— Почему ты ему не помог? — просил меня Захар, когда я оказался рядом с ними. — Ты же мог его спасти.
— А зачем? — равнодушно ответил я вопросом на вопрос. — Из-за него чуть не погибла твоя тётя. Да и ты сам бы тоже не спасся. А когда тебя рвут зубами звери, это, поверь мне, очень больно.
— Но, может он не специально…
— Специально. Поверь.
— Но, мама говорила, что надо быть добрым и не отвечать злом на зло.
— А что говорил папа?
— Что если тебя ударили, то надо бить в ответ, — уже тише ответил мальчишка.
— Нашёл что-нибудь? — спросил я Акамира, глядя на то, как монголы добивают остатки лисиц.
— Всего один.
На его руке блеснул крошечный духовный камень. Ещё меньше, чем тот, который добыл я.
— Успеешь поглотить?
— Попробую, — кивнул он и прикрыл глаза.
Акамир успел как раз к тому моменту, как монголы расправились с последними зверями. За это время на нас никто так больше и не напал. Лисицы, которые всё же убили глупого деда, были убиты одним из дайчинов. Он рубил их яростно, явно не думая о том, чтобы сохранить шкуру и не повредить мех. Я не стал лезть с советами, хотя, насколько я помню, именно этот монгол громче всех кричал про шапку, достойную шаха.
— Это палаш Тимицина! — закричал он, после того, как расправился с лисами и увидел рядом с Акамиром лежащий на земле клинок.
— Что он там орёт? — еле слышно спросил меня приятель.
— Возмущается, что мы забрали клинок этого неудачника.
— Придётся вернуть?
— Думаю да, — я даже удивился, услышав его вопрос.
— Жаль, неплохой меч. Удобный.
— Чего кричишь? — хмуро спросил его дайчин, доспех которого выглядел побогаче.
— У них меч Тимицина! Они наверняка убили его и забрали оружие.
— Не говори ерунду! Не видишь что ли, его убили звери!
— Старик бросился ему в ноги! Их надо наказать.
— За что? — не выдержал я. — За что ты так хочешь нас наказать? За то, что мы, будучи ослаблены ранами и голодом, выжили, а твой друг нет?
— Да! — чуть менее уверенно бросил он.
— За что ты так его ненавидишь, раз при всех попрекаешь тем, что он не смог справиться всего с одним зверем? Может он единственный из вас прикрыл собой женщин и детей, а ты так о нём плохо говоришь, — я горсетно вздохнул и покачал головой. — Говоря такие вещи, ты теряешь лицо!
Подошедшие монголы, после моих слов, перевели взгляд на мёртвого собрата, на лице которого, сквозь многочисленные раны, можно было увидеть кости. После этого они взглянули на побогравевшего крикуна и, в итоге, остановили свои взгляды на мне.
Я же растянул губы в улыбке и продолжил.
— Вы называете себя дайчинами, но я видел каких-то неумех, которые с трудом отбились от слабого зверья, — я пнул в их сторону тушку лисицы. Одну из тех, которую убил ногами, чуть ли не полностью её размозжив. — Вы с оружием в руках еле справились с какими-то лисами. И…
— Замолчи, рус, или я вырежу тебе язык, — прошипел крикун.
— Тургэн! — одёрнул его их главный, но тот лишь отмахнулся от него, продолжая сверлить меня взглядом.
— В одиночку справишься? Или ты настолько слаб, что тебе потребуется помощь, — я обвёл насмешливым взглядом остальных монголов, которые с интересом наблюдали за разворачивающимся действием.
— Ян, ты что творишь? — прошипел сзади Акамир.
— Ну так что? Или ты только на словах герой, а на деле… лошадиная лепёшка?
Последнее оскорбление, видимо, сильно его задело. Побагровевший Тургэн бросился на меня со своим мечом, крича, что разделает меня на куски и скормит степным шакалам.
Глава 3
— Тургэн, нет! Остановись! — крикнул главный монгол.
— Он заплатит! Заплатит! — озверевший противник накинулся на меня, проигнорировав приказ командира.
Я же сосредоточился, понимая, что в нынешнем состоянии, да ещё и без щита, у меня не так много шансов, чтобы его одолеть. Но и поступить иначе я не мог. Всё моё существо жаждало этого боя.
Акамир пытался сунуть мне в руки палаш, но я лишь раздражённо махнул рукой, выставив руки вперёд. Хватит с меня оружия. Я уже использовал его один раз, для убийства. Теперь не могу пользоваться духовной энергией.
А что касается этого Тургэна, с ним я справлюсь даже в таком состоянии. Успел посмотреть, как он сражается. Да, воин он неплохой и мечом машет довольно умело, но сильно увлекается и часто проваливается больше, чем надо.
От первого удара мечом я ушёл с трудом. Ещё немного, и он задел бы меня по ноге. Второй и третий тоже прошли мимо. Но тут я уже полностью контролировал расстояние. А вот на четвёртом ударе я начал действовать.
Монгол опустил меч наискось, видимо, планируя разрубить меня от шеи до паха. И ведь его даже не смущало то, что я стоял перед ним без оружия. И плевать, что он не знал, что мне так даже комфортнее. Сам факт того, что он напал с клинком на безоружного, уже многое о нём говорит. И если сперва я думал оставить его в живых, то теперь я поменял своё мнение.
Тургэн, наверное, сильно удивился, когда я, вместо того, чтобы в очередной раз увернуться от меча, шагнул ему навстречу. Правой рукой я схватился за его кисть, удерживающую рукоять клинка, а левой ударил по ребрам.
Костяшки обожгло болью, и я, не сдержавшись, поморщился. Оказалось, что я привык, что моё тело, особенно руки, всегда защищены покровом, которого сейчас не было. Но больно было не мне одному.
Монгол скривился от удара и попытался ударить меня лбом. Сравнивать, чья голова крепче, я не стал. Пришлось отпустить его руку, чтобы увернуться от удара. Но так быстро сдавать свои позиции я не собирался. Поэтому, пользуясь тем, что он слегка потерял равновесие, я пнул его в колено. Будь на мне сапоги, уверен, что без труда бы его ему сломал. А так, он припал на одну ногу, оказавшись ко мне боком.
Следующий удар моего кулака пришёлся ему в ухо, ненадолго дезориентировал. А дальше я принялся бить его по голове, не особо выбирая место. Вялый взмах мечом был перехвачен без особых сложностей, и оказался на земле. Спустя пару секунд, там же оказался и залитый кровью и уже почти не оказывающий сопротивления монгол.
— Довольно! Хватит! — раздался голос главного монгола. — Рус, прекрати!
Я перестал вбивать окровавленные кулаки в тело противника и поднял на него взгляд. Судя по его прищуренным глазам и гуляющим желвакам, он был готов кинуться на меня в любую секунду. Но почему-то не делал этого.
Взгляд монгола на мгновение переместился на избитое тело у моих ног и вернулся обратно. Хм, интересно.
— А то что? — я не удержался и решил подёргать тигра за усы. Хотя, какой он тигр? Так, котёнок, по сравнению с действительно сильными воинами, с которыми мне пришлось встретиться за свою, пока-что не очень длинную, жизнь.
— Иначе, после его смерти, ты последуешь за ним, — ответил монгол, и было видно, что он не шутил. — И они тоже, — он ткнул пальцев в стоящих за моей спиной баб, детей и… Акамира.
Что-то мне подсказало, что так и будет. Горячка боя схлынула, и сил почти не осталось. Даже просто стоять было тяжело, не говоря уже о ещё одном сражении. Но и отступить сейчас, значит показать свою слабость. Так что надо, пользуясь моментом, попробовать выторговать для себя, для всех нас, условия получше.
— И что дальше? — усмехнулся я. — Кто потащит всё, что мы успели насобирать? А если звери нападут снова? Ты и так потерял сколько, треть отряда? И ты же не думаешь, что я сдамся без боя?
Рядом со мной встал Акамир, сжимая в руках подобранный с земли палаш. Не знаю, понимал ли он о чём идёт речь, так как разговор шёл на монгольском, который я, пусть и с трудом, но понимал и воспроизводил, но среагировал приятель как надо.
— Точнее, мы.
Судя по раздувающимся ноздрям, глава отряда не на шутку разозлился. Но, чего у него не отнять, он оказался умён. Монгол умел взять чувства под контроль и с трудом разжав зубы спросил.
— Чего ты хочешь, рус?
— Уважения, монгол, уважения.
Некоторое время на вытоптанной нами поляне царила тишина, после чего он внезапно рассмеялся. А вслед за ним одобрительно захмыкали и остальные.
— Уважения, говоришь? Вы его заслужили. И это всё?
— Для начала хватит и этого.
— Для начала? — снова нахмурился мой собеседник.
— А кто сказал, что таких ситуаций больше не повторится, — я обвёл рукой пространство вокруг нас, усеянное трупами животных и людей.
— В следующий раз мы будем осторожнее, — насупился монгол.
— А если нападут духи? — не сдавался я.
— Духи? — все монголы враз вскинулись, посмотрев на меня более внимательно. — Что ты про них знаешь?
— Много чего. У моего друга, например, он есть, — я кивнул в сторону Акамира.
Внимание дайчинов тут же переключилось на Акамира. Ему это не особо понравилось, и он поудобнее перехватил меч. Это не укрылось от внимания монголов, но он лишь одобрительно кивнул, уважая его смелость.
— А у тебя? Есть дух?
— Был, — коротко ответил я, не собираясь глубоко погружаться в вопрос. — Он… спит.
— Я принимаю твои слова. С Тургэном я поговорю. Он больше к вам не полезет. Но за это вы будете ходить в опасные места и приносить оттуда добычу!
— Договорились, — согласился я, внутренне радуясь нашему соглашению. — Меня зовут Ян, это Акамир.
— Я Алахчит, Ян.
— Надеюсь, ты не моришь голодом и не заставляешь спать в клетке тех, кто заслужил твоё уважение? — с усмешкой спросил я.
Ответом мне стали улыбки монголов, которые оценили мою небольшую хитрость.
— Не заставляю, — подтвердил Алахчит.
Обратно мы добрались без приключений. Правда, дорога заняла больше времени. Мы шли, нагруженные травами и тушками лисиц. Было тяжело, тело болело и требовало отдыха, но я старался не показывать вида.
Рядом шёл Акамир, тоже нагруженный сверх всякой меры. Палаш ему пришлось вернуть, тут Алахчит оказался непреклонен. Но взамен дал нам по неплохому ножу, которые мы поспешили прикрепить на пояса.