Ещё больше он закалился после всех тех передряг, через которые они прошли под командованием Степана. Тоже воин, который заслуживает уважения. Который сражается плечом к плечу со своими бойцами, а не прячется за их спинами.
И вот, они в очередной раз убегают от отряда монголов, после странного сильного всплеска духовной силы, который напрочь смёл все щиты штурмующих. При этом, от Яна перестало тянуть силой и мощью. Пропало давление, которое Макар постоянно испытывал, находясь рядом с ним. Странное совпадение.
Прошло не так много времени, после начала погони, но было ясно, что в этот раз им не уйти от преследователей. А в случае схватки, когда их догонят, не выживет никто. Именно поэтому Макар решил попробовать отвлечь на себя и задержать если не весь отряд врагов, что было нереально, но хотя бы часть.
Стоило принять это решение, как внутри разлилась волна понимания, что он всё делает правильно. Все переживания и тревоги, которые беспокоили парня последние несколько недель, ушли куда-то на задний план. Было только здесь и сейчас.
Его ждал бой. Последний бой.
— Я их задержу! — закричал Макар, натягивая поводья. А после, понимая, что это его последний шанс поблагодарить и попрощаться с друзьями, добавил: — Спасибо вам, парни. Я верну вам долг!
После этого, он натянул поводья, заставляя лошадь резко повернуть, и поскакал навстречу монголам, подбадривая себя криками. В них не было страха. В них не было грусти и сожаления. Только радость, от предстоящей битвы, и жажда боя.
Макар слышал писк своего духа, который испытывал схожие чувства. Рядом больше не было ни жуткого медоеда, который смотрит на тебя, как на закуску, ни хитрого кота, одно мурлыканье которого заставляет всё естество сжиматься от страха.
Они были вдвоём. И впервые были по-настоящему свободны. И, что самое главное, сами выбрали где и как умереть.
Как и ожидалось, его сочли слишком несерьёзным противником. В сторону Макара отправилось всего три всадника. Остальные продолжили погоню, одарив отчаянного юношу насмешливыми взглядами.
— Ну уж нет! Так дело не пойдёт, — пробормотал себе под нос Макар. — Жри их! Жри всех, до кого дотянешься. И плевать на последствия!
Мышь Макара, которую он до этого момента всё время старался сдерживать, не позволяя поглощать энергию других духов, одарила его волной благодарности. Коротко пискнув, она на секунду исчезла и оказалась около духа одного из тех монголов, которые сочли его не заслуживающим их внимания.
Дух-лошадь одного из них издал крик, полный боли, когда маленькая с виду мышь, разом поглотила четверть его призрачного тела. А следом прыгнула дальше, на следующего и проделала с ним всё то же самое.
Макар же, резко взмахнул рукой, отправляя в скачущего мимо него врага небольшой топор. Тот попал врагу прямо в голову, где благополучно и застрял, уйдя в череп наполовину.
В парня полетела сеть, но он просто… выпрыгнул из седла и врезался в не ожидавшего такого хода противника. Вонзив монголу нож в шею, Макар провернул его в ране и сбросил умирающего врага на землю.
Стоило всаднику упасть, как лошадь под Макаром встала на дыбы, пытаясь сбросить незваного гостя. Смеющийся парень, залитый кровью, воспользовался этим, полоснув коня по шее. А затем, воспользовавшись секундной заминкой в рядах врагов, спрыгнул с умирающей лошади и подскочил к следующей, так же ударив её ножом в шею.
Его безумное поведение привело к тому, что к троим воинам, оставленных для его убийства, добавилось ещё примерно пятеро. И в этот раз они уже воспринимали его серьёзно.
Первое, что сделал Макар, когда враги начали его окружать, это попытался лишить их главного преимущества — их лошадей. Он метался среди монголов и бил их скакунов по ногам, а если получалось, то по шее.
Удары сыпались на него градом, но его голову, шею и плечи прикрывал слабенький духовный покров. Было больно, но пока не смертельно. При этом Макар понимал, что всё изменится, когда покров пропадёт. А это должно было случиться уже вскоре, так как крохи энергии, которые ему передал его дух, после убийства пары других духов, уже подходили к концу.
Недовольные тем, что он убил или ранил их лошадей, монголы брызгали слюной от злости. Каждый из них старался первым дотянутся до тела Макара, иногда мешая остальным. Тот этим пользовался и бил во все стороны, крутясь на месте и не имея возможности вырваться из окружения.
При всём при этом, Макар смеялся как сумасшедший, радуясь страху, который он видел в глазах своих врагов.
Они. Боялись. ЕГО!
Чужой страх пьянил настолько, что, когда покров спал, и очередной удар попал Макару по руке, отрубив сразу несколько пальцев, из-за чего нож, который он сжимал, упал на землю и он оказался безоружным, парень набросился на ближайшего врага и впился ему зубами в шею.
Испуганные охватившим его безумием, монголы успели нанести ему пару ударов в спину, пробивая доспехи. Не обращая внимания на раны, Макар отбросил тело умирающего монгола в других врагов и развернулся к тем, которые били его в спину.
Один из них тут же ударил Макара в живот. Меч пробил кожаный доспех, а вот шкуру кабана, которую парень положил в качестве подкладки, он уже не взял.
Макар отбил рукой меч в сторону и вбил пальцы в глаза монголу. Его тут же ударили в бок, а потом пнули в ногу. Раздосадованный тем, что не успел добить своего противника, парень закричал от злости и бросился прямо на клинки монголов.
Сколько продолжалось это безумие, сложно сказать. Но в какой-то момент тело не выдержало и сдалось. Макар упал на землю, изрезанный, истыканный, с превратившимися в лохмотья доспехами. Вокруг него валялись тела его врагов. Кто-то из них громко стонал от боли, кто-то лежал мёртвым.
На грудь Макара взобрался его дух, который с трудом удерживал свою форму. Ему эта битва тоже далась нелегко. Ни один враг не сумел скрыться от его острых зубов в теле своего носителя. Правда, пока он пожирал одного духа, не давая ему спастись бегством, остальные рвали его тело на части.
Чужая энергия усваивалась плохо, поэтому даже поглотив четверых духов, он не смог восстановиться в достаточной мере. Даже если бы Макар каким-то чудом выжил, несмотря на многочисленные раны и сильную потерю крови, он бы всё равно умер. Так как его дух тоже умирал.
— Мы с тобой настоящие воины, дружок, — произнёс, улыбнувшись, парень, накрыв духа рукой, на которой осталось всего два пальца. — Хорошая вышла бит…
Дух мыши, которая успела одобрительно пискнуть в ответ, рассеялся.
На вытоптанной площадке, залитой кровью, лежали тела захватчиков и их лошадей. И одного парня, глаза которого смотрели в небо, и на залитом кровью лице которого застыла довольная улыбка.
Степан.
Степан давно привык к тому, что уважение надо заслужить. И это касалось не только его, но и всех, кто его окружал. Несмотря на то, что его отец и дядя были не последние люди в княжестве, своего нынешнего положения он достиг сам. Своими потом, кровью и силой духа. Степан всегда вызывался на самые сложные задания. Первым шёл на врага. Выполнял приказы.
Когда их, младших командиров, собрали и спросили, кто готов попробовать проникнуть в город, он был одним из первых, кто согласился. Степан понимал, что это задание очень опасное и был не сильно доволен, когда на него отправили «котят» Тихомира, которого он не особо жаловал.
Их план провалился. В город они попали без особых проблем, но потом им подсыпали что-то в еду, и они оказались в застенках, где его связь с духом была заблокирована.
Лучшие из посланных в город пластунов оказались в плену, даже не успев убить ни одного противника. Тем сильнее было удивление Степана, когда из темницы их освободили два мальца, которых, как он считал, послали на убой. Степан предложил им пойти в его отряд, и они… согласились.
У обоих были сильные духи. Он это чувствовал. Но мальцы не спешили делиться секретами и открывать перед ним душу. Степан ни разу не пожалел, что тогда их судьбы пересеклись. Вместе они прошли через множество боёв, помогли взять штурмом город и перебили немало вторгшихся на русскую землю монголов.
Благодаря большому количеству аномалий, все они довольно быстро развивались. И даже умудрились найти духов Петьке с Егором. В какой-то момент Степан посчитал, что за его отрядом приглядывает сам Белобог. Тут-то всё и посыпалось.
Сперва, когда они были уже у стен города, на них всех, включая монголов, обрушилась невиданная Степаном доселе мощь. Удар был такой силы, что из командира отряда выбило почти весь дух. А затем за ними погнался крупный отряд вражин. И как только узнали, что они там прятались?
Степан умел здраво оценивать ситуацию, и поэтому понимал, что шансов уйти от погони у них почти нет. Он судорожно соображал, как поступить, когда Макар, которого Степан, признаться откровенно, считал тем, от кого стоит ждать проблем, в связи с его неконтролируемым духом, внезапно развернул коня, крикнув, что попытается задержать погоню
«Один! Да что он сможет? Просто погибнет зазря!» — так думал Степан.
Но парень оказался не так прост.
Когда монголы почти догнали их в зоне аномалий, Степан удивился, осознав, что тех стало значительно меньше. А когда отряд, сделав крюк, вернулся к месту битвы Макара с монголами, он был ошарашен.
Забрав тело, они снова вернулись в город. Но и тут их настигла неудача. И, что самое обидное и грустное, он лишился ещё двух великолепных воинов, на которых рассчитывал. А третий, Макс, чуть было не бросился на выручку друга.
Когда они оказались за стенами, то Степана встретил сам полутысячник, его дядя.
— Привез одного мёртвого, при этом потеряв двоих живых? — спросил он Степана, когда никого не было рядом.
— У нас была возможность забрать его, и мы это сделали. Макар заслужил достойного погребения! Он прикрыл наш отход, убив десяток монголов. В одиночку.
— Этот малец? — удивился Михаил Алексеевич. — Какой у него дух?