои слова назад. В том, кто видит в ниншу средство для эффективного уничтожения людей людьми, не может иметь ничего общего с Рикудо Сеннином.
Я невольно улыбнулся. Ничего общего, говорит. Возможно, у меня с Рикудо даже больше общего, чем мне бы того хотелось.
— Я, знаешь ли, простой человек, у которого нет иллюзий, что человечество можно изменить к лучшему, просто научив их читать мысли друг друга, — ответил я Мадаре. — Как тот, кто умеет эти мысли читать, я понимаю, что лучше многому остаться сокрытым.
— Простой человек не стал бы именовать себя богом, — довольно улыбнулся Учиха. — У тебя нет иллюзий, но твое учение — лишь иллюзия мира для порабощенного стада. Как и все, обладающие силой, ты не прекратишь войн для обретения большего могущества.
— Мышление, достойное настоящего шиноби, — я даже не пытался скрыть насмешки. — Если бы моей спокойной жизни не мешали личности, вроде тебя, то я бы отказался от своей силы.
— У тебя занятная техника клонирования, — хищно сощурившись, внезапно вспомнил Мадара. — Похоже, восемь тел дают тебе веру считать меня простой помехой. Но сейчас один таракан или их кучка — такая мелочь не повлияет на исход сражения.
— Ха… Тогда ты не будешь против, если я сделаю так.
Я поднял руки всех своих тел. В неестественно тихом пространстве раздался синхронный хлопок, когда десять пар ладоней сомкнулись в печати Дракона. Восемь сердец забились в унисон, чакра обожгла меридианы и излилась сквозь тенкецу, проникая в плоть. Мерцающее пламя разных цветов взметнулось над клонами. В ночи вспыхнули алыми углями Кецурьюган и Шаринган, лунным светом засияли две пары Бьякуганов. Глаза Увабами засияли янтарем, а Чоды и Кёды — превратились в две пары черных провалов. Последние крохи природной энергии взбушевались. Грань измерений задрожала и истончилась, пропуская сквозь себя энергию загробного мира. Внезапно ожившие тени затрепетали, подобно пламени на ветру, и начали обретать человеческие очертания. Они смотрели на меня и дрожали, словно от страха.
Ямата но Дзюцу.
— Рюджин.
С восьми уст сорвалось одно это имя. Волна призрачного белого света разметала сгустившиеся тени. И семь тел начали рассыпаться пылающим туманом, который мгновенно был притянут одним единственным телом. Разделенное на восемь частей сознание стало единым, восемь ветвей стали одним целым. Подняв руку к лицу, я сжал ладонь в кулак. Ощущения были странные, восемь видов чакр слились воедино. Чакра разных существ в нескольких печатях вливалась в тело. Роен, Кагебоши, Трехглавый, Морьё, Когенрю — их сила растворялась в моей. Моя кожа начала отливать перламутром, на ней снова проступил рисунок чешуи. Физическая сила стала иной. Раньше я не рисковал применять эту технику до конца. Слившись в одного Джуби девять биджу могли породить Кагую. И я не был уверен, что объединив в одном теле все восемь ветвей своей техники, я не верну к жизни какого-нибудь Косенджина. Я и так уже стал чьей-то реинкарнацией. Усугублять свое состояние не хотелось. Ну, риск был не велик, да и разговор с Хикавой немного меня успокоил. Так что настала пора объединиться.
— Соединился в одно тело, — Мадара смерил меня изучающим взглядом. — Твоя чакра изменилась. Хотя ее не стало больше, но ты смог собрать в своем теле несколько занятных чудовищ. С помощью них ты пытался стать равным по силе с Десятихвостым? Тщетная попытка.
— Когда-то у меня была идея. Иметь столько чакры, что меня бы называли Бесхвостым Биджу. Но с тех пор я начал лучше разбираться в этом мире. Количество и даже качество чакры имеют небольшое значение. Это лишь метод использования настоящей энергии.
Моего сознания коснулись новые ощущения. Сендзюцу и раньше позволяло чувствовать жизнь и ее увядание вокруг себя. Природная энергия давно стала частью меня, и мир ощущался продолжением тела. Но сейчас он и в самом деле стал мной. Моя физическая и духовная энергии уже не ограничивались одним физическим телом. Они смешались с природной энергией и растеклись по округе. Это мой покров чакры.
Я только перенес вес тела с ноги на ногу, чтобы сделать шаг вперед, но Мадара уже почувствовал угрозу. Хорошая же у него интуиция. На словах самоуверенный, а на деле решил проявить осторожность. Он воспарил над землей, девять Гудодама за его спиной задрожали, готовые как к атаке, так и к защите. Я подавлял свое сакки, чтобы не спугнуть противника. Придется пойти иным путем.
Лицо Мадары скривилось, словно от боли. Он замер в нескольких метрах над землей, когда направленная на него жажда убийства настигла разум. И в этот момент я сделал шаг вперед. Раздался низкий, на грани слышимости, гул. Земля вокруг словно обвалилась вниз. Сильнейшее притяжение сдавило камни и смяло их. Горами высящиеся корни по сторонам впечатало в землю, с треском они начали раскалываться вдоль волокон. Полет Мадары прервался, его тело с размаху шмякнулось вниз. Тревожно качнулся бутон на вершине Шинджу, его ствол наклонился и заскрипел, тоже захваченный незримой силой притяжения.
С тревожным гудением на землю вокруг начала падать атмосфера, ветер завыл в сминаемых корнях. Оставалось только подхватить его рукой и обрушить вниз. Уже разбитая и уплотненная усиленной гравитацией земля треснула вновь. Многотонный воздушный пресс вдавил тело Мадары внутрь. Брызнувшие в стороны камни и пыль мгновенно рухнули вниз, не в силах вырваться из зоны притяжения. Зато из нее вырвался рой черных шаров. Гудодама? Занятная техника. У меня подобной нет.
Экикё: Хантен!
Незримый покров, сам воздух и земля вокруг меня стали моими руками и закрутились вихрем. Девять Гудодама были мягко подхвачены ветром, нестройным роем они сделали вокруг меня оборот и устремились обратно. Череда взрывов! Без особого толка. Мадара уже сбежал. Оставил после себя тень Лимбо, а сам вышел из зоны усиленного притяжения. Я развеял техники. Земля под ногами словно облегченно вздохнула и едва заметно поднялась назад. Поток воздуха ударил в лицо и растрепал волосы.
— Телепортация здесь запрещена, — холодно сообщил я, поймав взглядом фигуру Мадары.
Фон природной энергии рядом с Джуби был опустошен, но все же мне удалось повторить технику Хакуджа Сеннина, которой он блокировал пространственно-временные ниндзюцу. Когда-то она подействовала даже на Ооцуцуки Исшики. Сегодня тоже не подвела. И если Мадара даже не думал бежать, то скрытая за переплетением корней тень уже была готова применить технику. Дрожащее пространство вокруг нее разгладилось, заставив тень попытаться убежать. Мои глаза ожгло внутренним огнем. Багрянец Кецурьюгана потемнел, черная линия зрачка закрутилась и застыла в сложном узоре.