— Фиг тебе. Я не такой предсказуемый.
Ещё некоторое время мы читали газету, разделив её на листы. Она была напечатана на хорошей бумаге, но чувствовалось, что вёрстка — не компьютерная, а механическая, через ручной набор. Дизайн отдавал архаикой, пробелы между словами кое-где получались излишне длинными. Заголовки были скучны и тяжеловесны. Впрочем, понятно — газета отраслевая, тут не до лихости.
Зато обнаружилась довольно интересная рубрика — новости ямского приказа. Коротко сообщалось, какие изменения происходят в «диких» мирах. В подборку попал и мирок восторжествовавшего киберпанка, где мы недавно были проездом. Там намечался релиз глобальной виртуальной игры с полным погружением. Порнуха и шутер в одном флаконе, судя по описанию. Зависать можно будет сутками, апгрейд для височных чипов уже в продаже…
Остальные статьи в газете были посвящены регулярным транспортным перевозкам между осевыми мирами. Увеличение пассажиропотока, модернизация подвижного состава и прочее в том же духе. Я подавил зевоту.
Хильда красиво закинула ногу на ногу. Попутчики сзади нас негромко переговаривались. За окнами проплывали мшистые скалы. Блеснул на солнце узкий залив, наполненный стылой синью. Из динамика объявили:
— Первый герцогский фьорд. Стоянка — десять минут.
Несколько человек сошли, мы снова поехали. Мерный стук колёс убаюкивал, северные ландшафты навевали медитативную грусть. Мысли о ямских рейсах и змееглазых магах отодвигались куда-то на второй план.
— О чём так задумался? — поинтересовалась Хильда. — Ты уже четверть часа не смотришь на мои ноги, симптом тревожный.
— Ха-ха. Ты поаккуратнее, а то приучишься юморить, родителей напугаешь.
Поезд катил всё дальше на север.
Наползли тучи, солнце проблёскивало лишь изредка. Ветер гулял по вершинам сосен. И когда показался нужный нам фьорд, Хильда попросила:
— Доставай сумки. Пора опять утепляться.
Она закуталась в меховую жилетку, я надел куртку и взял багаж.
Мы вышли на перрон. Вокзальное здание было сложено из серого камня, приземистое и крепкое, с монументальной печной трубой. От ветра подёргивался кованый флюгер в виде хвостатой рыбы.
Рядом со станцией приютился город с похожей архитектурой. А позади него, на скальной возвышенности, был выстроен замок — тоже массивный и угловатый, с мощными контрфорсами, но без крепостной стены. Я решил бы, что это просто очень большой и богатый дом, если бы не шпиль, на котором яростно трепыхался фиолетово-белый флаг.
— Сестрёнка!
К нам шёл светловолосый парень, одетый в кожаный плащ, а телосложением и лицом похожий на Бьёрна, но года на два постарше. Хильда с радостным возгласом шагнула ему навстречу. Обнявшись с ним, она заявила:
— Олаф, знакомься, это Тимофей, мой напарник.
Стиснув мне руку железной хваткой, он усмехнулся:
— Шустрый ты. Умыкнул из семьи красотку?
— С Бьёрном они, — наябедничала Хильда, — через десять секунд знакомства чуть не подрались из-за меня. Но я им не разрешила.
Олаф заржал:
— А я ещё удивляюсь, почему у твоего друга ни одного фингала.
— Мне-то фингалы пофиг, — сказал я, — а вот твоя сестричка разнылась бы, что я создаю ей неэстетичный фон в процессе доставки грузов.
— Иногда, — сказала она, — мне хочется своими руками привести твою физиономию в состояние полной неэстетичности. Расцарапать в истерике, например. Останавливает только дворянское воспитание. Олаф, с ним совершенно невозможно общаться.
— Оно и видно.
Олаф забрал у меня саквояж сестры, и мы сошли с перрона. Нас дожидалась карета, запряжённая двумя гнедыми гигантами-жеребцами. У них были густые гривы, пудовые копыта, а мышцы перекатывались под кожей. Шкура была не гладкая, а мохнатая — местная морозоустойчивая порода, видать. Оскал смотрелся малоприветливо.
— Фигасе, зверюги, — заметил я.
— Любишь лошадей? — спросил Олаф.
— Прикалываешься? Я даже не знаю, с какой стороны к ним надо подходить. У нас в мире транспорт вообще другой.
— Наконец-то, — обрадовалась вдруг Хильда, — у нас с тобой, Тимофей, нашлось хоть что-нибудь общее! Я их тоже с детства боюсь, из-за этого все надо мной смеются.
— Спокуха. Будем бояться вместе.
Мы залезли в карету и покатили по городу. Жизнь тут не особо бурлила. Народ ходил в основном пешком. Мужчины — в куртках попроще или в сюртуках побогаче, женщины — в плотных платьях разной длины и в коротких плащиках, всё неброских оттенков. Иногда попадались всадники, проскрипела телега. Слышалось лошадиное ржание, где-то потявкивала собака.
— Если ты ожидал, — сказала Хильда с подначкой, — что я живу в ледяном дворце, то не обессудь. Придётся слегка разочароваться.
— Сейчас сбегу обратно на поезд.
— Нет уж, терпи.
Дорога описывала дугу, взбираясь на возвышение, где стоял дом со шпилем. С этого ракурса стал виден и фьорд, петляющий между скал. Его голубая лента терялась в зелени мха и хвои.
Подъехали к крыльцу — тоже каменному, естественно, и широкому. Нас встретил дворецкий в строгом костюме и сообщил, что герцог и старшая герцогиня ожидают в малой гостиной. Но едва он договорил, распахнулась дверь, и на крыльцо шагнула блондинка, к которой Хильда сразу кинулась:
— Мама!
Вообще-то её можно было принять и за старшую сестру, особенно издали. Такая же тонкая и высокая, с гладкой кожей — разве что причёска позаковыристее, а платье сантиметров на пять длиннее. Расцеловавшись с дочерью, она сообщила:
— Увидела вас в окно и не утерпела, выскочила.
— Позволь представить тебе…
Когда меня должным образом предъявили хозяйке дома, я констатировал:
— Теперь буду знать, от кого у Хильды такая невероятная внешность. Я потрясён.
— Я на это втайне надеялась, — улыбнулась хозяйка. — Но пойдёмте же внутрь.
Мы шагнули через порог, и она добавила:
— Роалд тоже скоро прибудет. Я известила его о вашем приезде.
Я вопросительно посмотрел на Хильду. Та пояснила, вздохнув:
— Это мой жених.
Глава 2
Отец Хильды тоже выглядел моложаво, но всё-таки был постарше своей жены — разменял, пожалуй, шестой десяток. Он носил короткую бороду, подбелённую сединой, и вообще вид имел внушительный.
— Сейчас подадут обед, — сказал он после взаимных приветствий и представлений. — А пока давайте сделаем по глотку, в честь вашего прибытия.
Напиток напоминал глинтвейн — хмельной, горячий и пряный. Разливался он в глиняные кружки, подчёркнуто грубоватые и простые, под старину. Мы сдвинули их с характерным стуком, я сделал пару глотков — неплохо.
— Итак, — сказал папа-герцог, — твоя телеграмма, дочь, удивила нас и обеспокоила, не буду лукавить. Почему вы с братом не можете летать вместе?
— Решение принимали наши наставники, — ответила Хильда. — Меня оно тоже поначалу расстроило, рассердило. И Тимофей был удивлён не меньше. Мы с ним не сразу нашли общий язык. Но по итогам рейса мы поняли — всё было не зря. Сработались хорошо, и результат достойный. Вот, посмотрите.
Она дала им газету, которую захватила в гостиную. Увидев первополосную иллюстрацию, герцог произнёс:
— Гм…
А его жена воскликнула:
— Ой, как романтично! Неизведанный мир, молодые первопроходцы! Ты, между прочим, замечательно получилась.
— Тимофей мне говорил то же самое, причём неоднократно.
— И я уверена, что тебе не очень-то надоело.
В гостиной горел камин, а стенная кладка была прикрыта деревянными резными панелями. Имелась чучельная башка белого медведя с клыками-зубьями. Рядом с ней на стене висела пара древних мечей с прямыми клинками. Был гобелен — скрупулёзно вытканный одномачтовый парусник посреди штормового моря.
— Но расскажите же о себе, Тимофей, — сказала мать Хильды. — Я читала о вашем мире, однако слегка запуталась — у вас там так много стран…
— Ну, моя страна — самая большая по площади. Занимает шестую часть всей обитаемой суши, если не считать ледяного материка. Сто с лишним лет назад у нас была революция, но бескровная. Император отрёкся, сословия отменили. Так что я в этом смысле простолюдин.
— Мы чтим чужие обычаи, — сказал герцог, откладывая газету. — И нас интересует не столько формальный статус, сколько то дело, которому человек себя посвящает. Кто ваши родители, Тимофей, если не секрет?
— Отец — инженер, добывает нефть. Хороший специалист, много зарабатывает. Мама преподаёт в университете. По нашим меркам — довольно состоятельная семья. Хотя найдутся, конечно, и побогаче. В экономике у нас — рынок под наблюдением государства, так что есть даже миллионеры, но это не про меня.
— Родители Тимофея живут на острове, — добавила Хильда.
— Вот как? — заинтересовался герцог. — А остров крупный?
— Меньше, чем ваш, но крупнее многих. У восточного края материка, а дальше там — океан, сплошная вода на тысячи километров.
— Не сочтите это допросом, — продолжил он, — но буду благодарен, если вы ответите откровенно. Мы хотим по возможности узнать человека, с которым дочь оказалась в одной упряжке, образно выражаясь. Вполне естественное желание, согласитесь. Каковы ваши планы на дальнюю перспективу? Ваши цели в жизни, как бы пафосно это ни прозвучало?
— Ну, у меня не самая стандартная ситуация. Две недели назад я даже не знал, что существует ямской приказ. Так что слишком далеко не загадываю, хочу войти в колею. Но вообще, работа мне нравится.
— А на сколько лет у вас договор?
— Честно говоря, я ещё не спрашивал и текст не читал. Хильда попросила недельный отпуск, и я не стал подписывать, решил подождать её, чтобы вместе.
Родители Хильды быстро переглянулись. Мне показалось, что они уловили в моих ответах некий подтекст, который сам я не видел. Но заморачиваться этим вопросом мне было лень, тем более что нас отвлекли.
Герцог, собиравшийся что-то ещё спросить, прервался на полуслове, вслушиваясь в пространство. Взглянул на массивный перстень из стали, который носил на правой руке: