Период Тайсё
Принц Ёсихито
Можно без какого-либо преувеличения сказать, что на третьего сына императора Мэйдзи принца Ёсихито вся Япония взирала с надеждой. Одни надеялись на возвращение «старых добрых времен», а другие – на то, что сын продолжит дело своего отца и уверенной рукой поведет страну к светлому будущему, которое всё никак не наступало. Несмотря на все обещания, раздаваемые на самых высоких уровнях, в конце правления императора Мэйдзи простые японцы, крестьяне и наемные работники, жили не много лучше, чем их предки на закате сёгуната Токугава. Образно говоря, простой народ «хранил весь свой рис в плошке», то есть люди не имели каких-то значимых запасов, другими словами – не могли откладывать деньги, а проедали (и тратили на прочие насущные нужды) все заработанное. Вдобавок к несбывшимся надеждам, ломка традиционного уклада наносила японцам сильные моральные травмы, и далеко не все могли перестроить свое мышление на новый лад, особенно – в низах общества. Скромность, возведенная в ранг наивысшей добродетели сёгуном Ёсимунэ, укрепляла не только финансовую, но и политическую стабильность государства – когда верхи общества демонстрируют скромность, низы не так остро ощущают свою бедность.
Со временем плохое обычно забывается, а хорошее помнится долго, поэтому люди так любят вспоминать о «старых добрых временах». В сочинениях на тему «В какое время мне хотелось бы жить» многие школьники пишут о том, что для них предпочтительнее всего времена великого Оды и такое мнение возникло не на пустом месте, а было сформировано под влиянием старших, восхищающихся героизмом Нобунаги и теми высокими целями, которые он перед собой ставил. Но если абстрагироваться от личности одного из наиболее выдающихся персонажей японской истории, и спросить себя, положа руку на сердце: «Хочется ли мне жить в эпоху бесконечных войн, когда люди массово гибли, хозяйства разорялись и нигде, кроме загробного мира, нельзя было найти спокойствия?», то ответ предсказуемо будет отрицательным.
Однако, давайте вернемся к принцу Ёсихито, который стал наследником престола благодаря тому, что оба его старших брата умерли в детстве. Провозглашение состоялось 31 августа 1889 года, когда Ёсихито исполнилось десять лет. Император Мэйдзи после Реставрации сразу же стал генералиссимусом, а его преемник рос в чинах постепенно, начав с офицерского звания рикугун сёи (младшего обер-офицера) армии и флота[128]. Правда, в званиях принц продвигался очень быстро, если не сказать – стремительно. В двадцать лет он уже носил погоны рикугун тюдзё (генерал-лейтенанта или вице-адмирала), ну а по восшествии на престол, как и положено, стал генералиссимусом. Как монарх союзного государства, во время Первой мировой войны император получил от британского короля Георга V фельдмаршальское звание. Подобный «знак почета» не вполне понятен. Во-первых, Ёсихито уже имел аналогичное звание в японской армии, так что дубляж не добавил нисколько к его престижу. Во-вторых, японский император не отдавал приказы британским генералам и потому не нуждался в подобной легитимизации своего статуса. Но, тем не менее…
В 1900 году Ёсихито женился на Садако из рода Кудзё, ведущего свое начало от Фудзивара-но Тадамити из Северного дома Фудзивара. У Ёсихито была только жена, вошедшая в историю как императрица Тэймэй. Наложниц он не заводил, таким образом была заложена новая традиция японского императорского дома – традиция моногамии. Сын и преемник Ёсихито Хирохито, известный также как император Сёва, тоже делил ложе только со своей супругой-императрицей (так, во всяком случае, принято считать официально). И причина этого заключалась не только в изменившихся временах, но и в том, что сын должен следовать примеру отца, даже в том случае, если он исполняет при отце роль регента (об этом – чуть позже).
Супруга родила Ёсихито четырёх сыновей: Хирохито, который впоследствии стал императором, принца Ясухито, принца Нобухито и принца Такахито. Прошли те времена, когда братья императора удалялись от мира в монастыри или посвящали все свое время занятиям каллиграфией. Каждый из братьев Хирохито был в своем роде выдающейся личностью и принимал активное участие в жизни страны, так что в конце этой главы о каждом из них будет сказано особо, а пока что мы ведем речь о Ёсихито и его супруге. Кстати говоря, Садако-Тэймэй стала первой, начиная с середины XVIII века, императрицей, родившей наследника престола (имеется в виду – императрицей, а не императорской наложницей).
Ёсихито рос болезненным ребенком и принято считать, что причиной тому был перенесенный в раннем детстве менингит[129]. Принц часто болел и отставал в развитии от сверстников. В ходе нашего рассказа как-то не получалось упомянуть о традиции, согласно которой императорские сыновья вскоре после рождения отдавались на воспитание в родственные «приемные» семьи. Формально считалось, что воспитание ребенка не должно отвлекать божественного императора от его высоких дел, но, на самом деле, сёгуны, установившие такую традицию, опасались сговора между императором и его сыном. Сёгуны ушли в небытие, а традиция осталась. Ёсихито попал на воспитание в дом Накаяма, из которого происходила мать его отца Ёсико. Формально приемной матерью принца считалась Айко, жена Тадаёси, главы дома Накаяма, но на деле все заботы о мальчике взяла на себя Ёсико. Благодаря ее стараниям и усилиям самых известных врачей того времени, когда японцы практиковали китайскую медицину, здоровье Ёсихито улучшилось, состояние стабилизировалось, и в четырехлетнем возрасте принц начал изучать иероглифы и выполнять каллиграфические упражнения (как известно, развитие мелкой моторики очень важно для общего развития ребенка и у японских или китайских детей есть два важных фактора, дающих им преимущество перед детьми европейцев – сызмальства приходится есть при помощи палочек и выводить кисточкой иероглифы, добиваясь идеальных линий и пропорций). Примечательно, что Ёсихито стал первым из японских императоров, которого еще в детстве приучили одеваться самостоятельно, без посторонней помощи.
Те, кто знал Ёсихито в детстве, вспоминали о нем, как о резвом, подвижном мальчике с легким, дружелюбным характером. Иначе говоря, усидчивостью принц не обладал, да и вообще особыми успехами в учебе похвастаться не мог, тем более что в учебе не раз приходилось делать перерывы по причине болезней (один раз перерыв растянулся на год). Дети по-разному переносят «положенные» детские инфекции, но Ёсихито всякий раз болел тяжело, можно предположить, что его иммунная система была подорвана с младенчества. И если бы только одними детскими инфекциями… В 1895 году Ёсихито перенес брюшной тиф и заболел туберкулезом легких в форме плеврита[130] (вспомним, что никаких антибиотиков тогда еще не было и при инфекционных заболеваниях приходилось уповать только на защитные силы организма).
В четырнадцать лет Ёсихито окончил курс начальной школы, затем год учился по программе средней школы, после чего перешел на обучение по индивидуальной программе. Официально считалось, что индивидуальное обучение даст принцу особо глубокие знания, но в случае с Ёсихито, не хватавшим звезд с неба, о глубоких знаниях и речи быть не могло.
Да, принц не хватал звезд с неба, но, тем не менее, у императора Мэйдзи не было другого сына, дожившего до взрослых лет, а слабое здоровье и не очень высокие интеллектуальные способности – еще не повод для отстранения от престола. Во всяком случае, и императорская семья, и императорский совет, считали принца Ёсихито годным к правлению. Опять же, японские традиции сильно отличаются от западных. Японским правителям не приходится обращаться к подданным с пламенными речами и демонстрировать образованность и интеллект каким-то иным путем. Императору положено быть сдержанным и несколько отстраненным от земных дел. Примерно так вел себя с Ёсихито отец – далеко не при каждой встрече император Мэйдзи удостаивал сына словом, обычно кивал в ответ на низкий сыновий поклон и на том встреча заканчивалась. Можно предположить, что Ёсихито испытывал к своему великому отцу чувства, которых сыну испытывать не положено, ведь императора Мэйдзи всячески возвеличивали, превозносили до небес, и Ёсихито на фоне отца выглядел довольно бледно.
После изучения общего курса наук, принца начали обучать военному делу. Во время русско-японской войны он был причислен к Генеральному штабу в звании полковника и одно время даже считался главнокомандующим императорской армией, которой на самом деле руководил виконт Кодама Гэнтаро, известный под прозвищами «Японский Бисмарк»[131] и «министр-топор». Первое прозвище в пояснениях не нуждается, особенно с учетом того, что в военных делах японцы очень скоро перешли от французского образца к прусскому, а второе Кодама получил из-за того, что в бытность свою министром армии сказал: «в политике, как и в бою, острый топор лучше тупого кинжала». Надо сказать, что принц не просто числился при Генеральном штабе, но и принимал участие в совещаниях, то есть готовился к роли активного, а не пассивного правителя.
30 июля 1912 года Ёсихито взошел на престол и стал новым императором Японии с девизом правления Тайсё – «великая справедливость». Девиз был подобран очень искусно, если не сказать гениально, ведь после эпохи «просвещенного правления» Мэйдзи и должна была наступить эпоха «великой справедливости» Тайсё, которую затем сменит эпоха «просвещенного мира» Сёва…[132]
«Он не блещет интеллектом, – записал в своем дневнике британский посол сэр Клод Макдональд после первой встречи с императором Тайсё. – Достаточно недолгой беседы, чтобы это понять». Но вообще-то, в то время император находился в расцвете сил, в наилучшем интеллектуальном состоянии и вдобавок успел набраться опыта, помогая тяжело болевшему отцу, а то и вовсе заменяя его.
Торжественная церемония интронизации была отложена более чем на три года – до ноября 1915 года, по причине того, что следом за императором Мэйдзи, в апреле 1914 года, скончалась его супруга императрица Сёкэн, усыновившая Ёсихито, рожденного наложницей, для повышения его статуса. Ёсихито-Тайсё хотел, чтобы церемониальные торжества были бы по возможности скромнее, но это желание не нашло понимания у высших сановников, желавших продемонстрировать всему миру величие Новой Японии.
Разумеется, между государственными мужами сразу же началась борьба за влияние на нового императора, в которой самые предусмотрительные пытались заручиться поддержкой императрицы Сёкэн и хранителя печати[133] принца Фусими Саданару, правда императрица отказалась от участия в политических играх.
Нет смысла уделять большого внимания именам политических деятелей, вращавшихся вокруг императорского престола. Лучше оценить результат, а результатом стало явление, известное под названием «Первого периода демократии Тайсё».
Первый период демократии Тайсё и Первая мировая война
Название «демократия Тайсё» не вполне соответствует своему содержанию, поскольку полноценной демократии в Японии начала ХХ века, конечно же, не было, но, в то же время, эта эпоха резко отличалась и от предшествовавшего периода правления клановой олигархии, и от последующего господства военных, основы которого пока что только закладывались, так что в сравнении с прошлым и будущим правление императора Тайсё и впрямь выглядело демократичным.
Для первого периода демократии Тайсё (так принято называть период её начального расцвета) были характерны следующие признаки. Во-первых, значительно уменьшилась степень влияния на японскую политику «закулисных кукловодов». Одновременно росло влияние нижней палаты японского парламента, что привело к демократическому формированию правительства в соответствии с представленностью партий в Палате представителей[134]. Во-вторых, начался постепенный отказ от экспансионистской военной политики, сопровождавшийся установлением гражданского контроля над военными. Прежняя концепция всеобщего самопожертвования во имя таких грандиозных целей, как создание богатой страны, обладающей сильной армией[135], начала заменяться индивидуалистической концепцией достижения личного счастья – японское общество постепенно превращалось из подобия спортивной команды в полноценный социум, совокупность индивидов. Примечательно, что этот процесс не смогло прервать участие Японии в Первой мировой войне.
Как известно, несмотря на тесные связи с Германией, Япония воевала на стороне Антанты, военного союза России, Великобритании и Франции. К союзу с Великобританией Японию в свое время подтолкнула необходимость противостояния распространению российского владычества на Востоке, но вышло так, что британцы вдруг оказались в одной лодке с русскими и утянули за собой японцев. Участие Японии в Первой мировой войне было вызвано сугубо политическими соображениями, а не необходимостью защиты родины, так что особой популярностью идея войны с немцами у японцев не пользовалась, горячее желание воевать проявляли только флотские офицеры, поскольку, в отличие от сухопутной армии, новый японский флот создавался по британскому образцу, под руководством британских инструкторов и с обучением офицеров в британском Королевском военно-морском колледже.
Согласно союзнической диспозиции, японский флот обеспечивал безопасность в зоне, находившейся к северу от Шанхая, так что первой из военных операций стало занятие германской военно-морской базы в порту Циндао, который вместе с прилегавшей территорией в 1897 году был передан по концессии Германии. Осада Циндао, начавшаяся 31 октября 1914 года при небольшой, чисто символической, поддержке британских войск завершилась 7 ноября взятием города. Под контроль Японии перешел не только этот важный порт, но и весь Шаньдунский полуостров. Еще до того, к 14 октября, японские войска захватили германские колонии в северной части Тихого океана. Это были главные достижения Японии в Первой мировой войне, дальнейшие действия свелись к оказанию поддержки союзникам. Взамен союзники обещали по окончании войны передать во владение Японии все территории, занятые японскими войсками. Так и произошло, но выгода была недолгой – Шаньдунский полуостров пришлось вернуть китайцам уже в 1922 году, а островные колонии Япония потеряла в 1945 году, после поражения во Второй мировой войне. Можно сказать, что в глобальном смысле участие в Первой мировой войне не принесло японцам никакой пользы, за исключением определенного военного опыта.
Основными идеологами демократии Тайсё стали историк-политолог Ёсино Сакудзо и юрист Минобэ Тацукити. Первый разработал концепцию народной политики, получившую название «миппонсюги», согласно которой основой правления должен был являться народ. Сейчас этим никого не удивить, но для Японии начала ХХ века миппонсюги была революционной теорией. Второй обосновывал принадлежность всей полноты власти народу, выставляя императора в качестве высшего исполнительного органа японского государства. Таким образом, божественный потомок Аматэрасу-о-миками и символ японской нации становился подчиненным закону, проще говоря – парламент, в котором заседали народные избранники, ставился выше императора. Эта концепция подрывала саму идею самодержавного монархического правления. «Золотым идеалом», к которому стремились японские демократы, должно было стать создание конституционного правительства, которое напрямую бы подчинялось бы палате представителей парламента. Народ выбирает депутатов, депутаты формируют правительство, таким образом все обладающее правом голоса население страны участвует в политической деятельности… Прекрасная модель! Важным шагом к этому прекрасному будущему стало введение в 1925 году всеобщего избирательного права, правда, пока что, только для мужчин.
О событиях внутри императорского дома будет сказано чуть позже, пока что мы с вами занимаемся изучением политического фона эпохи Тайсё.
Второй период демократии Тайсё и «премьер-простолюдин» Хара Такаси
Начало второго периода демократии Тайсё можно отсчитывать с осени 1918 года, когда главой кабинета министров впервые стал «премьер-простолюдин» Хара Такаси. На самом деле Хара не был простолюдином, он происходил из самурайской семьи, но, в то же время, его семья была незнатной, а сам Хара не имел никакого придворного титула, так что с точки зрения аристократических снобов он являлся простолюдином, «всего лишь» депутатом нижней палаты парламента, который «имел наглость» сменить на премьерском посту аристократа Сайондзи Киммоти, последнего из японских гэнро. Кстати говоря, Хару рекомендовал в свои преемники сам Сайондзи, рекомендовал не от щедрости душевной, а под давлением обстоятельств. В августе – сентябре 1918 года по стране прокатилась волна стихийных общественных протестов против резкого повышения цен на рис, итогом которых стала отставка кабинета Сайондзи. «Когда боги гневаются, им приносят жертвы, когда разгневан народ, его тоже надо чем-то задобрить», говорил известный мыслитель древности Дун Чжуншу[136]. Такой «задабривающей жертвой» стал Хара Такаси, и, к сожалению, слово «жертва» здесь весьма к месту, поскольку 4 ноября 1921 года премьер-министр был убит террористом, недовольным внешнеполитическим курсом правительства. Но главное заключалось не в трагической гибели Хары, а в том, что большая политика новой Японии перестала быть уделом аристократов и олигархов.
В 1924 году произошел еще один показательный случай, коалиция трех партий – Общества конституционной политики, Реформистского клуба и Ассоциации сторонников конституционного правительства – добилась отставки кабинета Киеуры Кэйго, руководствовавшегося интересами высших слоев общества и предпочитавшим раздавать портфели членам Палаты советников. Таким образом Япония делала первые шаги по «кэнсэй дзёдо» – «истинному пути конституционализма», не подозревая о том, что очень скоро, под давлением военной верхушки, ей придется с этого пути сойти.
Впрочем, некоторые историки считают началом второго периода демократии Тайсё 1925 год, когда демократия находилась на пике своего сияния. Кому нравится – может считать и так, разделяя не начало расцвета и его апогей, а подъем и спад. Как говорится, неважно, какими палочками есть рис, важно сколько его в плошке.
Конец периода демократии ознаменовало другое политическое убийство – 15 мая 1932 года, при попытке военного переворота, предпринятого группой радикально настроенных офицеров Императорского флота, был застрелен премьер-министр Цуёси Инукаи, один из основателей Ассоциации сторонников конституционного правительства. Инукаи активно противостоял попыткам генералов и адмиралов укрепиться во власти и потому в военной среде считался «предателем национальных интересов Японии».
Напрашивается вопрос – почему дерево японской демократии, уже успевшее пустить глубокие корни, так скоро пало под натиском милитаристов? Причина слабости демократических премьеров, начиная с Хары Такаси, заключалась в их отрыве от народа, на который, в первую очередь и следовало опираться. Однако, главы кабинетов старались максимально дистанцироваться от любых массовых движений, поскольку не хотели предпринимать какие-либо действия под давлением народа и, вдобавок, боялись того, что «потакание интересам простолюдинов» вызовет недовольство у аристократии, которая отступила в тень, но полностью своих позиций не сдавала (продолжали существовать Тайный совет при императоре и институт гэнро, определенное политическое влияние имела Палата советников). Вот вам классическое сравнение – ребенок-народ держит в руке нить с привязанным к ней воздушным шаром-правительством, если связующая нить разорвется, то шар улетит в небо и исчезнет. Кроме того, несмотря на все свои старания, правительству так и не удалось взять под свой контроль армию и флот, которые продолжали пользоваться независимостью, замаскированной под прямое подчинение императору, своему верховному главнокомандующему.
Регентство наследного принца Хирохито
К началу весны 1921 года здоровье императора Тайсё ухудшилось до состояния, сделавшего невозможным исполнение обязанностей главы государства. В первую очередь, ухудшение касалось психики – появились провалы в памяти, император перестал узнавать знакомых и т. п. Собственно, император никогда не отличался хорошей памятью (он многое забывал), да и уравновешенностью характера тоже, но до поры, до времени, окружению удавалось делать вид, будто все в порядке. Ничего странного не находили в том, что в гневе император начинал размахивать хлыстом – спасибо, что не мечом, а частые приступы панических страхов объясняли нервными перегрузками – легко ли нести на своих плечах такую ношу! И что с того, если император странно ведет себя во время заседания парламента или на приемах? Тем более, что некоторые поступки императора можно было истолковать как протест против царившего при дворе засилья церемониальности и формализма. Так, например, однажды под конец встречи с министрами и советниками Ёсихито, бывший заядлым курильщиком, взял из стоявшей перед ним коробки сигареты и стал предлагать их собравшимся со словами: «Угощайтесь сигаретами! Спасибо за ваши старания».
Но всему есть предел. С 1918 года император вел преимущественно затворнический образ жизни. Врачи делали все возможное для того, чтобы вернуть императору разум, придворные тоже всячески старались делать хорошую мину при плохой игре, но наступает момент, когда надеяться и сглаживать уже невозможно – нужен регент.
Пожалуй, можно открыть важную государственную тайну, ведь читатели заслуживают достоверной информации. В основе демократии Тайсё лежали не только передовые идеи и стремления японского общества, но и состояние здоровья императора, который, с течением времени, полностью утратил интерес к государственным делам. Основными занятиями больного императора стали беседы с придворными и игра в бильярд. Для того, чтобы сделать императору приятное, партнеры поддавались, и император считал себя непревзойденным игроком в эту «передовую» игру, появившуюся в Японии после Реставрации Мэйдзи. Впрочем, чисто по-человечески, императора можно понять, ведь вести досужие разговоры и гонять шары по сукну гораздо приятнее, чем присутствовать на заседаниях парламента или выслушивать нудные доклады сановников.
29 ноября 1921 года двадцатилетний старший сын императора Тайсё принц Хирохито был назначен регентом при своем отце. Назначение могло бы состояться и раньше, но принц совершал длительную полугодовую поездку по европейским странам, в ходе которой закладывались основы послевоенных дипломатических отношений, так что пришлось дожидаться его возвращения.
Впрочем, на ситуацию с императором Тайсё можно взглянуть и иначе, абстрагировавшись от темы психического нездоровья. «Все, что происходит в большой политике, определяется только политическими соображениями», сказал однажды маршал Ямагата Аритомо и кто знает, что именно он имел в виду.
Маршал Ямагата происходил из бедной самурайской семьи княжества Тёсю. Его судьба чем-то напоминает судьбу Тоётоми Хидэёси, который смог взлететь очень высоко, выпорхнув из грязи. Ключом, открывающим путь к вершине власти, часто служит правильный выбор. Хидэёси в свое время сделал ставку на Оду Нобунагу, а Ямагата во время Реставрации Мэйдзи выступил на стороне императора и показал себя толковым и решительным командиром. В 1873 году Ямагата был назначен министром армии и стал императорским советником. В 1882 году Ямагата занял кресло председателя Палаты советников, а в следующем году получил портфель министра внутренних дел… После этого до премьерства было рукой подать. Ямагата возглавлял правительство дважды – с декабря 1889 по май 1891 года и с ноября 1898 по ноябрь 1900 года, а в 1905 году возглавил Тайный совет, председателем которого он уже был недолгое время в прошлом.
Маршала Ямагату западные историки любят сравнивать с кардиналом Ришелье, а императора Тайсё, соответственно, с королем Людовиком XIII. Есть мнение, что психика императора была в порядке и ничего, кроме некоторой эксцентричности, в вину ему поставить было нельзя. Все слухи о странном поведении императора, а также о его распутстве и приверженности к алкоголю (такие слухи были), распространял маршал Ямагата, хотевший полностью оттеснить императора от управления государством. Надо признать, что «старый тигр» Ямагата пользовался очень большим влиянием и возможности его были поистине безграничными. Давление со стороны Яматы и невозможность спокойно управлять государством ввергли императора Тайсё в стойкую депрессию, которую хитрый Ямагата представил, как дестабилизацию психического состояния. Смерть Ямагаты, наступившая в феврале 1922 года, уже не могла ничего изменить, поскольку дело зашло слишком далеко и император уже не мог вернуться к правлению.
Наиболее достоверным выглядит совмещение обеих версий – у императора Тайсё имелись определенные нелады с психикой, а действия Ямагаты поспособствовали превращению этих «неладов» в тяжелую болезнь. Известно же, что сильные эмоциональные переживания приводят к обострению психических болезней. Но главное свое предназначение император Тайсё выполнил наилучшим образом – он оставил после себя четырех здоровых сыновей, обеспечив тем самым стабильную преемственность императорской власти.
Правление императора Хирохито, который взошел на престол 25 декабря 1926 года и пребывал на нем вплоть до своей смерти 7 января 1989 года, считается самым продолжительным в японской истории, но на деле Хирохито правил не шестьдесят два года, а шестьдесят семь лет, если считать с начала периода регентства. История Япония ХХ века – это, в основном, история эпохи Сёва.
Император Тайсе долго отказывался передать печать сыну-регенту, поскольку считал, что вполне способен править самостоятельно, но это не стало препятствием для Хирохито, поскольку владение личной императорской печатью – это всего лишь условность, не более того.
В начале декабря 1926 года император Тайсё заболел воспалением легких, далеко не первым в своей жизни. На сей раз болезнь оказалась фатальной – 25 декабря император скончался в возрасте сорока семи лет от сердечно-легочной недостаточности.
Ясухито, принц Титибу
Ясухито, второй сын императора Тайсё и императрицы Тэймэй, родился годом позже старшего брата – 25 июня 1902 года. Он также известен, как принц Титибу (Титибу-но-мия) и под прозвищем «спортивный принц», полученным за послевоенную работу по популяризации различных видов спорта, в том числе и регби, ввиду чего после смерти принца его имя было присвоено регбийному стадиону, существовавшему до недавних пор в токийском районе Аояма. Но спортом принц занимался после Второй мировой войны, а до войны он делал военную карьеру, правда продвигался в званиях не так быстро, как его отец и брат, но служил при этом по-настоящему, а не номинально.
В 1922 году двадцатилетний Ясухито получил звание младшего обер-офицера сухопутных войск и был приписан к Первой дивизии Императорской гвардии. Также Ясухито получил титул принца Титибу. На тот момент принц еще не имел военного образования – Военный колледж он окончил в ноябре 1931 года, после чего стал старшим обер-офицером, иначе говоря – капитаном, и был назначен командиром роты. Следующее звание младшего штаб-офицера (майора) принц получил спустя пять лет, выслужив положенный срок, а к началу Второй мировой войны дослужился до старшего штаб-офицера (полковника).
У Хирохито четыре раза подряд рождались девочки, так что до декабря 1933 года, когда родился наследный принц Цугу, будущий император Акихито, принц Ясухито считался наследником престола. А еще в свое время при дворе ходили слухи, будто император Мэйдзи хотел, чтобы престол унаследовал более энергичный Ясухито, бывший его наследником. Можно с большой долей уверенности предсказать, что бы было в случае его воцарения, поскольку Ясухито был убежденным ультраправым милитаристом и ярым сторонником союза с нацистской Германией. В 1937 году, во время поездки по Европе, принц посетил Нюрнберг, где встретился с Адольфом Гитлером. «Гитлер – актер, ему трудно будет доверять», сказал принц после встречи своему адъютанту Масахару Хомме. Тем не менее, Ясухито активно склонял своего царственного брата к союзу с Германией. При этом Ясухито поддерживал хорошие отношения с британским королевским семейством и в Японии считался англофилом.
Ясухито имел большое влияние на Хирохито, так сложилось еще с детских лет, но при этом нельзя сказать, что Хирохито во всем соглашался с братом. В частности, несмотря на все старания, Ясухито в 1931 году не смог убедить старшего брата приостановить действие Конституции и ввести прямое императорское правление с опорой на военных. Если бы Ясухито стал императором, то приход к власти военных можно было бы считать состоявшимся с этого момента. И судя по всему, Ясухито не капитулировал бы в 1945 году, а сражался бы «до последнего японца», поскольку принципы он ставил выше прочего. Во время войны он участвовал в боевых действиях на китайской территории.
Ясухито повезло – судьба уберегла его от участи обвиняемого на Токийском процессе[137]. По условиям акта о капитуляции, о котором далее ещё будет сказано, иммунитет от судебного преследования получил только императора Хирохито, но с согласия главнокомандующего оккупационными войсками генерала Дугласа Макартура неприкосновенность была распространена на всех членов императорской семьи. Надо сказать, что это было правильно, поскольку суд над членами императорской семьи, причем – организованный и проводимый иностранцами, мог бы сильно осложнить обстановку в Японии, а после всего пережитого осложнений никому не хотелось.
Принц Ясухито умер в январе 1953 года от туберкулеза. Он был женат на Мацудайра Сэцуко, дочери дипломата. Этот брак помог роду Мацудайра вернуть былое положение, которое было утрачено после того, как дед Сэцуко Мацудайра Катамори, даймё из княжества Айзу, принял участие в борьбе против Реставрации Мэйдзи. Детей у супругов не было – Сэцуко не могла их иметь после выкидыша, случившегося в начале 1936 года. В 1995 году, со смертью Сэцуко, род Титибу-но-мия пресекся[138].
Примечательно, что Ясухито запретил хоронить себя по синтоистскому обряду, положенному для членов императорского дома. Его останки были кремированы, а прах захоронен на императорском кладбище Тосимагаока в Токио (традицию кремирования останков в Японию принесли буддийские монахи, стремившиеся подражать Будде, тело которого было кремировано в городе Кушинагар на севере Индии).
Нобухито, принц Такамацу
Третий сын императора Тайсе принц Нобухито, родился 3 января 1905 года. По достижении совершеннолетия, которое для ненаследных принцев начиналось с двадцати лет, Нобухито получил титул принца Такамацу и в этом качестве стал преемником пресекшейся линии императорского дома Арисугава-но-мия, последний представитель которой, принц Такэхито Арисугава, умер в 1913 году, не оставив наследника. От Такэхито принц Нобухито унаследовал не только собственность, но и профессию – стал флотским офицером[139].
С 1922 по 1925 год принц Нобухито учился в Императорской военно-морской академии, по окончании которой в звании кандидата в офицеры[140] начал службу на линкоре «Фусо», оснащенном площадкой для взлета самолетов. Военно-морское дело принц изучал с присущей японцам основательностью, добавив к своему основному образованию – академии, обучение в школе торпедистов, Военно-морской авиационной школе и Военно-морской артиллерийской школе. В 1930 году Нобухито был произведен в кайгун сёи[141] (лейтенанты) и прикреплен к Генеральному штабу Императорского военно-морского флота. Двухлетнее пребывание в Генеральном штабе дало принцу опыт стратегического планирования, который был закреплен в Колледже военно-морского штаба, который принц окончил в 1936 году, после чего служил во флотском Генеральном штабе. До адмирала принц так и не дослужился, венцом его флотской карьеры стало звание старшего штаб-офицера (капитана первого ранга)… Можно подумать, что Нобухито был таким же убежденным милитаристом, как и его старший брат принц Ясухито, только менее везучим на продвижение в званиях, но зато весьма грамотным технически (морская служба более сложна в техническом плане, а Нобухито разбирался не только в морском, но и в летном, и в артиллерийском, и в торпедном деле)…
Но, к счастью, после Реставрации Мэйдзи среди прочих западных привычек японцы переняли привычку к ведению дневников – не привычных дневников-никки[142], которые, по сути, являются литературными произведениями, созданными на документальной основе, а «настоящих» европейских дневников, откровенного разговора с самим собой. Вел такой дневник и Нобухито. Дневниковые записи сохранились и вдова Нобухито Кикуко, происходившая из дома Токугава, любезно позволила их опубликовать, за что ей бесконечно признательны все историки, да и вообще все те, кто интересуется историей Японии ХХ века.
Вот запись, датированная 1929 годом: «Я не понимаю, почему члены императорской семьи обязаны служить в армии? Да и есть ли польза от самой семьи? Вот главный вопрос. Меня терзают мысли о бесполезности императорской семьи. Поскольку императорский род правит Японией «с начала времен», то наследный принц должен продолжить его, как это положено. Разумеется, хорошо иметь и кого-то в резерве, на всякий случай, но количество резервистов должно быть разумным. Насколько мне известно, их количество пока никто не определил, но полагаю, что было бы достаточно одного или двух. Именно статус резервного наследника престола заставляет меня оставаться в лоне императорской семьи, в которой моя личность никого не интересует, важно вести себя, как положено, и помнить о долге… Вряд ли есть на свете что-то более лишенное здравого смысла, чем моя участь».
Неизвестно, с какими чувствами реагировал на рождение у Хирохито очередной дочери принц Ясухито, но Норухито при каждом известии о новой племяннице испытывал досаду и сожаление, о чем и писал в дневнике. Норухито хотелось, чтобы у старшего брата как можно скорее появился бы наследник, тогда он смог бы надеяться на освобождение от обязанностей «престольного резервиста». Теперь, после того как принц предстал перед нами с другой стороны, можно упомянуть о том, что в 1926 году он поступил в Оксфорд, где собирался изучать историю (британскую, разумеется), политологию и экономику… С Оксфордом не сложилось – вскоре принца срочно отозвали домой по причине резкого ухудшения здоровья императора Тайсё, ну а о том, что было дальше, вы уже знаете.
Принц Ясухито был ультраправым радикалом, принц Нобухито во всем, а не только в политике, придерживался умеренности, а император Хирохито занимал промежуточную позицию между своими младшими братьями, но при этом он больше прислушивался к Ясухито, чем к Нобухито. Некоторые историки прямо пишут о том, что император не любил Нобухито, и связывают с этим то обстоятельство, что армейским делам и нуждам император уделял куда больше внимания, чем флотским.
После того, как в июне 1942 года Япония потерпела первое свое крупное поражение в сражении у атолла Мидуэй, потеряв четыре авианосца и более двухсот пятидесяти самолётов, Норухито посоветовал императору как можно скорее выйти из войны, пока есть возможность заключения мира с Соединенными Штатами на более-менее сносных условиях. Но Хирохито не согласился, им владела идея заключения победоносного мира после некоего сильного удара по противнику, но случай нанести такой удар так и не представился… Не следует считать императора самонадеянным и недальновидным, его упорство было обусловлено самурайскими традициями, согласно которым сражаться надо до самого конца и использовать любые возможности для того, чтобы вырвать победу. Между сэппуку, совершенном в безвыходном положении, и сэппуку, причиной которого стал страх поражения – огромная разница, а Норухито предлагал брату подобие второго варианта. Но время показало, что совет Норухито был разумным, а упорство Хирохито вышло Японии боком. Но si jeunesse savait, si vieillesse pouvait[143], как говорят французы. До окончания войны Норухито еще несколько раз заявлял, что Японии нужно думать не о том, как выиграть войну, а о том, как проиграть с наименьшими потерями.
После войны принц Норухито посвятил себя общественной деятельности, в частности был президентом японского филиала Международного Красного Креста, а также занимался благотворительностью. Скончался Норухито в феврале 1987 года от рака легких. Детей у него не было.
PS. После окончания Второй мировой войны члены императорской семьи, лишенные привычных источников дохода, оказались в весьма стесненных обстоятельствах и были вынуждены даже распродавать свои личные вещи. В частных коллекциях можно увидеть картину, когда-то принадлежавшую принцу Ясухито, или, скажем, старинную вазу, владельцем которой был принц Нарухито. «Люди уходят, а вещи остаются. Разве это справедливо?» вопрошал Кито[144].
Такахито, принц Микаса
Четвертым сыном императора Тайсё и императрицы Тэймэй был Такахито, будущий принц Микаса, который родился 2 декабря 1915 года, а скончался 27 октября 2016, не дожив немного до своего сто первого дня рождения.
Такахито был на четырнадцать лет младше своего старшего брата, наследного принца Хирохито, так что отношения между ними строго соответствовали канве отношений между старшим и младшим братом – один только долг и никакой дружбы.
Ясухито служил в пехоте, Норухито на флоте, а Такахито в 1932 году, после окончания военной академии был направлен для прохождения службы в Пятый кавалерийский полк. Впоследствии он окончил Колледж штаба армии, а затем служил в Китае. Несмотря на свое сугубо невоенное мировоззрение, принц был вынужден продолжать службу в армии до капитуляции Японии, которую он встретил в звании младшего штаб-офицера (майора).
Принц Такахито в первую очередь известен тем, что стал единственным из принцев, публично выступившим с осуждением военных преступлений Японии. А в 1943 году он написал обстоятельный доклад, в котором осуждал зверства японских солдат на китайской территории. Сохранившийся экземпляр этого доклада был обнаружен в парламентском архиве в 1994 году. «Я был решительно потрясен, когда офицер сказал мне, что лучшим способом обучения новобранцев владению штыком является использование живых военнопленных, поскольку такая практика укрепляет не только руку, но и волю, – сказал Такахито в интервью, данном корреспонденту газеты «Ёмиури Симбун». – Происходивший ужас можно назвать только резней и никак иначе». Когда правая пресса принялась обвинять принца в «содействии врагам Японии», принц ответил, что его, привыкшего жить в окружении льстецов, весьма радует любая критика.
В 1941 году Такахито женился на Юрико из аристократического рода Такаги. У супругов родилось пятеро детей – трое сыновей и две дочери, которые по вступлении в брак официально отказались от своих титулов и покинули императорскую семью. После войны принц поступил на филологический факультет Токийского университета, где изучал семитские языки и археологию. С 1954 года и до конца своей жизни он руководил Японским обществом изучения Ближнего Востока, а также был почетным президентом Японского общества востоковедения и вице-президентом японского филиала Международного Красного Креста, которым руководил его старший брат Норухито.
«Я – счастливый человек, – сказал Такахито в одном из своих интервью. – Мне представился шанс изменить свою жизнь к лучшему, и я сумел им воспользоваться».