Полностью барьер не исчез, просто те дайчины, которые его поставили, сжали его в несколько раз, из-за чего он приобрёл насыщенный цвет. Они вырвались вперёд и шли на таран, толкая его перед собой.
Момент столкновения я рассмотрел во всех деталях. Это было… познавательно. Во все стороны полетели куски дерева и многочисленные щепки. Но и барьер ненадолго пережил ворота. Он сильно побледнел, а некоторые дайчины с трудом удерживались в сёдлах. Несколько секунд, и защита пропала. Но главное было сделано, у нас появилась возможность проникнуть в крепость, чем мы и поспешили воспользоваться.
Защитники, по всей видимости, не ожидали, что мы окажемся такими резкими. А может их шокировало то, с какой лёгкостью оказались выбиты ворота. Прежде чем они смогли нормально отреагировать, мы уже были внутри и большая часть отряда принялась отстреливать практически беззащитных ханьцев.
У меня лука не было, так что я направил лошадь к подъёму на стену, встал ногами на седло и прыгнул вверх. В покров ткнулось несколько стрел, но я уже был на стене и вовсю сокращал количество защитников.
За спиной что-то вспыхнуло, раздались крики боли и потянуло палёным. Я нашёл взглядом Акамира, который уже вовсю опустошал свой колчан, и довольно усмехнулся. Приятель прикрывал меня как мог, так что за тылы можно было не переживать.
Командир крепости заперся в башне. Ведущая туда дверь оказалась крепкой. Я ударил по ней пару раз когтями, но особого результата не добился. Пока в мою сторону бежал десяток монголов с небольшим тараном, чтобы выбить ведущую внутрь башни дверь, я решил попасть туда другим способом.
Хоть камни и были обработаны, но между ними были крупные щели. Я без особого труда взобрался на самый верх, где уже находилось несколько ханьцев, которые пытались обстреливать нападающих, пользуясь преимуществом в высоте. Но они явно проигрывали Акамиру, каждый выстрел которого уносил как минимум одну жизнь.
Мне понадобилось меньше минуты, чтобы оказаться наверху, среди защитников. Монголы с тараном, к этому времени, только добрались до двери и нанесли первый удар.
Я расправился со своими противниками меньше, чем за минуту. Кого-то убил, кого-то просто скинул вниз. Расчистив площадку, я нырнул в люк, оказавшись на лестнице. Тут меня уже встречали. Прикрываясь щитами, ханьцы выставили в мою сторону короткие мечи и ждали, когда я нападу.
Я с силой оттолкнулся от ступени, прыгнув в самую гущу врагов. Меня защищал духовный покров, а вот у них, против моих когтей и призрачных паучьих конечностей, защиты не было. Я прорывался вниз, ориентируясь на чей-то крик. Судя по тому, что он отдавал команды и требовал его защитить, это был кто-то важный. Я понимал, что его надо было захватить живьём. И сделать это первым.
Двери снизу трещали, после каждого удара, но держались. Такими темпами штурмующим понадобится ещё несколько минут, прежде чем они смогут попасть внутрь.
Меня несказанно радовало, что духовный покров защищал не только от сыплющихся на меня ударов, но и от льющейся со всех сторон вражеской крови. В противном случае, я бы уже был залит ею с ног до головы. Но даже без этого мой вид внушал врагам ужас.
Когда я наконец оказался в помещении, где сидел крикун, в мою сторону смотрели все, кто там находился. И хотя солдаты крепко сжимали своё оружие и держали его направленным в мою сторону, я буквально кожей ощущал исходящий от них страх.
Они смотрели на трупы, валяющиеся у меня под ногами, и понимали, что я без труда расправлюсь с ними так же, как с их соратниками. Но при этом они были готовы стоять до конца. Достойно уважения.
— Убейте его! Убейте! — кричащий ханец явно был не бойцом. Чиновник, который приехал в крепость с инспекцией, и которому не повезло оказаться здесь именно в момент нападения? Вполне возможно. Думаю, Дамдину будет интересно его допросить.
— Бросайте оружие и сдавайтесь. Тогда, возможно, я повторяю, возможно, вам сохранят жизни. Я не могу вам этого обещать. Но вот что могу, так это то, что любого, кто через пять секунд продолжит тыкать в меня своей бесполезной железкой, я убью. Быстро, но жестоко.
— Кто ты такой? Кто ВЫ такие? Как вы посмели на нас напасть⁈ — завопил чиновник.
— Один.
— Ты знаешь, что с вами будет⁈
— Два.
— Я — Кингажао, императорский чиновник, и если ты меня хоть…
— Три.
— … пальцем тронешь, то тебя…
— Четыре.
На пол полетели мечи и короткие копья, которыми были вооружены солдаты.
— … сварят в кипящем масле! Тебя… Что вы делаете? Сражайтесь! Убейте его!
— Пять!
Я посмотрел на единственного ханьца, который продолжал сжимать свой меч. Не знаю, почему он не последовал примеру остальных. Может пальцы судорогой свело, а может не воспринял мои слова всерьёз. В любом случае, его надо было наказать и заодно продемонстрировать серьёзность своих намерений.
Выросшие за секунду шипы ударили его сзади, под колени. Он этого явно не ожидал, и, не удержавшись, грохнулся на колени. Прямо навстречу ещё одному шипу, который вошёл ему прямо под подбородок и вышел из затылка.
— Правильный выбор. А ты, — я перевёл взгляд на чиновника, — лучше закрой рот и не открывай, пока тебе не скажут. Все вниз.
— Я… — начал было чиновник, но закончить фразу не успел.
Мне кажется, он даже не понял, как я так быстро оказался рядом с ним и ударил его кулаком в живот. Мне надоело слушать, как он сыпет какими-то беспочвенными угрозами. Да и надо было поторопиться. Судя по звукам, дверь, ведущая в башню, доживала последние секунды.
Схватив пытающегося отдышаться ханьца за ворот его явно дорогого халата, я потащил его вниз по лестнице. Безоружные солдаты следовали за мной. Ни один из них не рискнул подобрать оружие и ударить меня в спину.
— Хм, — я не удержался и издал удивлённое хмыканье.
Дверь выглядела вполне себе целой. Видимо, я недооценил творение неизвестного мастера. Мог бы не торопиться. Её такими темпами ещё ломать и ломать.
Дождавшись очередного удара, я отодвинул засов и резко её распахнул.
— Долго возитесь, — усмехнулся я, глядя на озадаченные лица монголов, прикрывающихся щитами. — Я тут ценного языка взял и пленных. Дайте дорогу! Надо отвести его к Дамдину. Думаю, этому ханьцу есть что рассказать главному тысячнику.
Глава 3
Да уж, давно я не видел такого количества неприязни в свою сторону. Однако, и восхищённых взглядов было не меньше. Новости про то, как я смог проникнуть в башню, да ещё и пленить воинов и важного чиновника, вскоре после окончания захвата крепости, разошлись среди многих отрядов. Некоторые монголы так вообще искали наш отряд, чтобы посмотреть на меня. Кто-то одобрительно кивал, кто-то презрительно сплёвывал, когда понимал, что я не истинный сын Степи.
Главный тысячник мой «подарок» встретил, как и полагается важному человеку. Он равнодушно окинул взглядом чиновника, после чего уставился на меня немигающими глазами. Обычных солдат увели в угол крепости, где для них соорудили временный загон. Там они должны были ждать решение посланника Хана о своей судьбе.
— И кто это? — наконец спросил меня Дамдин.
— Имперский чиновник, — спокойно ответил я. Меня не особо впечатлила его попытка продавить меня своей аурой власти и силы. Да, он явно был не обделён последней, и я с удовольствием бы посмотрел на его духа. Но всё внутри меня протестовало против того, чтобы склониться перед тем, кто явно привык отправлять в бой остальных, вместо того, чтобы показывая пример, сражаться самому.
— И какая нам от него польза? — посланник Хана вопросительно поднял бровь.
— Он занимается тем, что ездит по крепостям. Это значит, что он знает где они находятся, сколько там солдат, припасов и провизии. А ещё он должен знать, какие дороги куда ведут, и откуда может прибыть подкрепление. И где находятся города тоже.
— Даже так? — во взгляде Дамдина появился интерес. — Тунгэ, ты говорил, что у тебя есть кто-то, кто владеет их языком? Зови!
Названный Тунгэном монгол кивнул и быстрым шагом отошёл в сторону, после чего отдал распоряжение одному из воинов, который тут же сорвался с места. Вернулся он через несколько минут, приведя с собой ещё одного монгола.
— Он? — спросил Дамдин, оглядев воина с ног до головы. — Спроси этого ханьца, где находятся другие крепости и сколько там солдат.
Я в это время стоял в стороне и с интересом наблюдал за разворачивающимся действом. Не понимаю, почему нельзя было попросить меня сделать то же самое? Ну да ладно, лезть вперёд я пока не собирался. И так привлёк к себе чуть больше внимания, чем следовало бы. Никто не любит выскочек. А выделяться слишком рано мне бы не хотелось.
Монгол на ломанном языке начал расспрашивать пленника и переводить командирам его ответы. Все слушали с таким вниманием, словно сами что-то понимали.
Я же, с каждой минутой, осознавал, что вмешаться мне всё-так придётся. Не знаю, где Тунгэ нашёл этого знатока нашего языка, но владел он им просто отвратительно. После очередного ответа чиновника, когда Присутствующие здесь тысячники и полутысячники начали радостно переглядываться, мне пришлось вмешаться.
— Прости, старший тысячник Дамдин, но боюсь, что в перевод закрались кое-какие ошибки, — произнёс я, чем сразу же привлёк к себе внимание.
— Какие ещё ошибки? — возмутился монгол, который переводил ханьца, но тут же замолчал и склонил голову, когда понял, что вылез с вопросом вперёд старших.
— Почему ты ещё здесь? — тут же спросил Тунгэ, который не был ни тысячником, ни полутысячником, а выполнял роль кого-то вроде советника посланника Хана. — И кто разрешал тебе говорить? Проваливай отсюда, рус!
Я с трудом сдержал улыбку. Рус. А ведь они все действительно меня считают русом. Им ведь даже в голову не пришло, что я сам могу оказаться ханьцем. Уходить я, конечно же, не стал, решив дождаться того, что скажет Дамдин.
— Тихо! — прервал он возникший ропот. — Что за ошибки?