Пешеходов рядом не наблюдалось, как и других машин. Уже началась сиеста, кварталы маялись в загустевшем послеполуденном зное. Я развернулся и доехал до улицы, которая шла параллельно той, где квартировал Нико.
— Правильно едем? — уточнил я у Хильды.
— Да, сворачивай здесь.
Архитектура не баловала разнообразием. Мимо нас тянулись всё те же одноэтажные домики, цитрусовые заросли вдоль оград. Район был окраинный, и вскоре мы оказались у городской черты, где улица обрывалась. Вдаль уходила наезженная грунтовка.
— Источник — за городом? — спросил я, притормозив.
— Погоди минуту…
Поколебавшись, Хильда указала на дом, стоящий несколько на отшибе. К нему вела, ответвляясь от грунтовки, заросшая подъездная дорога. Гостей там, кажется, принимали нечасто. Хотя сам дом, окружённый зеленью, производил приличное впечатление — крепенький, из желтоватого камня, с приплюснутой коричневой крышей.
Хильда смотрела туда, не отрываясь, и взгляд у неё был отрешённый, как под гипнозом. Мне это не понравилось:
— Няша, всё хорошо? Или наяву опять засыпаешь?
— А? Нет-нет, извини…
Встряхнувшись, она потёрла глаза тыльной стороной кисти. Взяла пластиковую бутылку с минеральной водой, которую мы купили в Москве, и несколько раз глотнула. Пожаловалась:
— Пересохло в горле. Долго я продремала?
— Нет, с полминуты.
— А ощущение, что пару часов… Тут вся атмосфера какая-то, знаешь, сонная — кажется, что время замедлилась, а я в нём залипла. При этом мне ничего не снилось, эффект не тот, что был этой ночью…
— Но тоже гадючьи фокусы, сто пудов.
— Да, что-то с отравленным минералом…
— Может, шпион его здесь складирует? Тогда ясно, почему мы на хабе ни фига не нашли. Змеёныш подсуетился.
До «шпионского» дома было две сотни метров, но подъезжать к нему я не торопился. Сначала ещё раз оглядел домики, стоявшие рядом с нами, и обнаружил, что слева из-за заборчика за нами наблюдает девчонка в простеньком платье. На вид ей было лет восемнадцать или чуть больше. Смолисто-чёрные волосы она заплела в короткую косу, а в руке держала пластмассовую садовую лейку.
— Сейчас вернусь, — заявил я Хильде. — Наведу справки.
Я вылез из машины и подошёл к забору, который был чисто декоративным, не выше метра. Девчонка смотрела на меня с любопытством, и я сказал:
— Привет поливальщицам.
— Ну, положим, привет, — хихикнула она. — Заблудился, что ли?
— Типа того. А ты тут давно живёшь?
— Да как родилась, столько и живу. А чего ты вдруг такой любопытный?
— Да вот рассчитываю, что ты меня выручишь, пожалеешь туриста. Больше и обратиться не к кому.
— Ой, зубы не заговаривай. Что хотел-то?
— Подскажешь, кто в тереме хозяин? Ну, в смысле вон в той фазенде?
Она взглянула туда, чуть нахмурив брови, будто не сразу сообразила, о чём я спрашиваю. Но после паузы всё-таки ответила:
— Раньше старая Монга жила, вдова. А потом ей дочка с другого города написала — она там замужем за моряком каким-то, дитё у них появилось. И вот, значит, эта дочка Монгу к себе звала, насовсем. Ну, Монга сразу вроде как не решалась, рассусоливала чего-то, но собралась-таки и поехала. А дом продала.
— Давно это было?
— Да года три, пожалуй, а то и больше… Хотя погодь…
Девчонка задумалась не на шутку, снова нахмурилась и потёрла висок. Наконец сказала с растерянностью:
— Подзабыла я как-то, уж извини. То вроде кажется, что давно это было, то вдруг мерещится, что недавно… Глупость какая-то…
— Ну и ладно, — сказал я. — Но, может, вспомнишь, кто покупатель был? Ты его, наверное, видела?
— Нос к носу не сталкивались, а так проезжал мимо пару раз. Молодой ещё, примерно как ты. Обычный с виду, я толком и не запомнила…
— Имя тоже не знаешь?
Она развела руками. Я ободряюще улыбнулся:
— Ничего страшного. Спасибо тебе, красавица, помогла мне. Больше не отвлекаю. Грядки поливай аккуратно.
— Да уж постараюсь как-нибудь. Ишь, советчик!
Едва мы сменили тему, она заметно повеселела, вновь беззаботно заулыбалась, как будто все мысли о странном доме мгновенно выветрились из памяти. Подмигнув ей, я помахал рукой на прощанье и вернулся в машину.
Хильда поинтересовалась насмешливо:
— Развлекаешься? Охмуряешь юных селяночек?
— Ну, ты хоть поревновала немного?
— Разве не видно? Вся извелась и ногти себе изгрызла.
Мы помолчали, глядя на дом, затем я сказал:
— Снежинка, теперь серьёзно. Я уже спрашивал, но мы подобрались ближе, поэтому повторюсь. Ты чувствуешь там опасность? Ответь мне честно.
— Там неприятный фон, это да. Но он как бы, не знаю даже… Законсервированный? Там сейчас нет людей — и прямой опасности тоже, по моим ощущениям. Я не обманываю, честное слово. А ещё там…
Хильда помедлила, подбирая слова. Наконец закончила:
— Почему-то мне кажется, что мы должны туда съездить сами и всё проверить. Внятных аргументов у меня нет, просто интуиция.
Я внимательно посмотрел на неё и завёл мотор.
Мы проехали двести метров, свернули к дому. Тот выглядел обжитым, но слегка запущенным. На белом штакетнике кое-где облупилась краска, живая изгородь разрослась без стрижки.
Когда мы с Хильдой вылезли из машины, я попросил:
— Держись позади. И слушайся меня, хорошо?
Она улыбнулась бледно:
— Да, Тимофей. Но пойдём скорее, пожалуйста. А то чем дольше мы тянем, тем неуютнее мне становится.
Я открыл калитку, та тихо скрипнула. Раскалённый воздух был неподвижен, но на флюидном уровне я тоже теперь почувствовал лёгкое колебание фона, приглушённое эхо. В нём было что-то чуждое, трудноопределимое.
Вымощенная камнями дорожка вела к крыльцу. Шагнув на ступеньку, я постучал в фанерную дверь. Окликнул:
— Ау, хозяева!
Никто не ответил. Дверь была заперта.
— По-моему, — шепнула Хильда, — нам надо на задний двор.
Глава 2
Мы обогнули дом.
Теперь, находясь вблизи от источника, я мысленно согласился с Хильдой, которая жаловалась на «замедлившееся» время. Сонная одурь пропитывала пространство, и трудно было сообразить, как долго мы здесь находимся.
Задний двор был обширен и больше похож на сад.
По левую руку выстроились шпалеры для винограда — лозы переплетались, солнечный свет пронизывал листья, ярко высвечивая недозрелые гроздья. Справа росли кусты — декоративные, разных видов. Цветки у них были всякие, от мелких лиловых звёзд до громадных кремово-белых чаш с желтизной внутри.
Чуть поодаль стояла проволочная беседка, тоже увитая сочной зеленью, а за ней просматривался дощатый сарайчик.
Внешне всё выглядело красиво и безобидно, но флюидное эхо давило нам на мозги. Хильда с её природным чутьём ощущала это острее — даже на ярком солнце было заметно, как она побледнела. Сказала мне виновато:
— Пытаюсь точно засечь источник, но голова работает плохо…
— Не напрягайся. Я уже понял, кажется, где надо искать.
— Серьёзно?
— Глянь вон туда.
Я кивнул на куст, который смотрелся пышнее всех. Розовато-белые цветочные космы свисали с веток, как полог, распространяя густой, дурманящий аромат. Несколько секунд Хильда всматривалась, затем подтвердила:
— Да, понимаю… Похожий куст мы видели через отравленный камень, шпион его вспоминал. Это у него было яркое детское впечатление. А оказавшись здесь, пусть даже с фальшивой памятью, он мог подсознательно уловить это сходство…
— Вот и я так думаю. Подожди, пожалуйста, здесь.
Я шагнул к кусту, желая проверить, что скрывается за цветами, но вдруг заколебался. Воображение разыгралось, в голову лезла всякая дичь.
Досадливо цыкнув, я обозвал себя нехорошим словом. Помотал головой, чтобы отогнать наваждение, и наконец-то раздвинул космы.
Под кустом обнаружился небольшой деревянный ящик с откидной крышкой. Имелись скобы для навесного замка, но сам замок отсутствовал.
Ящик выглядел совершенно обыденно — если бы такой попался мне где-нибудь на подмосковной даче, я совершенно не удивился бы.
Но эхо сразу стало сильнее, и я ощутил головокружение. Воздух, как мне почудилось, стал тягучим и вязким.
— Хрен вам, — пробормотал я, откинув крышку.
Внутри лежали садовые инструменты — большие ножницы, мини-грабли, лопатка. Видимо, старая хозяйка держала их под рукой, чтобы не ходить каждый раз в сарай.
Кроме них, однако, был свёрток — предмет размером с тарелку, запакованный в фольгу, но не круглый, а треугольный, коряво-скрюченный.
— Что там? — спросила Хильда дрогнувшим голосом.
— Сейчас выясню, потерпи.
С характерным шелестом я развернул фольгу.
И увидел «лапу», которую Серый Полоз цеплял себе на затылок.
Три стекловидных согнутых «пальца» тускло блестели. Там, где они соединялись друг с другом, был металлический кругляш с углублением, которое имело в диаметре сантиметров пять.
В эту выемку как раз поместился бы злополучный брелок.
По «пальцам» тянулись цепочки рун, но я не стал рассматривать их подробно — держать отравленный минерал в руках было неприятно. Мысли туманились, тошнота подступала к горлу.
Снова завернув «лапу», я вернул её в ящик, захлопнул крышку. Сделал шаг назад, и соцветья-космы сомкнулись, скрыв от меня находку.
Я обернулся.
Хильда смотрела на меня распахнутыми глазищами, закусив губу от волнения. Она была белая, словно мел, и даже дышать боялась — но ни на шаг не сдвинулась с места, где я просил её оставаться.
Я подошёл к ней, привлёк к себе и шепнул:
— Снежинка, я тебя обожаю.
— Да уж надеюсь, — пробурчала она и шмыгнула носом. — Но я от страха сейчас чуть в обморок не упала. Что ты нашёл?
— Ту хрень, что шпион таскал на башке. Не трогай её, она неприятная.
— Не очень-то и хотелось.
— Вот и прекрасно. Пошли отсюда.
Я довёл её до машины и усадил. Напоил водой, поцеловал для верности и лишь после этого отправился на водительское сиденье. Взял рацию, сообщил диспетчеру адрес и попросил прислать спецов по флюиду.